Читать книгу "От межколониальных конфликтов к битве империй. Англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII - начале XVIII в. - Юрий Акимов"

Совет по торговле был категорически против каких-либо уступок, касающихся Ньюфаундленда. В ответ на запрос Сент-Джона по этому поводу его члены заявили, что «если французы сохранят право ловить там рыбу и сушить ее на берегу, они, таким образом, получат те же самые преимущества в торговле сушеной рыбой, что и подданные Ее Величества, и весь смысл обладания возвращенным нам Ньюфаундлендом будет потерян».[1319] Совет по торговле также настаивал на необходимости добиваться уступки всей Акадии вместе с островом Кейп-Бретон. Однако французы категорически отказывались отдавать этот остров, который они рассматривали в определенной степени как противовес Ньюфаундленду.[1320]

Под влиянием ряда причин, среди которых можно отметить и бесславное возвращение Уолкера (хотя главной причиной, конечно, было стремление Сент-Джона как можно скорее завершить подготовку предварительного соглашения и поставить союзников перед свершившимся фактом), англичане несколько смягчили свои требования. В итоге в Лондонских (или Октябрьских) прелиминариях, подписанных 27 сентября / 8 октября 1711 г., была предусмотрена лишь уступка англичанам Гудзонова залива и Ньюфаундленда (с сохранением за французами права ловить и сушить рыбу на его побережья). Вопрос о судьбе Акадии и Кейп-Бретона должен был быть решен в ходе предстоящей мирной конференции.[1321]

Лондонские прелиминарии представляли собой фактически два различных договора, один из которых был открытым, а другой — секретным. В первом речь шла о недопущении объединения Франции и Испании в рамках личной унии, компенсациях для союзников, «барьерах» для Голландии и Австрии и т. п. Второй касался тех уступок, которые Англия получала от Парижа и Мадрида за признание Филиппа V королем Испании.

Нам важно отметить, что на англо-французских переговорах проявилось различное отношение сторон к одним и тем же проблемам. В то время как англичане основной акцент делали на колониальных, в том числе североамериканских вопросах, французы были больше озабочены составом «барьера» и другими европейскими делами. Чтобы добиться более благоприятных условий, касающихся этих вопросов, представители Людовика XIV пошли на ряд уступок в колониях (на которые они были нацелены уже в начале переговоров), что было явно выгодно англичанам.

Правда, на наш взгляд, канадский историк Д. Микелон слишком прямолинейно утверждает, что англичане «рассматривали Новый Свет как компенсацию за их кровавые и дорогостоящие европейские компании»,[1322] — победы Мальборо позволили Туманному Альбиону значительно усилить свои позиции также и в Старом Свете. Однако в любом случае следует признать, что Англия оказалась в выигрыше. Не случайно Сент-Джон заявил королеве по поводу лондонских прелиминариев: «Это соглашение содержит больше выгод для королевства Вашего Величества, чем когда-либо было у какой-нибудь другой нации в иные времена».[1323]

Конгресс в Утрехте и переговоры Сент-Джона в Париже

В соответствии с условиями предварительного соглашения мирный конгресс открылся в Утрехте в январе 1712 г. Лондонские прелиминарии далеко не полностью устраивали других членов Великого Союза, не подозревавших о наличии у этого соглашения секретных статей, однако под давлением Англии они согласились принять участие в переговорах. В целом в ходе Утрехтского конгресса очень четко проявились те изменения в расстановке сил, которые произошли в Европе за это время. Голландия и Испания отодвигались на второй план, в то время как могущество Англии неуклонно росло, в определенной степени сравнявшись с французским. Не случайно главная задача французских дипломатов в Утрехте состояла в том, чтобы достичь соглашения именно с Англией. На требования других участников антифранцузской коалиции (за исключением Австрии) Людовик XIV не обращал большого внимания, полагая, что англичане, получив нужные им условия, заставят тех присоединиться к соглашению.

Перед началом конгресса представители королевы Анны — Хранитель Малой печати Бристольский епископ Дж. Робинсон и граф Т. Стратфорд — получили инструкции, где говорилось, что применительно к «Северной части Америки» они должны были требовать у французов, во-первых, «возвращения» Гудзонова залива и пролива, обеспечения гарантий безопасности английской торговли в этом регионе, а также компенсации ущерба, который был нанесен французами Компании Гудзонова залива в предшествующие десятилетия. Во-вторых, уступки Пласеншии-Плезанса и всего Ньюфаундленда. В-третьих, того, чтобы «Его Наихристианнейшее величество отказался от всех своих притязаний или прав, из какого предшествующего договора или чего-либо еще они бы ни исходили, на страну, называемую Новая Шотландия и особенно на Пор-Руайяль или Аннаполис-Ройял, который в настоящее время находится в нашем [английском. — Ю. А] владении». Наконец, в-четвертых, описания и установления «наилучшим образом» границ между колониями двух держав.[1324]

Как видим, наряду с выполнением условий лондонских прелиминариев англичане выдвинули ряд дополнительных требований.

Французские интересы в Утрехте отстаивали маршал Н. дю Бле маркиз д'Юксель, аббат М. де Полиньяк и Н. Менаже. 2 января 1712 г. Поншартрен направил им специальную записку по поводу колониальных проблем.[1325]

Этот документ начинался с категорического заявления о том, что «не должно более ставить вопрос об уступке Новой Франции или зависимых от нее провинций и стран, и мы даже не верим, что английские полномочные представители потребуют этого в любом случае Король желает, чтобы его полномочные представители не слушали на этот счет никаких предложений». Здесь же была сделана оговорка о том, что Юксель, Полиньяк и Менаже «могут согласиться на то чтобы впоследствии обе стороны назначили уполномоченных, наделенных властью урегулировать границы между первыми английскими и французскими колониями и предупредить разногласия, которые могли бы возникнуть и [установить] союз, который должен существовать между двумя нациями».