Читать книгу "Охотник за смертью - Наталья Игнатова"

Нордан внимательно просмотрел все от начала и до конца. Отмотал немного назад, нажал паузу и какое-то время задумчиво разглядывал на экране встрепанного, злого, невероятно красивого Хельга. Совершенно естественным и привычным жестом коснулся мочки левого уха, как будто сам носил серьгу… маллэт, Орнольф почти увидел, как глаза Артура блеснули алым, а волосы словно выцвели до молочно-белого цвета.

– Это не я, – сказал Нордан, поморщившись, – это у меня раздвоение личности. Что ты хочешь узнать, Касур? Как быть, если кто-нибудь примет предложение Элиато и продаст душу в обмен на Паука?

Орнольф кивнул. Те демоны, которые имели власть над душами людей, с каждой такой сделкой становились на время… ограниченно всемогущими, что ли. В рамках пожеланий продавца, они действительно могли сотворить что угодно. Выполнить любое требование. В некоторых случаях их насильственно мог ограничить Белый бог, но на Хельга его защита, разумеется, не распространялась. Хельг вообще проклят.

– Ты уверен, что хочешь обсуждать это за спиной Паука? —поинтересовался Артур, все так же непринужденно любуясь застывшей на экране картинкой.

Разумеется, Орнольф был уверен. Иначе не стал бы так тянуть со своими вопросами, давно нашел Артура и все разузнал.

– Что ты за человек такой! – бросил он в сердцах, отобрал у Нордана пульт управления, выключил экран и потянул за нить паутины, попросив Хельга подойти в гостиную.

– Уж какой есть, – спокойно ответил Артур. – Тебе тысяча лет, Касур, в таком возрасте пора бы знать, что нельзя врать тем, кого любишь. А ты хотел соврать.

– Утаить…

– Это одно и то же.

Его максимализм был, порой, невыносимым. Орнольф в очередной раз удивился, как же Альберт терпит старшего братца? Может, он тоже по-своему святой?

А меньше чем через минуту в дверях появился Хельг, и Артур, даже не взглянув на него, бросил, как будто в пространство:

– Кто твой хозяин, Альгирдас?

От этого голоса Орнольфа пробрала дрожь. И злость. Устами Артура заговорил кто-то другой… нет, не то существо, чья личность иногда проглядывала во взгляде Нордана. Тот был чудовищем, а этот вызывал восхищение и страх. Но кем бы он ни был, он не имел права так говорить. Он, будь он проклят, не имел никаких прав на Хельга!

А Паук, прищурившись, как от слишком яркого света, презрительно скривил губы:

– Мой хозяин – Бронзовый Молот Данов. И даже не мечтай о том, что он отдаст меня тебе! – Его гневный взгляд устремился на Орнольфа: – Что происходит, Орнольф Гуннарсон? Что за силу ты впустил в мой дом?

– Это Артур… – начал было Орнольф.

– Это я, Паук, – уже своим голосом перебил его Артур, – извини за эксперимент. Касур хотел узнать, можно ли купить тебя в обмен на душу.

– Орнольф, – нехорошим тоном мурлыкнул Хельг, – ты ничего не хочешь мне рассказать?

Орнольф не хотел, но деваться было некуда. И снова его выручил Артур – святой человек, боги свидетели, святой! – объяснив Пауку суть проблемы и терзавших Орнольфа сомнений.

– Остальное ты видел сам, – подытожил он, – и ты, Касур, тоже видел. Я надавил на Паука всей силой, сколько у меня есть. Этого более чем достаточно, но до тех пор, пока ты остаешься его хозяином, ни демоны, ни ангелы не получат над ним власти. Ни при каких условиях. Думаю, в отношении тебя это тоже верно, – улыбка Нордана была, по меньшей мере, странной, – кто твой хозяин, Орнольф?

– Паук Гвинн Брэйрэ, – проворчал Орнольф, всем сердцем чувствуя, что говорит истину.

Право же, это был хороший день. Один из лучших. Один из последних. В немалой степени благодаря Артуру. Но, наверное, ему не стоило позволять своей силе вырываться на свободу. Потому что почти сразу – Хельг еще даже не перестал сердиться – Нордана окутало золотое сияние. Такое яркое, что теперь и Орнольф прищурился от этого света, а Паук, зашипев, метнулся в угол, на ходу сворачивая из паутины все мыслимые защиты.

Толку от них было – чуть: против испепеляющего пламени святости не спасла бы никакая паутина, но возник на пороге Альберт и накрыл Хельга целым комплексом мощнейших заклятий, потом он подбежал к брату и затряс его, требуя немедленно вернуться…

Артур не вернулся. Он смотрел прямо перед собой, в глазах пылала невыносимой яркости запредельная синева, а голос… голос был тот же самый, каким он задавал вопрос Хельгу. Слыша его, хотелось встать на колени и покорно, бессмысленно ожидать неминуемой смерти. Хотелось радоваться ей, как празднику. И, умирая, рыдать от восторга.

Разумеется, ничего подобного они трое делать не стали. Орнольф приводил в чувство оглушенного Хельга, а Альберт пытался заставить замолчать Артура. У Орнольфа получалось лучше. Собственно, у Альберта так ничего и не вышло. Артур замолчал сам. Когда сказал все, что должен был сказать.

Смотреть на него было жутко.

Первым нарушил молчание Хельг. Он на Артура вообще не смотрел, потому что все время просидел, крепко зажмурившись.

– Чувствую настоятельную потребность принять таинство крещения, – пробормотал он, приоткрывая один глаз, – лучше сдохнуть, чем так мучиться. Ты довольно замысловато изъясняешься, Миротворец. Общий смысл твоей речи сводится к тому, что граница между Лаэром и тварным миром исчезнет, а фейри наконец-то доберутся до смертных, так?

– Миротворец – это топор, – в один голос ответили братья Норданы.

И снова стало тихо.

– Змей отступил перед Элиато, – произнес наконец Артур. – Волк пришел. Вайрд итархэ, Владыка Темных Путей явился в мир. Он еще не вошел в силу. И не должен войти!..

– Сидеть! – рявкнул Альберт, обеими руками вжимая рванувшегося брата обратно в кресло. – Только дернись, убью на хрен!

– Этот мир не заслуживает жизни, – тихо и убедительно сказал Артур. – Ты же видишь, люди здесь погрязли в грехах, они не различают Добро и Зло. Нужно спасти тех, кто еще может быть спасен… – он вдруг вцепился в запястья Альберта и закрыл глаза, творя молитву с такой яростью, как будто извергал богохульства. – Держи меня, братик. Не отпускай… я… сейчас вернусь…

Орнольф почувствовал, что прижавшегося к нему Паука бьет крупная дрожь. Заглянул в полные ужаса бледно-лиловые глаза и подумал, что им двоим, пожалуй, здорово повезло. У Хельга когда-то хватило ума и сил вышвырнуть из их жизни всех и всяческих богов.

– Все, – сказал Артур. – Это я. И у меня еще есть немного времени.

Для них не было секретом то, что основная задача Артура, в какой-то степени, пожалуй, цель его существования – это спасение людей. Спасение в том жутком смысле, в каком его, наверное, понимали только христиане. Мир с самого начала был создан, чтобы погибнуть. Орнольф назвал бы это программой, фейри говорили о предопределенности, Артур считал обреченность мира проявлением милосердия Творца…