Читать книгу "Иди через темный лес - Джезебел Морган"

В очередной раз скрипнув зубами, я подобрала сосновую иглу пожестче. Охотник говорил лишь про железные иголки, про сосновые речи не было. Кое-как закрепив нить, я прошила тряпицу вдоль и поперек, чтобы она не расползалась в руках. Вышел кривой и косой шарик, размером не больше грецкого ореха. Толстую шерстяную нить я зубами выдрала из подола плаща, на нее и повесила мешочек с травой.

– Вот, даже не плохо вышло, – неуверенно произнесла я, на вытянутых руках самокритично разглядывая своё творение. – Охотник, посмотри! Ты нам сильно помо… ааиий!

Судорога скрутила правую руку, на пару секунд я вообще перестала ее чувствовать.

Впрочем, мою оплошность заметить он уже не мог – пока я возилась с амулетом для волка, охотник молча исчез, даже не попрощавшись.

Волк недоверчиво косился на амулет в моих руках, в глазах так и читалось: "что, я должен буду это носить?!" Но человеком ему быть хотелось сильнее. Зверь покорно подошел ко мне и склонил голову, позволяя завязать шерстяной шнурок на загривке.

Но чуда не произошло. Волк сел, неуверенно повел лопатками, но так и остался волком.

– То ли охотник обманщик, как и любая навья тварь, – принялась вслух размышлять я, пытаясь унять разочарование, – то ли я все испортила, криво сшила… Ладно, делать нечего, пошли дальше.

Волк согласно завилял хвостом.

Пересилив брезгливость и страх, я умылась и напилась из мелкого ручейка, счистила болотистую грязь. Волк терпеливо ждал в стороне от воды, когда мы двинемся дальше.

Тропка петляла и раздваивалась, на всех распутьях я выбирала направление по наитию, шла, куда глаза глядят. Волк понуро бежал рядом. Это в сказках только одна дорога, иди по ней и иди, рано или поздно к замку Кощееву выйдешь да невесту свою назад отобьешь. Здесь же дорог множество, и тропинок, и совсем незаметных стежек, поди угадай, которая в нужном направлении ведет да посреди чащи не обрывается.

Очень не хватало камня с подробной инструкцией: "налево пойдешь – богатство найдешь", "направо пойдешь – коня потеряешь", "прямо пойдешь – сестру пропавшую найдешь". От такой подсказки я бы не отказалась! Ноги уже начали гудеть от усталости, руки, раз окоченевшие, уже не отогревались, а после ночёвки на голой земле ныла спина. И это только второй день пути! Страшно представить, что дальше ждет.

Даже с волком я чувствовала себя бесконечно одинокой против огромного, обманчивого и опасного леса, словно встала, мелкая, незаметная, против непонятного и необъятного чудища. И оно наблюдало, то ли с ленцой, то ли с любопытством, как я сама лезу ему в пасть, насаживаюсь на когти-шипы, увязаю в нем, теряю чувство направления, теряю себя.

В тяжелом безветрии тоскливо поскрипывали ветви, шорохи и шепотки то ли тянулись за мной следом, то ли звучали лишь в моем воображении. Среди редких сухих листьев я иногда замечала мелких птиц, блеклых, потрепанных, только грудки алыми – окровавленными – пятнами мелькали в ветвях.

Сквозь ажурную крону деревьев пробился золотой закатный луч, больно ударил в глаза. Я прищурилась, прикрывая рукой лицо – мне снова почудилось, что впереди какой-то просвет и лес заканчивается.

– Как думаешь, волк, – обратилась я к спутнику, уже не находя сил молчать, – скоро мы выйдем из леса?

– Нет, – ответил мне ломкий хриплый голос. – Яга твер-р-рдила, что лес всё Навье цар-р-рство занял, а ему все места мало.

Я медленно обернулась, боясь поверить своим глазам. На земле сидел вытянутый нескладный подросток, укутанный в одежду из серых волчьих шкур, капюшон-пасть скрывал его лицо. Волк… вернее, бывший волк неуверенно откинул капюшон, пригладил всклоченные жесткие волосы.

– Привет, – неразборчиво буркнул он.

Глава 8. Люди добрые, но недобрые

Вот уж не думала, что мой спутник окажется моложе меня самой! Широкоскулый, с узкими миндалевидными глазами, явно монгольского происхождения юноша выглядел почти ребенком, хотя морщинка между бровями и придавала ему вид серьезный и угрюмый.

Несколько минут мы пристально разглядывали друг друга, немного недоверчиво, словно впервые столкнулись. Волк попытался подняться, но запутался в ногах и шлепнулся обратно на землю. Я присела рядом с ним, чтоб ему голову задирать не приходилось.

– Привет, – я старательно изображала дружелюбие, словно заново пыталась приручить дикого зверя. Впрочем, лицемерить не приходилось – я действительно была рада тому, что мой спутник вернул себе тело. – Об имени тебя спрашивать смысла не имеет, верно?

– Верно, – с рычанием выговорил юноша. Язык его плохо слушался, часть звуков он проглатывал, словно забыл уже, как пользоваться человеческой речью.

– Долго же ты пробыл в звериной шкуре, – я сочувственно покачала головой, наблюдая, как он пытается разобраться с непослушными конечностями.

– Долго. Вечность.

Он даже говорил отрывисто, еще до конца не вспомнив, как это – быть человеком. Хотелось пожалеть его, обнять, погладить по волосам, но я только подала руку и помогла подняться. Волк стоял неустойчиво, пошатываясь, пытался по-волчьи сгорбиться. Посмотрела я на это дело и вручила ему свой посох. Иначе, чую, далеко не уйдем.

Когда волк чуть освоился с человечьим телом и перестал спотыкаться на каждом шагу, я принялась его расспрашивать:

– Почему ты не превратился сразу? Амулет не сработал?

– Работает амулет. Он же только человечий дух скрывает. Я сам должен был шкуры сбросить, в человека вернуться. Но забыл уже, совсем зверем стал!

Волк потряс головой, словно пытаясь отогнать иное, звериное восприятие мира. Он сам еще толком не доверял амулету, постоянно прислушивался и принюхивался, забыв, что вместе с четырьмя лапами лишился и чуткого обоняния.

– Идем. Не дело на месте стоять.

На этом волк умолк – утомился. Речь его все еще звучала невнятно, язык заплетался, да и видно было, что юноша никогда не отличался словоохотливостью. А вот ответственности ему было не занимать. Даже сейчас, прихрамывая и спотыкаясь, он шел впереди меня, бдительно вслушиваясь в любые звуки. Я даже специально сбавила шаг, чтобы юноше было легче изображать первопроходца.

Тем более мне было, о чем подумать.

Обереги Яги уже второй раз удержали меня от непоправимой ошибки. Вывод напрашивался только один: охотник, каким бы добрым и отзывчивым он ни казался, такая же навья тварь, как и мёртвая птица, похитившая мою сестру. Но вовсе не это меня пугало: в конце концов, знала куда шла, все здесь навьи твари. Настораживало другое: я не могла понять его мотивов. Втирается в доверие? Но зачем? Пытается заманить? Так нет же, он нас никуда не ведет, дорог не советует, в чащу завести не пробует. Даже волку помог… судя по тому, что на нас еще никто не набросился, не явился, учуяв запах живого человека, действительно помог. И благодарности ждать не стал, даже не намекал на нее, прекрасно зная правила.