Читать книгу "Посольство монахов-кармелитов в России. Смутное время глазами иностранцев. 1604-1612 гг. - Инесса Магилина"

Неоценимую помощь в этой кампании османам оказали их вассалы-союзники крымские татары под руководством ставленника Мурада III Ислам Гирея[163]. Армия османов в этот период времени превосходила персидскую не только своей численностью, но и, в большей степени, техническим оснащением – пушками, мушкетами – и дисцип линой. Но у османов не было кавалерии, способной противостоять стремительной коннице кызылбашей. Поэтому османы, предпринимая серьезные военные операции, не могли обойтись без крымской кавалерии. Ликование османов было прервано неожиданной смертью главного визиря и главнокомандующего Осман-паши, который скончался во время празднеств, посвященных захвату Тебриза. Об этой утрате скорбела армия и лично Мурад III. Новый главнокомандующий османов Ферхад-паша через сорок дней вывел большую часть войска из Тебриза, оставив в цитадели гарнизон. И хотя Хамзе-мирза, подавив мятеж в Казвине, попробовал организовать контрнаступление в нескольких направлениях, весьма успешное, так как ему удалось в конце 1585 г. вытеснить османов из Южного Азербайджана[164], но вернуть Тебриз ему так и не удалось.

С потерей Тебриза начинается следующая стадия османо-персидской войны. Именно в этот момент Хамзе-мирза обращается с посланием к русскому государю. Успехи османов тревожили русское правительство, поэтому был принят ряд мер по активизации деятельности казаков в Азове и на Дону. В 1585 г. на Дон были отправлены отряды стрельцов под руководством воевод В. Биркина, Ф. Бутурлина, Ю. Булгакова. Главной задачей отрядов стрельцов было создание заслона на русских границах, в случае если османы предпримут попытку повторить астраханский поход. Однако русское правительство не было против и «некоторых» актов, которые могли бы нанести урон османам и их союзникам крымцам. Действия русских «ратных людей» и казаков, совместно с кабардинскими князьями, против османов в Закавказье не заставили себя ждать. Казаки разгромили отряд черкесских князей[165], шедших на соединение с армией Осман-паши. В 1586 г. османскому правительству не удалось из-за действий казаков доставить «казну» в Дербент, находившемуся там практически в осаде Ефер-паше. Янычары, не получавшие почти год довольствия, грозились оставить Дербент и вернуться в Константинополь[166]. О положении османов в Закавказье свидетельствует перехваченное казаками письмо Ефер-паши, отправленное в Константинополь: «…города, которые вы отобрали у Персии… не смогут сами себя защитить; а московиты объединятся персидским шахом и грузинским царем, а потом они пойдут отсюда на Стамбул, а император и испанский король с другой стороны, и сами вы не переживете этого в Стамбуле, а будете захвачены в плен, и мусульмане станут христианами, а наша вера на этом закончится, если не вступитесь»[167].

Слухи об этих действиях дошли до Казвина, куда после потери Тебриза перебрался шахский двор. В Москву был срочно отправлен посланник Анди-бек. Шах или, точнее, Хамзе-мирза просил московского государя оказать ему помощь в борьбе с османами. Помощь должна была заключаться не в огнестрельном оружии, а в конкретном военном выступлении. Царь со своими подразделениями должен был выступить из Астрахани и освободить от османов Баку и Дербент. За оказание такой помощи шах обещал отдать эти древние персидские города Московскому государству в вечное владение. Если же Москва согласится помогать Персии и в дальнейшем, то шах уступит города даже и в том случае, если захватит их сам[168].

Русский историк-архивист С.А. Белокуров, на основе летописных и посольских материалов по связям Московского государства с народами Кавказа, сделал вывод, что Анди-бек был послан в Москву осенью 1586 г., когда османы в очередной раз отклонили предложение о мире. Хамзе-мирза даже предлагал новому главнокомандующему османов Ферхад-паше отослать в Константинополь своего сына Хайдара. Однако персидский посланник добрался до Астрахани только в начале лета 1587 г., хотя дорога из Персии до Астрахани занимала от трех недель до двух месяцев. Для русской стороны предложения шаха имели стратегический интерес, так как расширение территорий за счет крупнейших центров шелководства и торговли на Каспии могло принести не только экономическую выгоду, но и укрепить международный авторитет[169].

Помимо этого, в 1585–1586 гг. кахетинский царь просил русского государя «учинить его под своею царскою рукою» и «держать под своею рукою во обереганье от турского и от других недругов»[170]. В результате переговоров между Александром II и Федором Иоанновичем были установлены вассально-союзнические отношения, подкрепленные крестоцеловальной записью[171]. Этот факт весьма примечателен, так как Александр II уже был вассалом сефевидских шахов, согласно Амасийскому договору 1555 г. Кроме этого, после того, как в 1578 г. османский главнокомандующий Лала-паша подошел к границе Кахетии, Александр II во избежание кровопролития предложил стать вассалом еще и османского султана. Таким образом, к 1585 г. кахетинский царь уже был вассалом двух государей. В Москве не могли не знать об этих фактах. Тем не менее согласились принять под «высокую государеву руку», что однозначно должно было осложнить отношения как с шахом, так и с султаном.

Кроме того, антирусские действия бия Уруса не остались без внимания правительства[172]. В «луговую черемису» было срочно отправлено три полка для предотвращения проникновения ногаев в Казань, а в 1586 г. построена крепость Самара, как раз в месте переправы ногаев на левый берег Волги. С этой же целью были построены еще две крепости, в 1589-м – Царицын, в 1590-м – Саратов. Проосманские настроения Уруса разделяли не все ногайские беи, поэтому положение Уруса становилось день ото дня все более напряженным. Не получив помощи от султана и боясь окончательно утратить свое влияние в Большой Орде, Урус вновь был вынужден шертовать русскому царю[173].