Читать книгу "Вскормленные льдами - Александр Плетнёв"

Сверяя ход войны на Дальнем Востоке – сложившееся на сегодняшний день положение с хронологией из будущего, император всея Руси Романов Николай поражался, что, несмотря на все предпринятые шаги, особых сдвигов так и не случилось.

Топталась армия в районе Мукдена.

Уже обстреливался Порт-Артур. Не регулярно, не прицельно, пока редко и безрезультатно (как заверяли) – ни одного попадания в корабли порт-артурской эскадры не было.

«Господи, только бы Рожественский дошёл благополучно. И быстрей! Новые снаряды, дополнительно для идущей Северным проходом эскадры уже отправлены во Владивосток».

Сформирована 3-я Тихоокеанская эскадра…

Романов по памяти поимённо стал перечислять корабли, не заметив, что забормотал вслух:

– «Бородино», «Орёл» – броненосцы. Крейсера: «Аврора», «Олег», «Светлана», «Жемчуг»…

Помнил, потому что дела флота преобладали. Так как, в связи с «главным секретом», к императору ближе оказались именно адмиралы.

«А вместе с тем то, что происходит на суше, в армии не менее важно! А что сделано? И немало бы, однако как же недостаточно».

Пропускная способность железной дороги не позволяла насытить армию войсковыми частями, артиллерией и боеприпасами в должной мере.

Отправленные на Дальний Восток подкрепления и новые (более перспективные) офицеры, которых присоветовали подсказки потомков, а также кадровые перестановки в действующей армии (едва ли не супротив ценза), не смогли переломить ход войны и лишь вызывали недоумение у высшего генералитета. Впрочем, как и у самих назначенцев.

И на самом деле, это был весьма смелый, если не сказать сомнительный ход со стороны государя. Так как молодые офицеры не имели ни опыта, ни навыков командования большими соединениями, ни, что уж там говорить, авторитета.

Взять того же генерала Брусилова, Алексея Алексеевича. Не имея практики командования даже полком, тем не менее он не посмел отказать царю, лишь осторожно высказал своё сомнение: «справится ли?». Но, так или иначе, получив от государя: «Я в вас верю!», полномочия и целое собрание наставлений, ещё пахнущих свежей типографской краской, с примерами и разбором тактических приёмов, которые ему следовало изучить, генерал отбыл на новое место службы.

Алексей Алексеевич и не догадывался, что часть из того, что он штудировал по пути на Дальний Восток, запершись в отдельном в купе, взято из опыта его же будущих блистательных побед.

А пока ход военных действий на востоке не радовал!

Императора успокаивали, говоря, что так сразу, с налёту не получится. Изменения будут накапливаться, в итоге дав результат.

«Но когда же?»

Русский царь не знал, что именно сейчас, после массированной артподготовки, тщательно подготовленный генералом Брусиловым удар на узком участке близ реки Шахэ проломил японские порядки. В прорванный фронт устремились кавалерийские части, казаки, обходя японцев с флангов, ломая сопротивление и сея панику.

Забегая вперёд, надо сказать, что это было первое столь успешное наступление русской армии в войне. Во фланговые «котлы» попали несколько тысяч японских солдат. Некоторой части их удалось вырваться, но японцы «откатились» на сотню километров, успев, правда, вовремя закрепиться.

Примечательно, что одним из плененных офицеров при штабе генерала Куроки был британский военный агент, целый генерал… как там его (почти с испанским поимённым «иконостасом») – Ян Стэндиш Монтин Гамильтон. Ну и «сэр» ко всему ещё.

Однако вернёмся к нашим ба… э-э-э, к тяжёлым царским думам.

На днях Романов сподобился посетить полигон одной из стрелковых школ близ столицы. Поглядел на экзерсисы «морпеха» – этого военного из будущего, носящего звание, равное, как ему объяснили, всего лишь старшему унтер-офицеру.

«Сержант, – припомнил император, – молодой (лет тридцать), всегда гладковыбритый „под англичанина“, уверенный в себе. Крепко сбитый и рослый».

Романов заметил, что они – выходцы из будущего, за редким исключением, практически все не носят бород и усов.

«И что ж – передовое подразделение в новых методиках и тактике ведения войны произвело впечатление. Да-с».

Комиссия Генерального штаба, офицеры военных академий взяли под козырёк и взялись изучить и проработать новые приёмы в боевом применении стрелкового, пулемётного, гренадерского оружия…

«Но что-то они долго рассусоливают… господа генералы. Время идет, а возок и ныне там. И прав тут Ширинкин, высказавшийся о нецелесообразности посылать это новаторское подразделение на восток… к генералам, которые просто не понимают его тактическую ценность. Прикажут самодурно идти в штыковую под пулемёты и?.. Да и что их – горстка в масштабах задействованных сил. А потому баловство это всё». И как сам этот сержант-морпех обмолвился, «мы готовимся к будущей войне».

Тут и вовсе стало тошно.

«К будущей войне. Как бы избежать её, эту будущую войну? Да вот только всё говорит о том, что остаться в стороне не удастся. Придётся принять ту или иную сторону. И привести Россию к гибели?»

И что-то ему подсказывало, что события будут развиваться так, как было предначертано.

Император дёрнулся. Нервно допил остатки чая, выдохнул, как после «сорокоградусной». Снова и снова тревожась мыслями.

Не так уж спокойно было и в столице. Как бы ни «резвились» жандармы и полиция, производя превентивные аресты, это только вызывало дополнительные возмущения и ропот. Введённое особое положение на время войны тоже не осталось без язвительного внимания со стороны общественности.

По императорскому велению взялись за коммерсантов, чиновников и интендантов, бессовестно наживавшихся на военных поставках. Всё бы ничего, да в деле всплыли высокие фамилии и ранги. Пробежавшись по докладной, оценив масштабы и суммы, которые проходили по ведомостям, Романов вообще пришёл в замешательство.

«Как так можно-с?!»

И от этого опять только тоска, тоска.

Раньше он бы нашёл утешение в мягких плечах супруги. Но попытавшись представить себе это сейчас, неожиданно понял, что что-то сломалось в их доверительных отношениях. И это, наверное, опечалило ещё больше, нежели иные (государственные) неурядицы.

«Господи! Ну почему мне? Почему этот чёртов ледокол с его чёртом-капитаном не свалился на нашу голову при папа́. Он-то уж быстро нашёл возможности и принял правильные решения».

И снова предательски кольнуло мыслями: отречься, уехать…

И вполне осознавал, что если бы не тот же Ширинкин, Авелан, Дубасов и ещё кое-кто из подобранных ими людей, которые реально радели за державу… как бы он себя повёл? Только они его и подстёгивали, заряжая энергией к действию.

Стало стыдно.

«Вон Дубасов уже думает о будущей войне. Ах… если бы её избежать».