Читать книгу "Честь имею - Николай Ярыгин"

– А мы еще пойдем?

– Пойдем, конечно, а можешь и сам сбегать, когда захочешь, ты уже умеешь ловить.

Такого он, конечно, не ожидал – что ему разрешат самому брать удочку и ловить. Как у нас говорили, произошел разрыв шаблона, и бедный ребенок несколько минут открывал и закрывал рот, не зная, что сказать.

Всю дорогу он гордо нес удочки и порой порывался нести рыбу, но все же ее было килограммов десять, и для него это было тяжело. Пока шли, к нам успели присоединиться несколько его друзей, которым он тут же начал рассказывать и показывать в лицах, как он ловил и вытягивал рыбу. Те слушали его с недоверием, но, посмотрев на наш улов, который я нес, тут же меняли свое мнение.

А рыбка наша оказалась очень кстати, так как вечером у Петро были гости. Вечером Ингул и его родители пришли сватать Арну. Видно, не зря он выпросился на побывку домой. Арна встретила их на пороге в новой рубиновой сорочке из подаренного мной материала и в новых сережках. Она держала в руках поднос, на котором стояли две чаши с домашней брагой.

Чаши взяли отец и мать Ингула. Они выпили содержимое, выплеснув последние капли под ноги Арне и пожелав дому и ей благоденствия. Я еще раз про себя отметил, что Арна очень красивая девушка, и даже позавидовал Ингулу. Меня и Сарта пригласили как свидетелей помолвки и условий проведения свадьбы и выделения приданого. Чтобы в последующем никто не отказался в случай чего от своих обещаний.

Войдя в дом, я с интересом стал осматриваться, так как находился в нем впервые. Комната, в которую вошли из сеней, была довольно просторной, в углу большая печь, напоминающая русскую, возле окна, затянутого чем-то непонятным, грубый стол с лавками по обе стороны. Окно давало немного света, и в доме было полутемно. И, как я понял, еще две комнатушки были по обе стороны от входа.

Свадьбу решили провести осенью после уборки урожая. Как и всегда это делалось в селах и деревнях. Когда дошло до приданого Петро, я начал перечислять все, что он даст за Арной, но давать особо было нечего. Отец Ингула, наклонившись в сторону Петро, бросил:

– Лошадь давай.

Ингул удивленно посмотрел на отца. Видно было, что это экспромт самого отца и заранее это не обговаривалось.

Петро замялся, не зная, что ответить: и отдать нельзя, потому что еще есть Вилкул, а лошадь много значит в деревне, кому огород или поле вспахать, кому что-то отвезти да дров привезти на зиму – то есть отдать, обречь себя на еще большую бедность и не отдать тоже, дочь жалко, а вдруг сваты обидятся и уйдут.

Я решил вмешаться в возникшую в разговоре паузу.

– В благодарность за то, что эти люди, не считаясь ни с чем, помогли мне в трудную минуту, я считаю себя их должником. И поэтому в ответ на снятие вопроса о выделении лошади в приданое Арны, готов дать в приданое ей пять серебряных монет.

С этими словами я достал кошель и высыпал на стол половину всех денег, что были при мне. Сумма по меркам села была очень большая. В принципе за эти деньги можно было купить такой вот дом, в каком мы находились, сейчас со всей рухлядью, а также корову или какую-никакую лошаденку. Народ завороженно уставился на лежащие деньги, один только Сарт от души захохотал и хлопнул сидящего рядом с ним Ингула по спине. На этом сватовство и закончилось.

А на следующий день я стал собираться в город, попутно объясняя Сарту, как удлинить телегу при помощи слеги и дополнительной оси, при этом длина может меняться, в зависимости от длины груза и нужд перевозчика. Проканителившись еще три дня, наконец выехал.

Завтра Сарт должен был отправить первую доску на рынок. Делали всего два размера: в дюйм и в два дюйма. А будут желающие, напилят любого размера. Мне же надо было что-то решать с Седым. Так просто все, что произошло, оставлять нельзя. В одиночку объявлять войну Ночной гильдии – это, конечно, безумство, но и спускать все на тормозах невместно. Честь превыше всего.

Глава шестая

В город въезжал на следующий день вечером, почти в сумерках. И сразу же направился к дому Ларта. В последние дни какие-то неясные тревожные предчувствия терзали меня. И они не обманули: теперь я стоял и тупо смотрел на обгорелые останки того, что было мастерской Ларта. А так как на втором этаже находилась жилая часть, где и обитала семья Ларта, то смотрел и на останки дома. Что это? Месть мне или попытка поставить и Ларта на оплату, так как узнали, что он начал работать и получил заказ? А может, это просто случайность, в которую, правда, совсем не верится.

Придя в себя, я попытался выяснить у соседей, живы ли погорельцы, и если живы, знает ли кто, где они и что с ними. Но никто ничего не знал, а скорей всего, люди просто не хотели связываться с этой историей. Так ничего не выяснив, я направился к постоялому двору. Ехал не спеша, шагом, внимательно посматривая по сторонам, мало ли что – теперь мне всегда надо быть настороже, пока жив Седой.

Вдруг из переулка мне навстречу метнулась тень и ухватила Ветерка за узду. Я рванул из ножен меч и только в самый последний момент удержал руку, услышав шепот.

– Господин Алекс, это я, Ларт…

Передо мной и правда стоял Ларт. Зажмурив глаза и втянув голову в плечи, он мертвой хваткой вцепился в повод.

– Ты что делаешь идиот! – зашипел я, возвращая меч в ножны. – Тебе что, жить надоело?

– Они вас ищут и ждут, господин граф… я должен вас предупредить.

– Ну вот, ты меня и предупредил, спасибо, – спрыгивая с седла и становясь рядом с ним, ответил я. – Рассказывай, что произошло.

По словам Ларта, к нему пришли через неделю после моего отъезда, сказали, что еще его отец задолжал им две золотые монеты, и предъявили бумагу, подписанную стряпчим – мол, пришло время вернуть долг. А так как время отдачи просрочено, то и долг возрос на три серебрушки, то есть теперь надо вернуть аж два золотых и три серебряных монеты.

Деньги довольно большие, а в положении Ларта просто огромные. Ларт начал доказывать, что никакого долга нет, а если бы был, то он о нем знал бы. На это ему заявили, что им все равно, знал он или нет, но если в течение трех дней долг не будет возвращен, у него заберут мастерскую и дом. Мастерская и дом стоили все-таки в два раза больше, но за такой короткий срок их не продать, разве что за еще меньшие деньги, чем мифический долг.

Ларт поговорил с матерью – слез, конечно, было много, но мать здраво рассудила, что им ничего не остается, как уступить требованиям и отдать дом. Потому что любой суд станет на сторону кредиторов. Бумага, заверенная стряпчим мэрии, имеет неоспоримое преимущество перед простыми заверениями.

В селе, которое почти приткнулось к городским стенам, проживала его бабушка, мать его матери, к ней и решили перебраться. Наняв повозку, Ларт перевез в село мать и сестер, а также одежду и всякие мелочи. Второй ходкой он вывез инструмент и приспособления из мастерской, а также кое-какой материал, который успел закупить для выполнения моего заказа. Перевезя своих женщин в село, он уже две недели дежурит у ворот в ожидании моего приезда.