Читать книгу "Охотник на попаданцев - Владислав Морозов"

За этими разговорами хозяин ателье, отчаянно лавируя между гладильными досками и столами с шитьём, провёл меня через швейную мастерскую, распахнув дверь в её задней стене. Мы прошли по недлинному чистенькому коридору и, открыв ещё одну дверь, оказались в одной из задних комнат здания, в помещении, метражом сильно меньше швейной мастерской, загромождённом кожаным диваном и несколькими расставленными по углам и вдоль стен платяными шкафами.

Прикрыв за собой дверь, хозяин многозначительно кивнул, давая понять, что «уже можно».

Я немедленно скинул с плеча рюкзак, достал оттуда свёрток с номером «Один» и молча вручил ему.

Он посмотрел на брезент, взвесил этот «подарочек» в руках, хмыкнул, но разворачивать при мне всё-таки не стал.

– Одну минуточку, – сказал он и куда-то вышел. Вернулся он буквально через пару минут и уже без свёртка. Видимо, по-быстрому упрятал золотишко в сейф или в какой-нибудь тайничок. Чётко работает, надо признать. Чувствовалось, что человек на своём месте и занят любимым делом. Интересно только, что он лучше умеет на этом поприще – складывать и умножать или делить и отнимать?

Я ждал его возвращения, продолжая стоять посреди комнаты, где из-за многочисленных шкафов было очень тесно.

При возвращении хозяина ателье невольно возникла немая сцена, во время которой почтенный господин (или всё-таки товарищ?) Теодореску начал разглядывать меня с ног до головы, так, словно увидел впервые.

– Так, молодой человек, – сказал он наконец. – Честно говоря, я не представляю, как именно вы сюда добирались. Лично у меня складывается такое впечатление, что вас накануне скинули с парашютом и вы довольно долго продирались через кусты. Так вот, что я хочу вам сказать – ваша одежда, может быть, и подходит для того, чтобы шляться в ней по лесам, горам и болотам где-нибудь восточнее Одера, но здесь, в Европе, вас в такой, с позволения сказать, «экипировке» с вероятностью девяносто процентов остановит первый же армейский или полицейский патруль из чисто профилактических соображений. И, кстати говоря, патрульные будут совершенно правы. В конце концов, поскольку полноценного мира между русскими и американцами всё ещё нет, сейчас всё-таки сохраняется военное положение. Конечно, особенно строго с этим западнее нас, ближе к побережью: там проходят постоянные проверки паспортного режима, действует комендантский час и прочее. Но тем не менее…

Если бы он знал, насколько прав, особенно насчёт моего шатания по кустам…

– В общем, – продолжил свой монолог Теодореску. – Вон там, в тех двух шкафах, висит кое-какая мужская одежда, которая должна подойти вам, при вашей комплекции. Пока у нас есть время, подберите себе что-нибудь более подходящее для повседневной жизни, чем ваше нынешнее облачение. А я пока пойду свяжусь с тем, кто должен вас здесь встречать. За вами приедут быстро, но, возможно, пару часов придётся подождать…

Н-да, иногда рояли в кустах – очень полезная вещь. Я не стал спорить и полез в первый из указанных радушным хозяином шкафов.

Ну а Теодореску тем временем пошёл звонить. Как я понял, куда-то недалеко, в соседнюю комнату. Я метнулся к двери и прислушался. Стены здесь были тонкие, да он особо и не старался таиться при разговоре, хотя и предпочёл говорить по-французски (Теодореску не мог знать, что я и на этом языке кое-что разбираю). Так или иначе, я сумел расслышать и понять только отдельные знакомые слова: «Ваш гость», «Прибыл», «Да», «Один», «Хорошо».

Поняв, что ничего опасного Теодореску мне не готовит, я вернулся к шкафу и продолжил изыскания. Да, в указанных шкафах действительно была мужская одежда различных размеров, чисто постиранная и отглаженная. При этом пулевых, ножевых или осколочных отверстий, следов застиранной крови или штопки на местах свежих дыр не было. То есть вещи были явно не с покойников и точно не из лавки старьёвщика.

А нахождение здесь подобного «вещевого склада» можно было объяснить просто. В военные и прочие смутные времена крепкая одежда и обувь всегда были хорошим товарным эквивалентом при натуральном обмене наряду с продуктами питания.

Возможно, Теодореску не только шил одежду, но ещё и приторговывал «готовым платьем», либо использовал шмотки в тех же самых бартерных сделках. Да и для разных криминальных надобностей радикально и моментально переодеть кого-либо при наличии столь обширного резервного гардероба проблемой точно не являлось…

В общем, приодеться мне действительно удалось. Полных мужских костюмов из брюк и пиджаков в шкафах, что характерно, не было (видимо, у хозяина этот товар проходил по какой-то другой категории), как не было и нижнего белья.

Хотя большой проблемы это не составляло – майку, трусы и носки я оставил свои, благо у меня с собой был небольшой запас бельишка, разумеется, начисто лишённого какой-либо маркировки. Эту предосторожность мы все по голливудской киноклассике помним – забудешься на секунду и не заметишь, как тебя вдруг начнут звать Келвином Кляйном…

Из числа пришедшихся мне впору брюк я отобрал две пары – тёмно-серые и чёрные. Чёрные свернул и убрал в рюкзак, серые сразу же надел, при этом ремень для них я выдернул из своих брезентовых штанов. Также выбрал пару пришедшихся мне впору клетчатых рубашек (одну поспешил надеть), тонкий серый свитер и коричневую водолазку. Запасные части гардероба я тоже убрал.

Кроме того, в шкафу мне приглянулась короткая тонкая кожаная куртка, типа пилотской, в которой меня особенно привлекло наличие двух больших и прочных внутренних карманов, куда я незамедлительно переложил пистолет и документы.

Когда я уже полностью облачился в брюки и рубашку и, застёгивая ширинку, стоял посреди комнаты в одних носках, вернулся Теодореску. Непонятно, чем он был занят. Я явственно слышал, что телефонный разговор он закончил уже довольно давно.

– Ярослав, какой у вас номер обуви? – спросил он, брезгливо глядя на сложенные на диване детали походно-полевого прикида, в котором я здесь появился.

– Сорок четыре – сорок пять, – ответил я.

– Геракл, – уважительно хмыкнул хозяин и опять ушёл куда-то в задние комнаты.

Вернулся он через пару минут с высокими ботинками на толстой подошве в руках. Ботинки были тёмно-коричневые, высокие, на шнуровке, явные берцы армейского образца, то ли американские, то ли английские. По-моему, во время Второй мировой войны нечто подобное носили парашютисты союзников.

– Примерьте, молодой человек, – предложил он.

Я натянул ботинки, завязал шнурки, встал и немного потопал по полу. Вроде нигде не жало, они были вполне впору, словно по моим ногам и шились.

Теодореску критически и одновременно иронически посмотрел на мои стоящие на полу комнаты грязноватые, поношенные кирзачи, в очередной раз усмехнулся и унес эти говнодавы вместе со снятой мною одёжкой куда-то в соседнюю комнату. Похоже, у него в хозяйстве решительно ничего не пропадало.

Пока он ходил, я натянул на себя кожаную куртку.

Когда хозяин вернулся, он пришёл не с пустыми руками.