Читать книгу "На броненосце «Князь Суворов» - Петр Вырубов"

Вчера вернулись со стрельбы: давно я не слыхал такой трескотни. Стреляли два раза: днем и ночью: я первый раз видел ночную стрельбу, замечательно эффектная штука.

“По правде сказать, я ожидал от Сеула худшего: город оказался довольно приличным, конечно, ничего общего с европейскими городам не имеет"

‘‘“Рюрик” встречает первую Пасху в Артуре; до сих пор ему все везло: приходилось на праздниках стоять в Нагасаки: церковь там обыкновенно утопает в цветах. ”

XXXIII. Порт-Артур. 19 июня 1900 г.

Наше сонное царство последние два месяца внезапно оживилось, и у нас пошла самая кипучая жизнь. Стояли-стояли в Артуре, да и достоялись до войны, да еще войны далеко не игрушечной, как казалось сначала. Жаль только, что боевая роль флота уже сыграна, и мне, вероятно, не придется принять активного участия: в этом отношении нам прямо не повезло.

В конце апреля у нас были маневры. “Рюрик” участвовал в составе нападающей эскадры. Наша задача была произвести высадку и взять Артур, что нам и удалось блестяще. Я был в десанте вместе с сухопутными войсками и со своей ротой занимал берег под высадку. Седьмого мая “Рюрик” отправился во Владивосток за нашим новым послом в Японии Извольским. По дороге, конечно, зашли в Нагасаки, где простояли почти две недели.

Во Владивостоке меня ждало много неожиданного: во-первых, Ваша телеграмма относительно свадьбы Сони Лярской: мне жаль, что у нас отпуск в Россию вещь почти невозможная, не говоря уже про настоящее время, когда недоразумения с Китаем уже начались: адмирал уже стоял в Таку, куда стягивалась и остальная эскадра. Мне осталось только искренне пожалеть, что крылья-то у меня оказались связанными и пожелать телеграммой Соне всего хорошего. Но самой большой неожиданностью была встреча со Скрипченко, играющим в малорусской труппе Манька. Но чего я уж никак не ожидал, это что Скрипченко окажется женатым, да еще на премьерше труппы. Труппа собственно довольно убогонькая, по дороге у них застрелилась Боярская, и на первые роли попала Скрипкина жена, Борисенко; играет так себе, старается, но кажется, особенным талантом не обладает, проще говоря, можно поставить 10. Впрочем, нужно отдать справедливость, режиссерская часть весьма порядочна, и видимо, вообще у всей труппы отношение к делу добросовестное: несмотря на малочисленность, народные сцены у них идут прекрасно, а безделушки вроде “Вечерниц” сходят прямо отлично. Певицей у них Фицнер-Мороз, и собственно она-то и делает сборы. В танцах Скрипченко еще усовершенствовался.

“Пасха прошла довольно бесцветно. Ознаменовалась только усиленным пьянством среди нижних чинов, да и господа офицеры не без греха."

Во Владивостоке простояли дней пять и ушли с Извольским и его семьей в Иокогаму. На этом переходе пришлось впервые попасть в воды Тихого океана. В Иокогаме нас ждало неожиданное известие о взятии Таку и о войне с Китаем. Очевидно, стоянки были отравлены, известия были довольно смутные, можно только было себе составить понятие, что бой был очень серьезный и потери большие.

Никогда я не думал, что у нас всех так сильна боевая жилка: пришлось испытывать, как неприятно в такое время быть простым туристом. Самые подробные довольно тяжелые известия мы как раз вычитали из газет в вагоне по дороге в Токио, куда ездили на целый день. В общем, все были рады, когда мы через два дня, нагрузившись углем, ушли, а не стояли, как предполагалось, две недели.

Одиннадцатого мы были уже во Владивостоке, нагрузились углем, приняли 650 человек при пяти офицерах 2-го полка и ушли в Артур 14-го в 4 ч утра, а 17-го к полудню были уже там. Во Владивостоке еще застали хохлов: они должны были 15-го ехать на три недели в Никольск, а оттуда в Харбин, но в Манжурии начались беспорядки, часть труппы забрали в солдаты, а посланного устраивать театр в Харбине чуть ли не зарезали китайцы, на зиму труппа собирается в Артуре. На “Рюрике” у нас были оба Скрипченки и Фицнер-Мороз. Наш корабль, кажется произвел на них сильное впечатление.

В Артуре наконец мы узнали действительное положение вещей и увидали первых раненых: а то, когда уходили из Владивостока, пришлось наслушаться разной ерунды.

Дело наших канонерок при Таку, по-моему, одно из самых замечательных в летописях морской войны: слишком уж силы были не равны: против шести маленьких канонерок, из которых только две имели современную скорострельную артиллерию, да и то малого калибра, действовали с расстояния в одну милю 26 новейших 6-дюймовых орудий Канэ и 4 в 8-дюймовых, – сила прямо страшная. Сверх того, китайцы стреляли с заранее точно наведенными орудиями, сделав у станков соответствующие метки.

Особенно пострадали наши лодки “Гиляк” и “Кореец”: в общей сложности, они потеряли за шесть часов боя убитыми 2-х офицеров и 67 нижних чинов ранеными, преимущественно тяжело обожженными, многие уже умерли. Китайцы первые открыли огонь в 12 ч 50 мин ночи за 10 минут до срока ультиматума, их первые же снаряды и вывели большинство людей из строя.

Несмотря на неожиданность, наши сейчас же открыли огонь, который прекратили только через шесть часов, когда часть фортов была взорвана, а часть взята штурмом. На “Гиляке” произошел взрыв патронного погреба 75-мм орудий от попавшего в него снаряда, и сверх того была перебита паровая труба.

На “Гиляке” ранены оба мои сослуживца по седьмому экипажу лейтенанты Титов и Богданов, первый очень тяжело обожжен взрывом погреба, и до сих пор борется со смертью, Богданов отделался легко: он ранен в лицо шрапнелью и теперь поправляется (впоследствии Богданов вместе с Вырубовым погибли на “Суворове” в Цусимском бою геройской смертью. – Ред. изд. 1910 г.)

Вчера вернулся десант “Наварина”, бывший с адмиралом Сеймуром. Этот отряд вообще сильно пострадал, особенно англичане, у нас уцелело только два офицера, остальные все ранены. Впрочем, тяжело только один, мой большой приятель, мичман Кехли. Рана очень скверная, в глаз на вылет через голову; каким-то чудом он еще жив, и даже говорят, есть маленькая надежда на спасение. Его ужасно жаль – это милейшая во всех отношениях личность. Ужасно, что мы до сих пор не имеем никаких сведений из Пекина: там имеется наш отряд, свыше ста человек при двух офицерах. Впрочем, командующий соединенными войсками наш генерал-майор Стесель объявил китайцам, что если в Пекине убьют еще хоть одного европейца, то все могилы предков будут уничтожены, а это для китайца нож острый.