Читать книгу "Остров чаек - Фрэнсис Хардинг"

И мама Говри продолжила свою речь, жестко и строго, точно распределяющий войска генерал. Все прекрасно понимали: любой изъян в легенде может обернуться виселицей, но страх отступил, ведь мама Говри взяла все в свои сильные руки, и каждый знал, что говорить. Стоявший у стены папа Раккан слушал и медленно, ритмично кивал. Он был жрецом, которого у деревни как бы и не было, и никто не ждал его речи.

– А как же… – произнес под конец один из друзей Лоана. – Как нам быть с безымянным инспектором, что лежит в пещере?

Мама Говри взглянула на папу Раккана, и через несколько мгновений на него в нерешительности воззрились и остальные. Вот и весь ответ – папа Раккан обо всем позаботится.

Черная вода снова приняла их, одного за другим. Сельчане проплыли обратно по Тропе Гонгов, выбрались из озерца и, подобрав аккуратно сложенные вещи, надели их. Когда направлялись к выходу из пещеры, навстречу буре, почти никто и не взглянул на завернутое в парусину тело Скейна. Многие убирали со лба волосы и готовились, как перед выходом на подмостки, надеть маски с неизменными улыбками на лицах, чтобы встретить своего зрителя – небо и камни – во всеоружии.

Выходили по двое или по трое. Представление начиналось. Говорили о том, как буря потихоньку унимается, и что скоро можно будет спокойно приняться за восстановление хижин. Нескольких детишек отправили к пещерам – убедиться, что инспекторы нашли себе сухое укрытие, а потом те прибежали назад, сообщив, что никого не нашли, лишь Эйвен да младших детишек. Затем одна из ныряльщиц «обнаружила», что лодки Эйвен по-прежнему нет, и тут уже всей деревней испугались: вдруг бедолаг унесло в открытое море?

– С этим пока ничего не поделаешь, – заключила мама Говри. – Надо ждать, пока шторм утихнет, и на тропах станет безопасно. Затем отправим вести в Погожий.

Повелитель Облаков помнил все в обратном порядке. Теперь, когда смерть пришла, он уже и забыл, зачем вообще надевал траурные цвета. Наутро хмурые тучи бесследно растаяли. Шум дождя сменился журчанием водопадов в расселинах на склоне.

Никто не заводил разговоров – вся деревня ждала, чем окончится игра. Несомненно, следовало отправить весточку миледи Пейдж с просьбой осмотреть водную гладь – не дрейфует ли где унесенная в море лодочка. Но долго ли можно тянуть с вестью о смерти инспекторов, ссылаясь на то, как опасно ходить по скользким горным тропкам? «Позволим госпоже Скиталице отыскать лодку с инспекторами», – говорили сельчане, и никто не смел признаться, даже самому себе, что с каждой секундой промедления крепнет их надежда на то, что помощь не поспеет, и Минхард Прокс не получит шанса опровергнуть сочиненную ими легенду. Для сельчан, по большей части людей добрых, это была горькая и неприятная правда.

Наконец мама Говри согласилась, и двое юношей отправились с сообщением к миледи Пейдж. Остальные с тяжелой душой вернулись к починке потрепанных штормом домов. Им предстояло томительное ожидание, ведь только по возвращении вестников все узнают, много ли видела миледи Пейдж.

Вернулись юноши лишь во второй половине дня. В глазах посланников горел огонек неуверенности, словно они наткнулись на что-то и никак не могли решить: уносить ноги или покорно это принять.

– Миледи Пейдж мертва.

Миледи Пейдж, ведунью Скиталицу, сорок лет бороздившую улицы Погожего, словно тучный галеон, нашли в ее собственном дворе: она лежала лицом на земле, и коза теребила губами ее шаль. На теле – ни следа, отметины или синяка, лишь безмятежная и мудрая улыбка застыла на губах. При жизни она никогда не стеснялась говорить все, что было у нее на уме, но отправиться в страну загадок решила вовсе без объяснений.

Глава 7. Дурные зубы

Жители деревни Плетеных Зверей от этой новости оторопели. Незнание того, кто из них убил инспектора, испугало всех, но не так сильно, как новое известие. Что бы это могло означать?

В Погожем не знали, у кого искать помощи, да и как о ней просить, если единственной, кто обеспечивал связь со всеми уголками острова, была миледи Пейдж. Происходящее оказалось равносильно тому, как если бы их кусок острова отрезало и вынесло в открытое море. Как теперь найти виновника? Ведунья Пейдж была их небесным оком – разведчицей, разыскивающей преступников. Кто теперь встанет во главе и скажет, что делать?

Прошлой ночью обновлялись послания в сорочьих хижинах. Город отправился спать в надежде, что наутро миледи Пейдж доставит им новости со всего Острова Чаек, но та перестала быть вестницей. Она сама стала известием, в котором не хватало подробностей.

– Горожане постоянно спрашивали, куда запропастился Скейн. Надо прочесть новости в сорочьих хижинах. Может, есть информация об убийцах и об их передвижениях… Пришлось рассказать им то же, что мы рассказали прислуге миледи Пейдж: Скейн с помощником пропали в море, – объяснил один из гонцов.

Сельчане ощутили досаду. Знай они о судьбе миледи Пейдж, то, возможно, смогли бы честно поведать об обстоятельствах смерти Скейна. Миледи Пейдж оставила тело всего через несколько часов после Скейна. Возможно, обе смерти как-то связаны между собой, а может они – простое совпадение. Однако сельчане выбрали себе легенду и отныне должны ее придерживаться, ведь в противном случае они не сумели бы объяснить исчезновение Прокса.

– Горожане говорили: надо отправиться в соседний город с вестью, попросить нового Скитальца. Мол, дадим дом и козу из любой деревни в округе. А мы сказали: ведь у нас уже есть госпожа Скиталица, неужто забыли? Если голова на месте, отдайте дом ей и коз тоже. А они… они посмотрели на нас с нескрываемым удивлением, – сказал посланник.

Хатин бродила, мысленно представляя, как Арилоу сидит в доме знати в Погожем, а во дворе раздается блеяние коз. К двери тянется извилистая длинная очередь: горожане хотят, чтобы она отыскала им пропавшего ребенка или сбежавшего мужа и сообщила цену на жемчуг в Верхогляде. Глаза Хатин заволокло туманом, и в горле сдавило так, что она с трудом смогла сглотнуть.

С утра прохлада после шторма еще держалась, но после вновь сменилась жарой, от которой дрожал маревом воздух над берегом. Было светло, красиво, но… как-то неправильно – все пошло вкривь и вкось. Погожий смотрел свирепо, точно огромный пес, обезумевший от жары и выжидающий, кого бы цапнуть; все кругом ждало, замерев, когда сомкнется его челюсть.

Новости о смерти миледи Пейдж и исчезновении Скейна с Проксом, как положено, поместили в сорочью хижину, но быстрого ответа никто не ждал. Почти все Скитальцы рассылали свои разумы на проверку сорочьих хижин в начале недели, когда старые новости заменяли более актуальными, и не возвращались к ним до следующей.

И все же спустя несколько дней по горным перевалам из города Хвост-Узлом пришли новости в образе Джим-боли.

После бури деревня Плетеных Зверей сжалась и подобралась, как будто готовилась защищаться. И потому о возвращении Джимболи они узнали только по заливистому свисту да шипению, похожему на то, с каким дождь гасит костер. Несколько минут спустя она уже стояла, посвистывая, на вершине горы и вращала над головой высушенный и набитый горошинами мочевой пузырь хряка.