Читать книгу "Странная практика - Вивиан Шоу"

Существо задержалось там на несколько минут – по-видимому, чего-то ожидая. Спустя какое-то время вторая пара голубых точек появилась в зеве другого туннеля, выходящего в зал выше по стене.

Второе существо замерло, глядя вниз на первое. В зале опять стало тихо – если не считать плеска и журчания текущей воды.

– Ну что? – вопросило вновь пришедшее существо.

– Чудовище-доктор жива, – сказало первое. – Ранена, но не сильно. Она снова с демоном. Под его защитой.

Раздалось шипение. Точки света наверху мигнули и снова зажглись – и замерли: их обладатель овладел собой. Они вновь устремились вниз.

– Она нечиста и делит жилище с демонами. Она проклята, она лелеет грешников. – Существо помолчало, а потом продолжило холодным и бритвенно-острым голосом. – Наш брат не сумел ее уничтожить. Задание будет передано более достойному. Его же в нашем ордене ждет не радостная встреча, а воздаяние за грехи. Отныне он тоже изгнан и проклят. Найди его и извергни его.

В темном зале первая пара огней пришла в движение. Короткий уродливый клинок мимолетно блеснул: его извлекли из ножен и снова спрятали.

– Будет сделано, – пообещало существо.

– Иди. Передай остальным, а затем продолжи свое бдение.

– Lux aeterna[5], – провозгласило существо.

Оно низко поклонилось, а потом повернулось и умчалось в темноту. Позади пара голубых огоньков собеседника еще мгновение оставалась на месте, дожидаясь, чтобы его посланец исчез из восприятия даже этих необычных чувств, а вскоре после этого в зале снова воцарилась полная и глубокая тьма.

* * *

На Крауч-Энд ливень перешел в унылую морось, свойственную ноябрям по всему миру. Лампочка в салоне брошенной машины Греты светилась тускло-янтарным огоньком: немолодой аккумулятор готов был испустить дух.

Дверь со стороны водительского кресла была закрыта, а вот задняя за ним – распахнута, так что под захлестывающим салон дождем вытертая обивка из синей превратилась в черную. В машине воняло остатками слезоточивого аэрозоля, который осел повсюду, а еще застарелым потом и чем-то неприятно острым и едким, металлическим. На заднем сиденье тут и там валялись обрывки чего-то, похожего на мокрые бумажные салфетки. На некоторых все еще видны были выпуклые завитки и петли отпечатков пальцев.

Малолитражка стояла у тротуара Миддл-Лейн, рядом с калиткой, ведущей в Прайори-Парк. В грязи у калитки пара следов обуви и клок коричневых нитей, зацепившихся за чугунную решетку, свидетельствовали о том, что после начала дождя здесь кто-то проходил.

Вокруг никого не оказалось в тот момент, когда темная неясная фигура появилась из-за деревьев, – никто, кроме пары певчих дроздов, не встревожился, когда она поскользнулась на мокрой траве и упала в кусты, а потом с трудом встала, оставляя обрывки грубой шерстяной ткани на ветках. Никто не услышал тяжелого, болезненного дыхания и обрывков фраз, которые она бормотала, пробираясь по парку. Эта фигура, по крайней мере еще сравнительно недавно, принадлежала существу мужского пола.

Блестящие, бугристые розовые шрамы недавних ожогов выделялись на безволосой белой коже, казавшейся пегой и пятнистой, ресницы и брови исчезли, на зубах у линии десен виднелся странный темный налет, рот перекосило из-за рубцевания. Но хуже всего было то, что произошло с его глазами: они были белыми, как белок вареного яйца, комок бледной, бесформенной слоистой ткани. Эти глаза в буквальном смысле спеклись.

А еще они слабо светились голубым. Сейчас это было почти незаметно: руины его лица стали алыми и отечными под действием слезоточивой смеси, глазницы почти заплыли. Местами из царапин, оставленных при бесплодной попытке прекратить жжение, сочилась кровь, однако узенькие голубые щелки между век все-таки виднелись. С момента нападения прошло уже несколько часов, однако боль в обожженных местах проходила медленно.

Сейчас существо знало только, что чудовище-доктор сбежала от него, а это вызвало недовольство Бога с вытекающими из этого физическими муками. Слова только недавно заученных молитв снова возвращались к нему, и он бормотал их, бредя по парку, следуя далекому, но неотступному зову, звучавшему у него в голове. Он знал, в какую сторону надо идти, чтобы добраться до священного света. Как только он отыщет подходящий спуск в туннели, то покинет поверхность и отправится туда.

К тому моменту, когда лампочка в брошенной машине окончательно погасла, он действительно исчез.

Глава 6

Утро вторника было серым и холодным. Рассеянный свет зимнего рассвета не отбрасывал теней на громадные выгнутые зубы Барьера Темзы, он превращал Иглу Клеопатры в скучный белый шпиль, убирал барочную игру теней с купола собора Святого Павла. Даже не выходя на улицу, жители ощущали пронзительный холод города, чувствовали, как от их ступней вверх ползет конец года.

Первым встал и заварил чайник с утренним чаем Август Крансвелл: в одолженном халате, под которым были надеты только трусы и футболка, сообщавшая, что «Гиннесс – это здорово». Ратвен и Варни все еще спали как неубитые, а Фаститокалона Грета заставила принять довольно мощный антигистамин, перед тем как все они разошлись по спальням. Сейчас Крансвелл был в доме единоличным хозяином.

Он отправился за газетой, приостановившись у Ратвена на крыльце, чтобы посмотреть на первые машины, ползущие вдоль набережной, и на тех несчастных, которые вынуждены работать в такой час, плетущихся по тротуару, выдыхая громадные клубы пара. Зима определенно отпихнула осень прочь и настроилась на долгие холода, завершающие год. Крансвелл задумался о том, как сумасшедшие монахи собираются праздновать Рождество, но тут же решил, что и знать не хочет.

На кухне он поставил кипятиться воду и развернул газету. Заголовок орал: «СЧЕТ ЖЕРТВ ПОТРОШИТЕЛЯ ДОШЕЛ ДО 11: ПОСЛЕ ДВУХ ВЧЕРАШНИХ УБИЙСТВ НАШЛИ НОВУЮ ЖЕРТВУ».

Крансвелл, который не слышал накануне вечером по радио о последнем убийстве (он был слишком занят приготовлениями к похищению антикварных книг), теперь с тупым ужасом читал о десятой и одиннадцатой жертвах. Пожалуй, еще неприятнее было чувствовать, что он почти привык читать про убийства и что почти не испытывает потрясения – только все более сильный страх.

В статье особо упоминались пластмассовые четки, которые обнаруживали на каждом месте преступления. «Приход римской католической церкви Вестминстера сделал заявление, порицающее действия этого серийного убийцы и недвусмысленно осуждающее богохульную тактику использования четок в качестве аксессуара его или ее действий. Некоторые комментаторы усомнились в святости данных четок, учитывая, что они, видимо, массово производятся на Тайване и продаются по 50 пенсов за штуку, однако этот момент епархия прямо не затрагивала».

Чайник закипел, и Крансвелл заварил чай, радуясь возможности на что-то отвлечься… и невольно отметил, насколько кухня у Ратвена лучше, чем у него самого.