Читать книгу "Амелия. Сердце в изгнании - Мари-Бернадетт Дюпюи"

– Максимилиан и принцесса Амалия были очень увлечены друг другом, однако принцессу должны были отдать за Леопольда Баварского. Сисси, тронутая печалью своего брата и Амалии, предложила принцу Леопольду взять в жены свою собственную дочь, Гизелу, которой на тот момент было шестнадцать лет. У них родилось четверо детей. Их последнему ребенку, Конраду, исполнилось пять лет.

– Вы могли бы рассказать мне еще что-нибудь из дворцовых историй? Прошу вас!

– Я находилась при дворе всего лишь три года. К счастью, Мария Валерия поведала мне множество любопытных историй о своей семье. Знали ли вы, к примеру, о том, что Сисси все же удалось вызвать восхищение у своей свекрови? Это случилось во время войны с Наполеоном III. Император оставил свою юную супругу в Вене. Тогда, чтобы справиться со скукой и одиночеством, императрица основала в замке Лаксенбург госпиталь. Там ухаживали за возвратившимися на родину ранеными солдатами. Она проводила там сутки напролет, это привело к истощению. Суровая эрцгерцогиня Софи не могла не признать мужество императрицы.

– Бедняжка Сисси! – посочувствовала императрице маркиза.

Юная австрийка, задумавшись, замолкла, перебирая в памяти, что еще можно было бы рассказать, однако, немного утомленная, отказалась от этой затеи. За несколько недель ее печаль утихла. Ей казалось, что Карл уже принадлежит прошлому, в котором она, подчиняясь суровому дворцовому уставу, была другой Амелией.

«Я виделась с женихом лишь изредка, чаще всего не наедине. Он был красив, образован, мы были сильно влюблены, но на самом-то деле так мало знали друг друга, – с тяжелым сердцем подумала она. – Да, несмотря на то, что мы стали любовниками, мы знали друг друга так мало…»

7

Визит императрицы

Подавленная горькой мыслью, к которой она только что пришла, Амелия отложила нитку с иголкой в сторону и убрала шерстяную кофточку, над которой трудилась. Молодая женщина всеми силами старалась отогнать от себя другую назойливую мысль. Тщетно.

«Я вижусь с Эдмоном по утрам и вечерам. Когда он уезжает верхом, я провожаю его взглядом. Я испытываю что-то наподобие облегчения, когда он здесь, рядом со мной, когда он присоединяется к нам в гостиной или в будуаре. Я хотела бы иметь возможность поговорить с ним, как тогда, во время бала. Но я испытываю к нему всего лишь дружеские чувства, отношусь к нему с уважением. Ничего в этом нет странного: я редко общалась с мужчинами его возраста, столь образованными и великодушными. Я имею полное право положительно к нему относиться…»

– Амелия, что с вами? Вам нехорошо? – спросила Софи.

– Нет, уверяю вас. Это все духота. Страшно представить, как жарко снаружи.

– Похоже, там настоящее пекло. Я позвоню служанке, пусть принесет нам чаю и фруктов. Как жаль, что этим летом мы не сможем поехать в Руайан… Я так люблю морское побережье, – вздохнула маркиза. – У моей семьи есть большая вилла на прилегающем к Сен-Пале горном хребте. Мой отец построил ее, черпая вдохновение в греческих храмах: с колоннами, огромной террасой. Там постоянно слышен шум волн, воздух свежий, напитанный йодом. Мне бы так хотелось отвезти вас туда, моя милая… Мороженщик у казино Руайана делает превосходные сорбеты. Мои друзья из Коньяка уже там, я уверена. Но мы должны думать о ребенке. О том, чтобы обременять вас поездкой в коляске, не может быть и речи, в вашем-то состоянии. В Сенте нужно будет сесть на поезд, а это было бы слишком рискованно, понимаете?

Тонко чувствующая Амелия по восторженным ноткам в голосе Софи поняла, что подруга ради нее отказывается от замечательной поездки.

– Софи, вы меня огорчаете, – мягко произнесла она. – Вчера вы рассказывали мне о Руайане, о том, как вам нравятся морские купания. Не изменяйте привычкам, умоляю вас! Отправляйтесь туда вместе с супругом. В Бельвю мне будет очень комфортно. После обеда я буду отдыхать, а по вечерам, после ужина, – прогуливаться в парке. Я займусь чтением: в вашей библиотеке столько романов! Я не хочу лишать вас этой радости.

Улыбаясь, Софи сделала уклончивый жест.

– Нет, я не оставлю вас здесь одну. Мы всегда забираем с собой Венсана – я не могу обойтись без его стряпни – и Люсьену. Наша экономка незаменима. Естественно, Жанна, служанка, была бы к вашим услугам, да и готовить она умеет…

– Так значит, нет никаких препятствий для вашей поездки!

– Нет, мне будет неспокойно. А если вы заболеете? Или ребенок родится раньше срока?

– Ваш доктор уверяет, что со мной все хорошо и что роды ожидаются в начале октября, – не унималась Амелия.

– Но я бы так хотела показать вам океан, наш океан, его чудесные голубые волны, его водоросли, его пещеры. Амелия, вы ведь никогда не видели моря! И потом, в Руайане подают аппетитных моллюсков. Ох, я проклинаю нашего старого доктора. Это ведь он рекомендовал вам как можно меньше двигаться… запретил даже поездки в поезде. Это нелепо, он слишком осторожничает. Я вспоминаю свою маму: когда она была беременна моим братом, никто бы не помешал ей оседлать лошадь… Ах, эти доктора! Они вводят нас в заблуждение…

Маркиза сокрушенно вздохнула. Амелия собиралась ее утешить, но тут в вестибюле раздались шаги.

Дверь в гостиную осторожно приоткрылась, и на пороге показался Эдмон. Его красные кожаные сапоги для верховой езды были в засохшей земле. Несмотря на жару, он ездил верхом на своем любимом жеребце и еще не успел переодеться. Его белая рубаха с вырезом на груди открывала взору его загорелую кожу, усеянную золотистыми волосками.

Увидев супруга, Софи не смогла подавить в себе чувственного порыва. Она подбежала к нему и ласково обвила рукой его талию. Эдмон мягко ее отстранил. Он был удивлен.

– Дорогая моя супруга, – смеясь, заговорил он, – обычно вы стараетесь не приближаться ко мне, когда я возвращаюсь из конюшен.

Софи надула губы, словно ребенок.

– Только вам под силу рассудить нас! Мы с Амелией не можем прийти к согласию.

– Расскажите мне все! Попробую вам помочь, – любезно ответил он. – Однако позвольте мне для начала переодеться – хочу выглядеть пристойно.

Маркиз с лукавым видом поклонился женщинам. Они проводили его взглядами.

Два часа спустя все трое, сидя на террасе, пили охлажденный лимонад.

Солнечные лучи, уже косые, словно окутывали все вокруг яркой вуалью, за которую растущие на берегу ручья ясени и тополя цеплялись листвой. Подул свежий ветерок, который, возможно, был предвестником бури.

Вдалеке мычали коровы: вероятно, торопились в стойло. Издавая пронзительные крики, низко над землей летали ласточки. Им вторили воркующие голуби.

«Как я люблю этот пейзаж!» – подумала Амелия. Она погрузилась в мечтания, что придавало ее лицу немного трагичное выражение.

Тем временем Софи с супругом обсуждали поездку в Руайан. Эдмон покончил со всеми вопросами; его рассудительность, интонации его низкого голоса придавали ему еще больше обаяния.