Читать книгу "Черное дерево - Альберто Васкес-Фигероа"

– Нет, друг мой… Ни в коем случае. И не это я хотел сказать, и не надо меня впутывать в безрезультатный спор. Ага, вот и тот дом!

Они остановились пред одноэтажным зданием, выкрашенным в желтый цвет и окруженным красивым парком. Изнутри доносились детские голоса, смех и пение. Чернокожая девочка лет двенадцати выбежала им навстречу и открыла калитку.

– Сеньорита Миранда у себя? – спросил Эриксон.

Девочка указала головой на заднюю часть двора. Они пошли за ней следом по дорожке, выложенной камнем, вошли в сад, по которому сновали во всех направлениях с полсотни ребятишек, чей цвет кожи варьировался от белого с волосами, как у альбиносов, до совершенно черного с курчавой головой. Никто из них ростом не превышал одного метра. Некоторые из них сидели на траве вокруг девушки с серыми глазами и распущенными, словно грива, волосами, что распевала довольно приятным голосом какую–то детскую песенку.

Увидев их, она замолчала, возможно смутившись, но спустя несколько секунд, переборов нерешительность, пошла им навстречу через то необычное море детских головок.

– Вы меня искали? – спросила она.

– Прошу прощения, сеньорита… – ответил швед. – Мы хотели бы переговорить с вами наедине. Дело очень важное…

Она указала девочке, открывшей калитку, чтобы продолжила занятия с хором, а сама пошла внутрь дома. Провела Давида и Эриксона в маленький кабинет, оклеенный обоями с изображением ярких цветов, прошла и села за кокетливый столик оранжевого цвета, а гостям предложила расположиться напротив, на двух хрупких с виду стульях.

– Я вас слушаю…

Эриксон начал было говорить, но потом передумал и указал на Давида.

– Лучше будет, если вы сами все объясните…

– Постараюсь быть кратким, – пообещал Давид. – Мою жену похитили в Камеруне, это сделала некая группа охотников за рабами. Мы уверены, что они пересекут Чад в направлении Судана и Аравии. Я приехал сюда в надежде освободить ее…

Миранда Брем смотрела на них со смешанным выражением на лице, что–то среднее межу удивлением и заинтересованностью.

– И ?..

– Надеюсь, что вы сможете помочь мне…

– Я? – удивленно переспросила девушка. – И каким образом?

– Похоже, мы все поняли неправильно, – продолжил Давид с обреченным видом. – Прошу извинить меня, если я ошибся, но также надеюсь, что вы поймете и мое положение: я отчаянно цепляюсь за любую маломальскую возможность.

– Честно сказать, я ничего не поняла, сеньор…

– Александер… Давид Александер… Видите ли… – он замялся. – Дело в том, что нужно найти так называемую «Группу Черное Дерево» – он замолчал, перевел дыхание и, собравшись, продолжил. – Мне сказали, что вы могли бы свести меня с этой группой…

– Что я смогу свести вас с «Группой Черное Дерево»?.. –Миранда Брем удивленно округлила глаза. – Мне больно говорить вам это, но кто–то очень жестоко посмеялся над вами… Происшедшее с вашей женой, конечно же, ужасно и плачевно то, что в добавок к этому кто–то внушил вам безосновательные надежды… Ели бы у меня была хоть крохотная возможность помочь вам, то оказала бы эту помощь. Родители моих учеников, как правило, люди влиятельные. Я могла бы свести вас с ними, если это так нужно…– она зажгла сигарету, запястье у нее было сильное, а все жесты плавные и даже изящные. – Что касается этой группы… Ни какой полезной информации для вас у меня нет, разве что разные неопределенные сплетни…

Несколько секунд Давид смотрел на нее молча, страстно желая заглянуть в глубину ее мыслей.

Она это поняла и спокойно выдержала его взгляд, не отвела глаза в сторону. В течение этих секунд, что показались бесконечными, в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь нестройным детским хором, распевавшим в глубине сада какую–то песенку. Давид глубоко вздохнул и встал.

– Хорошо… – обреченно произнес он. – Полагаю, что никакая женщина не оставит другую без помощи в подобном положении. Сожалею, что побеспокоили вас, сеньорита… Хорошего вечера!

– И вам хорошего вечера и удачи, сеньор.

Они вышли, а девушка осталась сидеть и продолжала курить, и пока они шли через сад, а затем садились в автомобиль, она наблюдала за ними через окно.

Уже выехав на шоссе, Ериксон, не поворачивая головы, уверенно произнес:

– Лжет!

Какое–то время она наблюдал за рекой, медленно несущей свои воды на север, на встречу с озером Чад.

Наверное, боль ее была бы сильнее, как и надежда, впрочем, знай она, что в трехстах километрах ниже по течению в это же самое время Давид спал в своей комнате, чьи окна выходили на реку, на противоположный берег все той же реки Чари.

Восход солнца застал их на подступах к реке, пересечь ее у них не получилось.

Несмотря на то, что Амин, ливиец и еще два охранника провели всю ночь в поисках какой–нибудь пироги, плота или лодки, ничего подходящего, на чем можно было бы переплыть эти воды, переполненные крокодилами, найти не удалось.

Наконец, когда уже солнце поднялось над горизонтом, Сулейман решился ворваться в крохотную хижину, стоящую у берега на сваях и соединенную с ним шатким деревянным мостиком. В хижине, в самом дальнем и темном ее углу они нашли пару скрючившихся от страха перед огромной винтовкой суданца, стариков, более похожих на живые скелеты, чем на людей.

– Отвечай, старик! – орал суданец. – Где твоя лодка?

– Дети забрали…– едва слышно прошептал он. – Поплыли на озеро за содой… В это время года все лодки на реке заняты в торговле содой…

Сулейман повернулся к Амину.

– Это верно?

Негр неопределенно пожал плечами.

– Если он так говорит… В округе на десять километров не осталось ничего, чтобы могло плавать, и правда, что шахты Канема, где добывают соду, работают сейчас в полную силу.

– И о чем же ты думал тогда, придурок? За что я тебе плачу?

Амин претворился, что ничего не слышал.

– Не велика проблема, – ответил он. – Нужно лишь сбить плот и этой ночью перебраться на противоположный берег.

– И всего лишь? – иронично переспросил суданец. – И из чего же мы сделаем этот плот? Собираешься рубить деревья на виду у всех, кто будет проходить по этой дороге? А если нас спросят, то мы так просто и ответим: Не беспокойтесь, так уж случилось, что у нас в этой хижине спрятано двадцать рабов и мы хотим перевезти их на противоположную сторону… Все очень просто, правда?

Но Амин продолжал делать вид, что ничего не слышит, а затем вдруг громким голосом начал говорить, при этом не смотрел ни на кого, словно разговаривал сам с собой или со стеной, и тем самым выказывал полное презрение к своему патрону:

– Хижина из дерева, – потопал ногой по полу. – мебель, перегородки, пол… столбы, на которых она стоит – все это дерево, хорошее дерево, что не тонет.