Читать книгу "Три карты усатой княгини - Владислав Петров"

Девочка росла у чужих людей, но судьба ее хранила — эти люди оказались не злы и понимали в искусствах. Лизанька рано обнаружила чудесный, редкий по диапазону голос и была определена в театральное училище, которое находилось под особым патронажем Екатерины II. Попасть туда было непросто — требовались и протекция, и особый дар. Протекции ждать было неоткуда, но, видно, дар был таков, что говорил сам за себя.

Голос ее охватывал три октавы, и, кроме того, у «безродной сироты» рано открылся драматический талант. Тогдашний театр был синтетическим — умения играть и петь требовались в нем в равной степени. Соответственно этому строился отбор в училище, куда свозились способные девочки чуть не со всей страны.

Императрица весьма пристально следила за жизнью училища и часто приглашала его воспитанниц к себе для придворных спектаклей. Бывало, что юные актрисы выходили и на сцену Большого Эрмитажного театра. Лизанька впервые оказалась на ней 29 января 1790 года — с партией Амура в опере «Дианино древо» композитора Висенте Мартина-и-Солера. Тогда ее и приметила Екатерина. После одного представления, особенно понравившегося императрице, она призвала Лизаньку к себе, подарила ей бриллиантовый перстень ценой в 300 рублей — очень большая сумма по тем временам — и пожелала, чтобы та не отдавала его никому, кроме будущего мужа. Это был намек на арию Лизаньки в «Дианином древе», где были такие слова:

По моим же зрелым годам Муж мне нужен поскорее, Жизнь пойдет с ним веселее, Ах, как скучно в девках нам!

При этом Екатерина отдала распоряжение ежедневно узнавать о ее успехах и докладывать, в чем она нуждается. Лизаньке было велено впредь именоваться Урановой — надо полагать, по имени греческого божества, олицетворяющего небо. Таким образом, по окончании училища она поступила в Большой Эрмитажный театр под звучной «античной» фамилией.

Однако не только государыня обратила внимание на хорошенькую воспитанницу. Прошло всего несколько спектаклей с участием Лизы Урановой, и она сделалась любимицей публики. Число поклонников увеличивалось с каждым представлением, некоторые из них откровенно демонстрировали намерение познакомиться с ней поближе. Жизнь молодой актрисы в то время не мыслилась без сильного покровителя, и Урановой, как многим до нее, оставалось лишь выбрать самого достойного и не ошибиться. Тем более что среди петербургской знати претендентов на ее внимание было предостаточно.

Впрочем, все отошли в сторону, когда стало ясно, что Урановой интересуется сам граф Александр Андреевич Безбородко — ближайший сановник Екатерины II, в те годы фактический глава Коллегии иностранных дел, один из богатейших людей России. Благодаря своим выдающимся способностям Безбородко, начавший службу в канцелярии малороссийского генерал-губернатора, сделал блестящую карьеру, однако это не мешало ему быть человеком по тем временам демократичным. Безбородко обожал театр и, по словам мемуариста С. Н. Глинки, часто оставлял «свою почетность» и держался с актерами, как с равными. Это дорогого стоит, поскольку для екатерининской знати считалось вполне нормальным обращаться с актерами чуть ли не как с крепостными. При этом Александр Андреевич питал слабость к актрисам и, если уж какая-нибудь из них западала ему в душу, тратил немало сил, времени и денег, чтобы затащить ее к себе в постель.

Елизавета Сандунова

Александр Тургенев в своих «Записках» замечает: «Безбородко был… предан сладострастию, женщин любил до исступления, и кто бы поверил, увидев Безбородко, что он с наружностью уродливого квазимода хотел нравиться прекрасным женщинам и даже уверял себя в том, что они его любят». Что верно, то верно, граф был безобразен собой, однако отсутствие привлекательности он восполнял толстым кошельком и поэтому никогда не знал отказа.

Безбородко был щедр к тем, кто отзывался на его чувства. Например, заезжей итальянской актрисе после мимолетной встречи он подарил 40 тысяч рублей, за что получил выговор от государыни, а некой танцовщице Ленушке, только отношениями с Безбородко и прославившейся, преподнес целиком небольшой город, приносящий 80 тысяч рублей годового дохода, и дом в Петербурге стоимостью 300 тысяч рублей. А ее мужу исходатайствовал чин действительного тайного советника. Что характерно, муж принял чин с благодарностью.

Словом, когда притязания Безбородко обозначились со всей очевидностью, ни у кого уже не было сомнений относительно дальнейшей судьбы Лизаньки Урановой. Ей завидовали, а кое-кто как будущей фаворитке всесильного вельможи уже оказывал подобающие знаки внимания. Тем большее волнение вызвала весть, что молодая актриса отказала Безбородко. Общество пребывало в недоумении. «Лизанька ни на какие обещания графу не поддается», — писал из Петербурга Григорию Потемкину в действующую армию его секретарь Михаил Гарновский. Непосредственную причину этого знали очень немногие, хотя, в сущности, догадаться о ней было нетрудно.

Лиза любила другого — актера Силу Сандунова. Это был замечательный в своем роде человек. Современники называли его русским Бомарше — Сандунов не только был прекрасным актером, но и слыл большим остроумцем, его шутки гуляли по петербургским и московским гостиным. Он происходил из грузинских дворян Зандукели (Сандунов — русская трансформация грузинской фамилии), получил, как и его старший брат[22], хорошее образование и в начале жизни, вовсе не помышляя об актерской стезе, поступил служащим в Мануфактур-коллегию. Однако случайное посещение театра все переменило: Сандунов стал бывать на всех без исключения спектаклях, читать пьесы и в конце концов поступил в труппу московского Петровского театра антрепренера Михаила Медокса, где сразу занял одно из ведущих мест. Спустя некоторое время его пригласили в труппу Большого Эрмитажного театра.

Знакомство с Лизанькой, которая была младше его, как минимум, на шестнадцать лет, состоялось, когда она еще воспитывалась в училище. Довольно быстро состоялось объяснение, и решено было, что свадьба состоится, как только девушка закончит обучение. Но ухаживания Безбородко поломали влюбленным все планы. Объявить о своей любви открыто они теперь не могли. Граф не оставлял попыток сломить сопротивление актрисы, присылал ей дорогие подарки, и это было бы воспринято, как вызов.

Впрочем, затаиться влюбленным не удалось. Театральная дирекция, желая угодить Безбородко, начала притеснять строптивую Уранову. Императрице стали доносить, что Лизанька стала ленива, не слушается начальства, а за этим могли последовать какие угодно кары. К примеру, звезда русской сцены Василий Каратыгин попал в каземат Петропавловской крепости только за то, что не встал при появлении директора театра. Положение влюбленных казалось безвыходным. Сандунова стали посещать мысли о самоубийстве.