Читать книгу "Опасная улика - Сергей Бакшеев"

– На английского певца? А он что там делал?

– Как бы сказать покультурнее? Удобрял газон естественными выделениями. Джо – это имя кокер-спаниеля. Он был в линялой рыжей шапке-ушанке.

– Кто? Певец или спаниель?

– Да я про мужика, которого не пустили в клуб!

– Марат, ты можешь говорить понятнее? – возмутилась Петелина. – Не отвлекай меня разговорами о Джо Кокере.

– Помнишь его песню, под которую Ким Бейсингер исполняла стриптиз в фильме «9 с половиной недель»?

– Это намек? Мужчины тоже танцуют стриптиз…

– Принимаю вызов. Сначала ты меня удивишь танцем, потом я тебя.

– Тебе придется подкачаться.

– Какую мышцу?

– Марат, что-то нас опять не туда занесло.

– Как и свидетелей. Представляешь, каково их выслушивать? Та тетушка мне еще о своем покойном муже рассказала, который в восьмидесятых носил точно такую же ондатровую шапку. Догадываешься, о ком она?

При слове «муж» Елена вспомнила отнюдь не Марата, с которым жила сейчас, а своего бывшего – Сергея Петелина. С ним у нее было дефиле под марш Мендельсона, в белом платье с фатой и поцелуи под крики «Горько!» Он стал ее первым мужчиной, и от него она родила прекрасную дочь.

«А ведь вчера Сергей приходил ко мне с проблемой и просил о помощи, – мелькнуло в памяти у следователя. – Видно, серьезно его прижало, раз, поборов гордость, к своей бывшей на поклон явился».

Но надо было работать.

– Об отце проститутки, – ответила Елена Павловна на вопрос Валеева.

– Точно! По описанию он очень похож на нашего странного свидетеля Гребенкина. Прими к сведению: сразу он не ушел, бродил около клуба. Нервировал старенького Джо, которому пришлось доделывать свои дела дома.

– Да хватит уже о кокерах и спаниелях!

– Извини, Джо тоже свидетель. Утром он наткнулся в скверике на шапку-ушанку. Ту самую, которая была на нервном посетителе, предположительно Гребенкине.

– Ты уверен?

– А ты найди вторую такую в Москве. Да и Джо, хоть и слепой, но нюх сохранил.

– Вы показания женщины оформили?

– Обижаешь, Лен. И шапка при мне.

– Отдашь ее на анализ потожировых.

– Не уверен насчет потожировых Гребенкина. Боюсь, их забили слюношерстяные Джо. Пес изрядно помутузил шапку своего обидчика.

– Игорь Васильевич Гребенкин, отец погибшей девушки Екатерины Гребенкиной, – сверилась со своими записями Петелина. – Помню, он упоминал о сутенере и даже угрожал ему отомстить.

– Вот тебе и мотив – кровная месть! Мануйлов повздорил со своей подопечной и столкнул Катю с крыши. А его пристрелил убитый горем отец.

– Может и так. Вот что, Марат, срочно разыщите и доставьте ко мне Игоря Васильевича Гребенкина.

– По-моему, Головастик его сфотографировал, а ты записала телефон.

– Наш звонок может его спугнуть. – Продолжая разговор с Валеевым, следователь сделала запросы по компьютерным базам данных правоохранительных органов. – Получите пока от Устинова фото Гребенкина. Пусть скинет вам на мобильный.

Елена Павловна слышала, как Валеев передал ее слова Ивану Майорову. Через пару минут компьютер выдал на монитор результаты поиска. Следователь просияла.

– Так. Нашла! Гребенкин И. В. зарегистрировался вчера в гостинице «Саяны». Как мне нравится иметь дело с дилетантами! Марат, дуйте в эту гостиницу, задержите его и ко мне!

Закончив разговор с Валеевым, Елена спустилась в лабораторию к эксперту-криминалисту. Первым, кого она увидела, открыв дверь, был сжавшийся в кресле Васильич. Безвылазный обитатель лаборатории представлял собой искусственный скелет в полный рост с натуральным человеческим черепом. На сей раз Васильич был одет в валенки, шапку-ушанку и варежки. На его ребрах, как обычно, висел листок с очередным криком души: «Достала чертова зима!»

В этом году зима действительно выдалась снежной и затяжной.

– Второй месяц весны пошел, – заметила Петелина, обращаясь к оторвавшемуся от электронного микроскопа Мише Устинову.

– А в Таиланде вечное лето.

– Зависть – один из мотивов преступлений, Миша. У тебя тоже будет отпуск, махнешь в теплые края.

– Маша меня в горы тащит. На сноуборд хочет поставить.

– Продолжаешь встречаться с той шустрой журналисткой? Похвальное постоянство. Как у нее дела?

– Она с Васильичем дружит больше, чем со мной, – кивнул вихрастой головой эксперт. – Завела его блог в Интернете. Каждую неделю очередную фотку выкладывает.

– Да ну!

– Более тысячи подписчиков за два месяца.

– Да-а. Настоящая слава в России приходит только после смерти.

Петелина бросила взгляд на Васильича, а потом на Головастика. Самая плохая осанка у тех, кто постоянно сидит за компьютером. Этак Головастик скоро в живую копию Васильича превратится. Хорошо, что ее дочка Настя не горбится перед монитором, а занимается спортом. Пусть она не будет чемпионкой, зато стать в ней уже сейчас проглядывается.

– Я вот по какому вопросу, Миша. Тебе передали улики с места убийства Бориса Мануйлова?

– Уже разбираюсь.

– И как сработала дежурная группа?

– Неплохо. В салоне автомобиля нашли две гильзы. Одна калибра «Макарова» девять на восемнадцать миллиметров, а другая девять на девятнадцать – «готовься к войне».

– К какой войне?

– Патрон Парабеллум. «Si vis pacem, para bellum», что в переводе с латинского означает: «Хочешь мира – готовься к войне». Этот патрон применяется в пистолетах Ярыгина.

– Два разных пистолета, – задумалась Петелина. – Согласно предварительному отчету, Мануйлов погиб от единственного выстрела в голову.

– Пулю нашли всего одну – от «Макарова». Застряла в обшивке автомобиля. Также имеются образцы крови с переднего и заднего сидений. Ну и отпечатки из салона.

– Подожди, а как кровь могла оказаться сзади? Судя по фотографиям, Мануйлов упал головой вперед.

– Это не брызги, а кровоподтек. – Головастик загадочно умолк.

Он, как всегда, говорил намеками, ожидая, пока собеседник догадается.

– Там кто-то сидел! – воскликнула Елена Павловна. – И этот кто-то получил ранение.

– Осталось выяснить кто!

– У меня есть подозреваемый – отец погибшей девушки Игорь Гребенкин. Когда оперативники его найдут, возьмешь образец ДНК.

– Зачем ждать? – Эксперт потряс пакетиком с белым комочком. – Эту жевательную резинку выплюнул Гребенкин.

– Ах ты хитрец!

Елена не удержалась и взъерошила и без того торчащие волосы эксперта. Она вспомнила, как Головастик сунул Гребенкину жвачку – якобы для успокоения нервов.