Читать книгу "Роковая Вязьма - Илья Мощанский"

Итак, к концу октября на Можайской линии обороны враг был остановлен. В 70–110 км к западу от Москвы наступило временное затишье.

Одновременно с рассмотренными выше событиями шли бои и на орловско-тульском направлении, где войска противника пытались прорваться к городу русских оружейников. За первые 4 дня наступления они продвинулись на 200 км. До Тулы оставалось 160 км. Но активные действия отступавших и окруженных войск Брянского фронта заставили врага затормозить свое наступление. На рубеже реки Зуша, в 110 км от Тулы, противник вынужден был перейти к обороне.

Причиной тому явились три обстоятельства. Во-первых, угроза тылу 2-й танковой армии со стороны пробивавшихся из окружения армий Брянского фронта: без ликвидации этой опасности Гудериану нечего было и думать о продолжении наступления, а для борьбы с окруженными армиями ему пришлось оставить 15 из 17 своих дивизий. Во-вторых, из-за отставания соседней группы армий «Юг» правый фланг армии Гудериана оказался открытым. И в-третьих, умелые и мужественные действия частей 1-го гвардейского стрелкового корпуса при поддержке 6-й резервной авиагруппы, преградивших врагу путь под Мценском. Здесь особо отличились бойцы и командиры 4-й танковой бригады полковника М. Е. Катукова. За отважные и смелые действия это соединение было преобразовано в 1-ю гвардейскую танковую бригаду.

Образованная 10 октября на базе 1-го гвардейского стрелкового корпуса 26-я армия получила задачу оборонять тульское направление. 23 октября Ставка передала ее войска в состав только что вышедшей из окружения 50-й армии, что усилило оборону Тулы. Командующим 50-й армией был назначен полковник А. Н. Ермаков.

В отечественной исторической литературе оборонительные действия 50-й армии на тульском направлении (с 23 октября по 17 ноября 1941 года) выделены в особый период.

24 октября противник возобновил наступление на Тулу. Обходя открытые фланги частей 50-й армии, танки Гудериана приближались к городу. 29 октября они захватили Ясную Поляну — музей-усадьбу русского писателя Л. Н. Толстого и поселок Косая Гора (7–15 км южнее Тулы), а вечером их передовые отряды уже вышли к окраинам Тулы, но 108-я танковая дивизия, кстати сказать, не имевшая ни единого танка, 260-я стрелковая дивизия, 156-й полк войск НКВД, Тульский рабочий полк, батальон милиции, бронепоезд, батареи 732-го зенитного, 447-го и 702-го артиллерийских полков отбили все атаки врага.

С утра 30 октября немцы вновь начали штурмовать Тулу, направив главные силы вдоль Орловского и Воронежского шоссе. Только к 14 часам, после четвертой танковой атаки, им удалось несколько потеснить защитников Тулы на участке обороны Рабочего полка и даже захватить часть Рогожинского поселка, но дальше они не прошли. Решающую роль в этот ответственный момент сыграли батареи 732-го зенитного полка, подбившие здесь 26 танков.

Гудериан упорно и настойчиво искал слабые места в обороне города, перегруппировывая силы то на одно, то на другое направление. 1 ноября он решил осуществить обход Тулы с юго-востока и востока силами 17-й танковой, 112-й и 167-й пехотных дивизий. Одновременно к городу продолжали рваться 3-я и 4-я танковые дивизии и моторизованный полк вермахта «Великая Германия».

Контрудар 3-й и 50-й армий, осуществленный 7 ноября, расстроил все планы Гудериана. Ему пришлось на 10 дней прекратить наступление.

Для защиты Москвы упорная оборона войск Брянского фронта под Тулой сыграла огромную роль. С одной стороны, она обеспечила устойчивость левого крыла Западного фронта, а с другой — 2-я танковая армия Гудериана не могла выполнить задачу по обходу Москвы с востока без риска подставить свой тыл под удар со стороны Тулы.

Завершился один из самых тяжелых и драматических этапов не только битвы под Москвой, но и всей Великой Отечественной войны. В третий раз с начала Восточной кампании войска вермахта прорвали стратегическую оборону, окружив 64 % дивизий, 84 % танковых бригад и 80 % артиллерийских полков РГК от общего количества их во всех трех фронтах к началу битвы. В итоге войскам Западного фронта пришлось отступить на 230–250 км, а Брянского — на 360 км[68].

Что послужило причиной этой катастрофы? Увы, здесь не одна причина, а множество. Поражение советских войск под Вязьмой и Брянском было обусловлено, с одной стороны, тем, что противник умело реализовал свои преимущества в силах и средствах, в маневренности и боевом опыте войск, то есть максимально использовал все то, что связано с удержанием стратегической инициативы. С другой стороны, — это следствие просчетов и ошибок советского командования, не сумевшего использовать сильные стороны обороны. Ставка ВГК и Генеральный штаб вовремя не разгадали замысел командования вермахта на операцию по захвату Москвы, не смогли сосредоточенным ударам противника противопоставить свои силы и средства, крайне неудачно построили стратегическую оборону на западном направлении, наконец, плохо управляли войсками. Лишь через 6 суток Сталин согласился с предложениями командующих фронтами на отвод войск. Следует также признать, что для советских войск наступление немцев по плану «Тайфун» оказалось почти столь же внезапным, как и развязывание войны 22 июня 1941 года. К тому же из-за отсутствия стратегических резервов в районе Москвы Ставка не смогла помочь окруженным войскам ударами извне, что в свою очередь повлияло на развитие событий.

Но, несмотря на столь тяжелое поражение в начальной фазе Московской битвы, советская государственная система продемонстрировала в этой экстремальной ситуации свою исключительную оперативность и живучесть. В сравнительно короткий срок Ставка ВГК смогла перегруппировать силы между фронтами, создать и подтянуть резервы, восстановить Западный фронт и закрыть образовавшуюся в стратегической обороне брешь. К концу октября операция «Тайфун» захлебнулась на Можайской линии обороны.

Главной силой и главными героями октябрьских сражений явились советский народ и его вооруженные силы. Это они предельным напряжением духовных и физических сил, не жалея своей крови и самой жизни, не только остановили, но и заставили перейти к обороне сильнейшую группировку врага, рвавшуюся к Москве. Но не следует забывать и то, что реализация их потенциала зависела от искусства руководителей. В самом деле, войска трех советских фронтов, имея к началу битвы сил и средств в 5 раз больше, чем оказалось в распоряжении генерала Жукова во второй половине октября, потерпели катастрофическое поражение. А о том, что оставило ему в наследство бывшее командование Западного и Резервного фронтов в момент вступления в должность командующего войсками, говорит следующий отрывок из письма Жукова члену Военного совета Ленинградского фронта A. A. Жданову от 2 ноября 1941 года: «Сейчас действуем на западе — на подступах к Москве. Основное это то, что Конев и Буденный проспали все свои вооруженные силы. Принял от них одно воспоминание: от Буденного — штаб и 98 человек, от Конева — штаб и два запасных полка». На их фоне деяния Жукова выглядят особенно впечатляюще: ведь он остановил противника, преимущество которого над войсками Западного фронта в те дни возросло до 7–9 раз!