Читать книгу "Полигоны смерти? Сделано в СССР - Рудольф Баландин"

Спору нет, даже подземные атомные взрывы чреваты немалыми опасными последствиями. В особенности при аварийных ситуациях. Впрочем, нечто подобное можно сказать о любом взрывчатом веществе.

Полигон без секретов

Мой собеседник — тот самый «генерал в штатском» — Федор Федорович Сафонов, заместитель начальника Семипалатинского полигона по научно-исследовательской работе, лауреат Государственной премии СССР, кандидат технических наук. Привожу интервью с некоторой редактурой и сокращениями.

Вопрос:

— Зачем нужны военным испытания атомных зарядов? Их и без того накоплено с безумным избытком!

Сафонов. Пока ядерное оружие состоит на вооружении в нескольких странах, подземные испытания нужны. Партии патронов, взрывчатки через некоторое время обязательно проверяются. Ядерное оружие — не исключение. Надо знать, в каком состоянии оно хранится на базах. Это сложные изделия, автоматика тоже стареет и способна выйти из строя.

— А как учитывать безопасность местных жителей?

Сафонов. В силу всех тех мероприятий, которые должны

были быть проведены в связи с испытаниями или неиспытаниями, должен быть разработан статус этого ядерного объекта. Это не только полигон. Ядерных объектов у нас много, в том числе и атомных электростанций. Должен быть один подход: что должно население получать, какие-то льготы обязательно, которое живет около этого ядерного объекта. По-другому его называют еще «осознанный риск». Вот это понятие недавно было введено. За осознанный риск людям надо платить.

— Вы это говорили журналистам!

Сафонов. Была моя статья в «Правде». Первый раз я сказал это на 28 съезде… Я добивался создания правительственной комиссии, чтобы во всем разобрались на месте, на полигоне. Звонил несколько раз в КГБ Крючкову во время съезда, он пообещал. Я постоянно ставил этот вопрос… Мне пришлось выступить после того, как представитель Семипалатинской области нес то, что просто уши вянут. Для непосвященной публики получалось — вообще здесь какой-то ад. Кто бы ни приезжал сюда, любой человек, даже самый агрессивный в этом плане, уедет все равно с осознанием того, что здесь всё нормально. Можно в вашем журнале написать так: «Какая же все-таки самая сенсация на полигоне? Это — нет радиации?»

— Однако там, где озеро на месте взрыва, — 5000 микрорентген.

Сафонов. По Полигону, в среднем, 15–20 микрорентген.

— Большой набор радиоактивных элементов?

Сафонов. Остались цезий и стронций с 65 года.

— А как вы сюда попали? Давно здесь служите?

— Постоянно на полигоне 26 лет, а всего в армии на 11 лет больше. Закончил Инженерную академию имени Дзержинского, а затем сразу сюда. Все время занимался радиационными делами, начиная с младшего научного сотрудника. Очень интересная ра

бота. Не стандартная. Познаний много. Сюда приезжают представители многих организаций для проведения экспериментов. Это не только ядерное оружие. Здесь исследуется различная техника.

— Военная?

Сафонов. Не только. На полигоне отрабатывали две народнохозяйственные программы. Первая: создание водоемов в засушливых районах. Чтобы это проверить, отрабатывался взрыв там, где сейчас озеро. Вторая программа — моделирование Печеро-Колвинского канала. Чтобы соединить эти реки, потребовалось бы 180 микровзрывов по 0,3 килотонны. Канал все-таки просматривался… В стране всего было произведено в мирных целях 115 взрывов… Они использовались, в частности, при тушении газовых фонтанов.

— А конкретный пример?

Сафонов. В урочище Артыбулак три года горел мощнейший газовый фонтан. Постоянно расходовалось столько энергии, сколько требуется для теплообеспечения Санкт-Петербурга. Перепробовали разные варианты. Наконец, пришли к выводу: необходим ядерный взрыв. Только так удалось сместить слои горных пород.

— Приносят ли еще какую-нибудь пользу искусственные землетрясения?

Сафонов. Много аварий с метаном в угольных шахтах, в пластах. Чтобы снять это напряжение, делали взрыв около Донецка. После этого взрыва десять лет не было аварий. Потом начались опять. Недавно там просили еще взрывать. Но уже ни «Маяк», никто не хочет делать, потому что со всех сторон начались нападки… Много было взрывов для интенсификации накопления нефти по всей Сибири. Метод получил распространение. Но вот Чернобыльская катастрофа… тут же всё резко изменилось. Теперь отношение к ядерной атомной энергетике совсем другое. И полигон стал объектом особо пристального внимания и самой жестокой и несправедливой критики.

— А все-таки были в опасной зоне испытаний люди?

Сафонов. Официально заявляю: людей не было. На людях

эксперименты не проводились. Представлю свидетеля на конференции. Были солдаты. Они сидели в траншее. Их оставили. Здесь максимальная доза 5 миллирентген. Они проходили через службу радиационной безопасности. Работали по тем нормативным документам и по нашим инструкциям.

— За это время нормы изменились?

Сафонов. Да, существенно ужесточились.

— Работники полигона долго здесь служат?

Сафонов. Первый строитель, который здесь прошел путь от лейтенанта до генерал-майора, товарищ Барсуков Владимир Михайлович… Есть у нас люди третьего поколения, внуки старожилов.

— Продолжать ядерные испытания надо?

Сафонов. Пока есть ядерное оружие, да. Можно сократить число испытаний, сделав их более эффективными.

— На это говорят: у них погоны, у них такая специальность, у них здесь квартиры. От них другого не услышишь: они люди заинтересованные.

Сафонов. Это же нормально, когда человек своей работой заинтересован. Но все-таки для нас как специалистов не только здесь работа найдется. Не в этом дело. Для проведения эксперимента сюда приезжают специалисты из двухсот, а то и более научно-исследовательских организаций. И у каждого свой круг интересов. Физики, технологи, сейсмологи, инженеры-геологи, строители… Учтите, что ядерное оружие необходимо изучать постоянно. Со временем оно может выйти из строя. Не исключены катастрофы при пожарах, перевозке… Надо усовершенствовать ядерное оружие в целях его безопасности.

— У вас здесь три атомных реактора. Как они реагируют на техногенные ядерные землетрясения? Это же прекрасная возможность изучать результаты сейсмических воздействий на АЭС.

Сафонов. Это была бы очень полезная программа исследований — одна из многих других.

— Выходит, полигон закрыли без серьезных расследований и обсуждений со специалистами?

Сафонов. В сущности, это было сделано ради политических целей. Обратите внимание: США, Франция, Китай продолжают ядерные испытания. Значит, видят в этом какой-то смысл. А у нас продолжают пугать людей любыми атомными проектами. Распространяется радиофобия. Она наносит вред не только оборонному комплексу. Мы рискуем потерять высококлассных специалистов по атомной энергетике и даже разработчиков фундаментальных проблем ядерной физики.