Читать книгу "Колыбельная для жандарма - Ольга Игоревна Елисеева"

Полтора года назад он развязал многолетнее воздержание. И теперь проклинал себя последними словами, потому что связь приносила короткие радости и оставляла горькое послевкусие. Ну не стоило! Прельстился. Не устоял.

Его пассия была настоящая дива с обложки дорогого порно. И принадлежала к сливкам общества. Юлия Ливен. Графиня Юлия Ливен. Есть женщины, попасть в кровать которых – высокая честь и немалое испытание.

Юлия легко меняла любовников. Но на его высокое кресло и штаны с лампасами все-таки польстилась. Хотя Кройстдорф понимал, что она с ним не ради его красивых глаз, но ничего не мог с собой поделать. Такая женщина! Сирена.

Государь не одобрял связь друга и всячески показывал свое презрение. От многозначительных хмыков до язвительных шуточек в адрес лысеющего амура. Императрица, святая женщина, звала Юлию «разлучницей», хотя неясно, кого и с кем та разлучила. Только недавно Кройстдорф задумался, что около того же времени, когда графиня появилась возле него, Варька ушла из дому. Тогда и в голову не приходило, что может быть связь. Сейчас думалось, как без нее?

Старше стал? Мудрее? Поуспокоился? Всего понемногу.

Вчера Карл Вильгельмович намеревался, закончив дела в конторе, везти пассию в Большой на модные музыкальные метаморфозы «Фобии мадам Фи-фи». Их ложа располагалась в первом ярусе напротив сцены, справа от Императорской. Вообще-то Государь никогда не чинился: можно пользоваться, даже если никого из семейства нет в зале. И его «мадам Фи-фи» несколько раз порывалась. Но Кройстдорф жестко пресек поползновения: каждый должен знать свое место. Когда Его Величество с чадами и домочадцами прибыл, тогда шеф безопасности, и только он, может позволить себе, стоя, присутствовать в святая святых. В полной форме, при всех орденах, но вовсе не с любовницей под руку.

Законной супруге вход еще будет разрешен. Этого Карл Вильгельмович не сказал, но Юлия и так страшно надулась, несколько раз потом пыталась вставлять шпильки, де ее не принимает царская семья. Да, не принимает. Но надо же и честь знать! Где ты и где августейшие особы? Они могут смотреть сквозь тебя, ты – нет. Во всяком случае, его так воспитывали. Сиди, читай бегущую строку над сценой, раз музыку слушать не умеешь!

Ливен жила в Серебряном Бору, занимая четыре этажа в круглом доме над каналом. Очень дорогое и престижное место. Пирамида балконов – открытые террасы, оранжереи с летними цветами и беседками. Собственный водопад. Апартаменты с раздвижным потолком она называла «студией», хотя отродясь ничего не рисовала и не лепила. У Юлии была причуда – графиня запрещала ему телепортироваться прямо у нее в холле. А как бы удобно прямо из кабинета… Однако Кройстдорф понимал: право дамы – не быть застигнутой врасплох. Поэтому Карл Вильгельмович оповещал Сирену звонком за полчаса до визита, ссылался на пробки, еще работал, а потом материализовывался на лестничной площадке перед дверью. Неизменно с букетом цветов – Ливен любила туберозы.

Впрочем, она не бывала довольна. По ее нервному просматриванию кадров видеодомофона, передававших в квартиру образы посетителей, шеф безопасности догадался, что пассия предпочла бы его открытое, всем заметное путешествие на лифте с нижнего этажа. Пусть сдохнут от зависти!

На этот раз он вошел в ее будуар, где даже пол был обит шкурами белых бенгальских тигров-альбиносов. Юлия обожала эту расцветку и утверждала, что под редким зверем имеет в виду его самого. Сомнительный комплимент. Сдирать с любовника шкуру, чтобы потом натянуть ее вместо диванного чехла на мягкую мебель!

Юлия обернулась к нему от зеркала. Она была ослепительна в красном платье из струящегося шелка. С короткими бледно-золотыми волосами до плеч и с вампирски накрашенным ртом – незаживающая рана.

Сразу расхотелось идти в театр, а прямо здесь, на подушках его имени… Карл Вильгельмович так бы и сделал, если бы не споткнулся глазами об украшение, которое дама вешала себе на шею. Последний штрих.

– Ты мне поможешь?

Его традиционно просили застегнуть, как если бы он сам подарил возлюбленной колье. Но у Кройстдорфа даже в самом счастливом сне не было таких денег! Он вообще не представлял, сколько может стоить подобное чудо. В россыпи бриллиантов поменьше сверкал камень величиной с детский кулак. Непорочнее младенца. Чище невесты перед алтарем. Тверже меча крестоносца.

Кройстдорф сморгнул.

– Чудесная вещь, не правда ли? – улыбнулась Юлия.

– Из фамильных драгоценностей? – съязвил он. – Я тебе такого не дарил. Откуда?

Она подавила лукавую полуулыбку.

– Алмазы с Япета. Самые крупные и прозрачные в мире. Не ограненные стоят недорого. Я отдала ювелирам, и вот, вуаля! – Ливен повернулась вокруг своей оси.

«Врет! – с ужасом подумал Кройстдорф. – Миллионов шестьдесят, не меньше. Золотых рублей. Не ассигнаций, не кредиток».

– Это называется «Звезда Япета», – хвасталась Юлия.

– Где ты ее взяла? – Губы Карла Вильгельмовича задрожали. Он уже понимал сам. – Кто тебе это дал? За какие услуги?

Улыбка на лице графини начала медленно гаснуть, что не предвещало ничего хорошего.

– Надеюсь, ты понимаешь, что услуги не интимного характера?

– Да уж! – вспылил шеф безопасности. – Потому что это мои услуги, а я по вызовам не езжу!

Ноздри Юлии гневно затрепетали.

– Я тоже! Да за кого ты меня…

Кард Вильгельмович поморщился.

– За даму, которая уже не раз моим именем бог знает кому бог знает что обещала!

– Разве ты остаешься внакладе? – с поразительной наглостью парировала графиня. – Если не умеешь сам извлечь прок из положения, так позволь мне.

– Ты что же, – опешил Кройстдорф, – признаешься, что торгуешь мною?

Юлия нахмурилась.

– Очень высокопарно. А дело яйца выеденного не стоит. Корпорация «Шельф-индастри» сделала пробное бурение на Япете. Это оттуда. – Она многозначительно прикоснулась пальцами к колье. – Они готовы начать разработки в промышленных масштабах. Но желающих – пруд пруди.

– Правильно, – подтвердил Кройстдорф. – Там с десяток российских компаний. А экологи вообще против. Говорят, что можно разрушить кору спутника и построенные поселки осядут на хрен! – Он не сдержался. – Вопрос не решен.

Юлия смотрела на него с жалостью.

– Вот ты и подтолкни решение. За выгодный для корпорации исход обещают четыре процента. Это миллиарды. Тебе не обязательно обнаруживать свое имя. Переговоры можно вести через меня. Ты нигде не засветишься.

Она поджала губы и постучала остро отточенным коготком по поверхности камня.

– Это только залог. Маленький знак признательности. Просто за то, что ты их заметишь. – Лицо Юлии приняло будничное выражение. – А теперь едем в театр. Хватит меня злить.

Карл Вильгельмович взбесился.

– Ты сдурела, что ли? – Даже метаморфозы слушать расхотелось. Сейчас вот увидят его с этой фифой в побрякушке и примут за знак согласия. – Сними немедленно!