Читать книгу "Ленинградский фронт - Леонид Маляров"

Москаленко Нина

Иду по Невскому, смотрю — напротив Казанского собора собралась толпа. Я тоже подошла. Люди шумят. Один голос слышу: «Зерно с грузовиков ссыпается в Неву. Продукты грузятся на баржи. Отправляются в Кронштадт». Другой: «А что мы будем есть?» Но в это время над нами чернеет небо. Заполняется каким-то дымом. И все чернеет и чернеет. Люди гадают, что бы могло гореть? Я подумала — горит газовый завод на Обводном.

Я пошла на Лиговку. Вдруг, не доходя до угла Фонтанки и Невского, у Аничкова моста, раздался оглушительный гул. Вылетела стена целиком на Невский проспект. Если бы я раньше чуть-чуть прошла, то была бы под обломками. Я смотрю — висит ножка от пианино. Болтаются занавески. Если люди были, то они, конечно, остались там навсегда.

На следующий день я пошла в магазин. А там — пустые полки, абсолютно ничего нет. Я узнала, что горели Бадаевские склады. У меня кушать было нечего. Я пришла домой, посмотрела на буфет, начала искать что-нибудь съестное. Нашла старую селедочную голову, сварила ее и съела. Так начался голод.

Даже в истории такой жестокой войны, как Вторая мировая, существовала практика объявления города открытым — противники негласно договаривались, что выдающиеся по культурному значению столицы передаются без сопротивления и разрушений. Открытыми городами объявлялись Париж и Рим. В Ленинграде были те, кто мечтал подобным способом спасти город и себя. Но такого выхода для Ленинграда не было. Гитлер не собирался сохранять ни город, ни его жителей.

Из речи Гитлера 16 сентября 1941 года: «Гнездо заразы — Петербург, из которого столь долго изливался яд в Балтийское море, должен исчезнуть с лица Земли».

Командующий группой армий «Север» фон Лееб не понимал, как выполнить приказ Гитлера. Ожидая капитуляции Ленинграда, он запрашивал командование, что делать с женщинами и детьми? Ответ был однозначен: «Тесно блокировать город и путем обстрела сравнять его с землей. Если будут заявлены просьбы о сдаче, они будут отвергнуты. В этой войне, которая ведется не на жизнь, а на смерть, нет заинтересованности в сохранении хотя бы части населения этого большого города».

Но о том, что немцы решили город не брать, в Ленинграде не знали. Город оборонялся изо всех сил, но тайно готовился к немецкой оккупации. Срочно вывозилось все самое ценное: музейные коллекции, военное оборудование, на самолетах эвакуировали ученых и деятелей искусств.

В действие был приведен секретный план «Д»: минировались важнейшие городские объекты и корабли Балтийского флота. В каждом районе собирались специальные тройки: представитель партийного руководства, сотрудник НКВД и офицер-сапер. Если город суждено сдать, то он должен быть в максимальной степени разрушен с тем, чтобы его потенциал не был использован противником.

Из мандата ГКО № 670: «Совершенно секретно. Товарищу Меркулову поручается тщательно проверить дело подготовки взрыва и уничтожения предприятий, важных сооружений и мостов в Ленинграде на случай вынужденного отхода наших войск из Ленинградского района».

ВОСПОМИНАНИЯ:

Макеев Петр

5 сентября я прибыл в Ленинград. К этому времени была организована военно-морская база, а ее командиром назначен адмирал, начальник штаба флота Пантелеев. Мы размещались в Адмиралтействе. Обстановка — очень напряженная, шли слухи о скорой сдаче города. К сдаче готовились и в Смольном, наш адмирал Исаков присутствовал на заседании, где об этом говорили Жданов, Кузнецов и Ворошилов.

6 или 7 сентября меня вызвал командир базы Пантелеев, вручил секретное письмо и приказал поехать на Ржевку, к командиру научно-исследовательского артиллерийского полигона. Приехал. Полковник письмо распечатал, читает: «Подготовить все оборудование научно-исследовательского полигона к взрыву. Никаких телефонных звонков ни от кого не принимать, действовать только тогда, когда прибудет офицер с указанием о взрыве». Он прочитал, посмотрел на меня и говорит: «Ну, дорогой мой, лучше бы ты ко мне не приезжал».

Мой приятель, однокашник Николай Николаевич Ротиев, капитан 3-го ранга, был послан с таким же письмом и с боезарядом на крейсер «Петропавловск», который стоял в порту в угольной гавани.

Было выделено по 20 глубинных бомб для взрывов наших мостов через Неву, создан штаб внутренней обороны города, копали окопы, устраивали огневые точки на вторых этажах, шла подготовка к сдаче.

Если бы немцы заняли Ленинград, им бы достался город, малопригодный для жилья, с разрушенной промышленностью. На случай прихода гитлеровцев создавалось подполье. Его задача: «народное мщение немецким оккупантам в тылу врага». Тыл врага — город Ленинград. Были отобраны надежные, преданные советскому строю люди и ускоренно обучены диверсионной работе. В подполье состояло 260 человек. Чтобы избежать массового провала, организация была разбита на мелкие группы.

12 сентября на самолете в Ленинград прибыл генерал армии Жуков. На аэродроме его никто не встретил. В Смольном караульные заставили ждать. Сталин был настолько раздражен руководством города, что не предупредил о смене командующего Ленинградским фронтом. Ворошилов проводил в Смольном очередное совещание, когда в кабинет внезапно вошел Жуков. К вечеру он взял руководство Ленинградским фронтом на себя.

Штаб фронта располагался в парке Лесотехнической академии. Целая система блиндажей, надземных, подземных сооружений. Рассказывают, когда в 1941-м Жуков впервые прибыл сюда, его удивило количество охраны. «Мне охрана не нужна, — сказал он — всех на фронт».

Некоторые историки писали, что Жуков первым делом отменил минирование города и флота. Мол, город нужно защищать, а не взрывать. Но это всего лишь легенда. Ленинградские рабочие трудились на заминированных заводах до 1944 года.

20 сентября начальник особого отдела Балтийского флота докладывал Жукову: «Подготовка спецоперации проходит неорганизованно, офицеры флота относятся к ней отрицательно. Моряки говорят, что Ленинград готовят к сдаче». Особист перечислил имена. Жуков написал на донесении: «Срочно расследовать, арестовать провокаторов. Доложите, почему такая ответственная работа проходит преступно плохо».

Жуков начал свое командование в Ленинграде с введения заградотрядов и драконовских приказов. Приказ Жукова войскам Ленинградского фронта от 17 сентября 1941 года: «Учитывая особо важное значение в обороне южной части Ленинграда рубежа Лигово — Колпино, Военный совет Ленинградского фронта приказывает: объявить всему командному, политическому и рядовому составу, что за оставление без письменного приказа указанного рубежа все командиры, политработники и бойцы подлежат немедленному расстрелу».

Из приказа Жукова войскам Ленинградского фронта: «За трусость и дезертирство с поля боя расстрелять перед строем: помощника командира 1-го полка 1-й дивизии народного ополчения, который прибыл в Ленинград с группой военнослужащих в 34 человека, как вышедшей из окружения, и распустил всю группу по домам».