Читать книгу "Мальчик, сделанный из кубиков - Кит Стюарт"

– Там есть передняя дверь. Нет, не передняя, а боковая и еще задняя. Они открываются и закрываются. И восемь окон, четыре маленьких и четыре больших.

Он пинком распахивает дверь своей комнаты, и я вижу на столе приставку и джойстик. На экране застыла поставленная на паузу игра.

– А мама знает, что ты не вышел из игры? – спрашиваю я.

Думаю, что напрасно она позволяет ему держать приставку у себя в комнате, и тут экран, моргнув, оживает.

Это «Майнкрафт».

Мы стоим на чем-то вроде плато, с которого открывается вид на бескрайнюю долину. Квадратики, из которых состоит игровой пейзаж, придают ему грубоватый, примитивный вид, и сквозь пикселизированную траву там и сям проглядывают островки камня. Герой Сэма на экране не виден; вместо него камера показывает то, что видит он, как будто мы смотрим на этот виртуальный мир его глазами. Сэм нажимает на кнопку джойстика, и камера перемещается вверх, на белую глыбу облака, застывшую в ярко-голубом небе. Тогда он, глядя прямо перед собой, начинает двигаться к краю утеса.

– Он там, внизу, – говорит Сэм.

И в нескольких сотнях метров перед нами, дальше по ущелью, ступенькой уходящему вниз, виднеется большое здание, состоящее частично из чего-то похожего на дерево, частично из серого, в каких-то пятнах камня. Оно почти прямоугольное, если не считать высокой башни над плоской крышей и нескольких сплавленных друг с другом странных глыб, торчащих из стен. Его окружает деревянная изгородь, внутри которой разбито что-то вроде садика, беспорядочно утыканного аляповатыми цветочками. До странности неуместное впечатление производит этот крохотный пятачок цивилизации посреди цифровой целины.

– Это дом, – поясняет Сэм. – Я его построил.

– Ты его построил? – переспрашиваю я. – Сам?

Он приближается к двери в боковой стене домика и входит внутрь.

– На этом верстаке можно делать всякие штуки, а это печка, чтобы все плавить. Все мои вещи я сделал в этой комнате.

Какое-то время молча смотрю на экран, пытаясь переварить услышанное. Потом произношу:

– Ладно, Сэм, все это очень здорово, а теперь тебе пора в постель.

– Можно, я покажу тебе еще одну вещь?

– В следующий раз, Сэм. Давай уже.

– Я очень быстро. Вот эта лестница ведет…

Но я хочу уложить его в кровать, спуститься на первый этаж и перевести дух. На сегодня с меня уже более чем достаточно.

– Нет, Сэм, пора спать, давай выключай приставку.

– Но я не хочу спать! – вопит он.

И внезапно мы оказываемся в привычном тупике. Он терпеть не может укладываться спать. Потерю контроля, которую олицетворяет собой эта процедура. Но особенно он ненавидит укладываться спать перед будним днем, потому что назавтра придется вставать и идти в школу. Он всегда был таким – отказывался идти в постель в попытке отвоевать себе кусочек автономии, оттянуть неизбежное, и каждый раз у нас по этому поводу ругань. Как обычно, я уже предчувствую скандал, обреченно рисуя в своем мозгу неминуемые слезы и крики. И, как обычно, спешу начать первым.

– Сэм, а ну выключай! – ору я.

Он отворачивается от меня, сжимая джойстик в руках, и с решительным выражением устремляет взгляд на экран. В совершенной ярости, уже позабыв о необычности ситуации, я вырубаю «Иксбокс», и экран монитора гаснет. Сэм визжит и с размаху швыряет джойстик об пол.

– Я не сохранился, не сохранился! – вопит он и падает на пол, обхватив голову руками.

Он брыкается, не давая мне подойти, содрогается всем телом от гнева и горя. Я немедленно чувствую себя виноватым – ну, в самом дальнем уголке сознания, где еще сохраняется достаточная степень осознанности, чтобы мне не переключиться на автопилот, когда случается взрыв. Впрочем, я слишком заведен, чтобы прислушаться к ней, я не в состоянии свернуть с пути, на который уже вступил, слишком много раз я уже им проходил.

– Сэм, плевать мне на твои вопли, я же велел тебе выключать, а теперь живо в постель!

Выскакиваю в коридор, хватаю из ванной его зубную щетку и сую ее ему в лицо. Он рыдает, лежа на полу, такой жалкий, маленький и одинокий: тощие руки закрывают лицо, пижама с супергероями задралась на животе. Я волоку его в кровать, движимый исключительно тупой решимостью уйти. Адреналином вымотанности и страха.

– Я не сохранил мой дом, – снова и снова повторяет он сквозь негромкие подвывания и слезы.

– Что происходит? – раздается голос Джоди.

Она откуда-то появляется в коридоре. Я даже не слышал, как она вошла. Мой гнев быстро сменяется смущением. Такое чувство, будто меня поймали с поличным.

– Он отказывался выключить приставку, поэтому я выключил ее сам. Теперь он рыдает.

– Он выключил ее, мама, а я не успел сохраниться. Теперь мои свиньи пропадут.

Она смотрит на меня обвиняющим взглядом.

– Ой, разбирайся со всем сама, – бросаю я.

И, выскочив из комнаты, сбегаю по заминированной игрушками лестнице. Пока я расхаживаю по гостиной туда-сюда, чувствуя, как меня переполняют адреналин и стыд, наверху слышится успокаивающий голос Джоди. Потом появляется она сама.

– Почему ты не дал ему сохранить игру? – полушепотом возмущается она.

– Тебя там не было. Я сто раз его попросил.

– Мог бы взять у него джойстик и сам сохранить.

– Я понятия не имею, как это делается! И вообще, если я велел ему выключить приставку, значит он должен ее выключить!

– Неужели нельзя было не давить на него? Это единственное, что доставляет ему хоть какую-то радость!

– По-твоему, я в этом виноват?

– Господи, Алекс, теперь ты решил прицепиться ко мне? У меня был такой хороший вечер, я не хочу приходить домой и портить все очередным скандалом.

Ее слова на несколько секунд повисают в воздухе, и до нас обоих доходит, что она сказала. Именно поэтому я сейчас живу у Дэна. Именно поэтому мы разошлись. Но признать проблему куда проще, чем решить ее. За пеленой стресса и измотанности я отдаю себе отчет в том, что делаю все не так, я просто никак не могу изменить это. Я не в состоянии перестать. Поэтому продолжаю.

– Я думал, если мне удастся уговорить его выключить приставку, он без пререканий уляжется спать. Но, как видишь, я не сдержался. Снова все испортил. Прости.

– Речь не о тебе, речь о Сэме и о том, что ему нужно! У тебя есть определенное представление о том, как все должно происходить в нашей жизни, но ты не можешь контролировать все! Тебе нужно каким-то образом научиться с этим жить. Алекс, я до смерти устала от этого всего. Пожалуйста, поднимись наверх, скажи ему «спокойной ночи», только держи себя в руках. Пусть говорит об этой дурацкой игре, если ему так хочется. А потом уходи.

Обескураженный этой неожиданной вспышкой и совершенно недвусмысленным указанием в конце, я лишь молча киваю и поднимаюсь обратно на второй этаж. Сэм уже спит, мирно свернувшись калачиком. Одеяло съехало и комком лежит на полу. Когда я поднимаю его, чтобы укрыть Сэма, в глаза мне бросается фотоальбом с видами Лондона, погребенный под кучей раскрасок и пустых коробок из-под «Лего». Осторожно укутываю ребенка одеялом. Его глаза на миг распахиваются, и он приподнимает голову над подушкой, но тут же падает обратно, не просыпаясь. Когда он был младше, мы с Джоди по ночам пробирались в его комнату после очередного дня, полного стычек и скандалов, и буквально упивались покоем. Мы говорили о том, что завтра справимся со всем лучше, что все будет совсем по-другому. Мы обнимали друг друга и договаривались, что не будем выходить из себя, потому что посмотрите только на этого маленького ангелочка, такого милого паиньку. А потом все шло по-прежнему.