Читать книгу "Сейчас! Не упусти момент – это все, что у тебя есть - Эрик Бертран Ларссен"

Парень передо мной сорвал на ходу несколько ягод дикой малины. Я подумал, что это хорошая идея, ведь мы не знали, сколько нам еще идти. Я тоже начал оглядываться в поисках малины. Увидел, протянул руку и сорвал ягоду, не сбавляя хода. День был жаркий и сухой, и малина показалась мне особенно вкусной. Чем дальше мы шли, тем становилось тише. В лесу вообще было на удивление тихо, учитывая, что по нему маршировало множество солдат в тяжелом снаряжении. Мы уже запомнили, что надо часто пить, особенно в жаркие дни. Я столько раз за день прикладывался к фляжке, что этот процесс стал почти машинальным: сдвинуть автомат в сторону, развернуть верхнюю часть тела, расстегнуть две кнопки, достать фляжку, отвинтить крышку, сделать глоток – и все это на ходу. Я все больше уставал, любые лишние движения давались мне труднее, но дело того стоило. После полудня я почувствовал, что жара и долгий пеший переход меня очень утомили. Заболели ноги, я стал делать более короткие шаги, и мне постоянно приходилось трусцой догонять идущих впереди. Мы держали не самый интенсивный темп, но если долго идти пешком, это все равно чувствуется.

Рядом с нами размашисто шагали офицеры. Они двигались вдоль колонны вперед и назад и наблюдали за нами. Иногда они заговаривали с нами, спрашивали, откуда мы родом, чем интересуемся, как себя чувствуем, но по большей части они просто были рядом и наблюдали.

Я был где-то в середине нашей колонны. Мы шли, почти наступая друг другу на пятки. Где-то впереди, через три курсанта от меня, кто-то начал бормотать. Я услышал:

– Ну и почему нам не скажут, сколько еще идти, – какой в этом смысл?

На это никто не ответил. Курсант продолжал:

– У меня уже все ноги в волдырях. И пятки, и вся подошва, можете себе представить?

И тут кое-что произошло. Офицер, который шел рядом со мной, сделал два или три очень длинных быстрых шага вперед. Он слегка толкнул курсанта правым плечом, врезавшись в него на ходу. Он поднял указательный палец, сурово сдвинул брови и громко произнес два слова:

– ХВАТИТ НЫТЬ!

Потом он остался на месте, а курсант пошел дальше.

Это меня поразило. Все притихли. Ясно, здесь не пожалуешься, подумал я. И хорошо, что это произошло не со мной, ведь я думал ровно то же самое. Реакция офицера произвела на меня сильное впечатление: решительное действие, когда он рванулся вперед, и не в последнюю очередь выражение лица и четкий сильный голос.

Я провел на военной службе восемь лет и за это время понял, что жалобам и нытью в армии не место. К ним относятся неодобрительно. И это на самом деле совершенно естественно. От военных ожидают профессионализма и компетентности в условиях вооруженного конфликта, никто не ждет, что они будут ныть и жаловаться. То, с чем им приходится сталкиваться, тяжело само по себе, и вносить в ситуацию лишнюю негативную энергию совершенно ни к чему. В вооруженных силах такой подход осознанно культивируется: настрой может быть любым, но жалобы строго запрещены, даже в самых трудных условиях. Я сталкивался с необыкновенным оптимизмом и позитивным отношением к тяжелым условиям, когда тренировался в Северной Норвегии. Я встречал жизнерадостных улыбающихся солдат в нелегких обстоятельствах в Афганистане и видел норвежских офицеров, полных решимости, с огоньком в глазах, в Боснии, Косово и Македонии. Оглядываясь назад, я понимаю, что тем далеким летом 1992 года офицер отнюдь не случайно так резко отчитал курсанта, начавшего жаловаться во время марша. Офицеры ясно дают понять, что если у тебя есть проблема, о ней, разумеется, нужно сообщить и приложить усилия к ее разрешению, и ты должен об этом сказать. Но ныть категорически запрещено.

На мой взгляд, в армии сложилась особая культура, которой людям стоило бы уделить больше внимания. Важной частью поведения военных является осознанное выражение себя. Они видят, как сотрудничество и коммуникация влияют на поставленную перед ними задачу. Если организация действий в военное время страдает, последствия всегда бывают трагическими, поэтому армейская культура стремится сохранять позитив и оптимизм даже в трудные времена. В армии, когда дела идут неважно и обстановка становится опасной, вы изо всех сил стараетесь быть на высоте. В мире бизнеса все часто наоборот. Здесь тоже бывают трудные времена: рынки падают, расходы приходится сокращать, – и тогда одни начинают действовать невпопад и работать хуже, а другие принимаются жаловаться. Мне случалось работать с агентами по продаже недвижимости и биржевыми брокерами, которые сразу начинали разговор с жалоб о том, каким рискованным стал рынок. Это был поучительный опыт.

Примечательно, насколько по-разному мы проявляем себя в одних и тех же ситуациях. Мне очень нравится история о двух продавцах обуви, которых отправили в другую страну. Когда самолет приземлился, продавцы увидели, что попали в бедную страну, почти все жители которой ходят босиком. Первый продавец немедленно позвонил начальнику и начал жаловаться на свои неприятности. Бессмысленно пытаться что-то здесь продавать, сказал он, тут вообще никто не носит обувь. Второй продавец, наоборот, обрадовался: он увидел огромный потенциал ситуации, ведь обуви еще ни у кого не было! Я всегда испытываю радостное волнение, когда встречаю людей с таким подходом к жизни. Людей, которые говорят себе: «Я могу выбирать, что делать – жаловаться или искать возможности». Я с удовольствием вспоминаю слова офицера, однажды сказавшего мне, что чем хуже погода на учениях, тем лучше для нас: «Если противник решит, что погода слишком плохая, он будет действовать менее сосредоточенно, и это даст нам преимущество. Чем хуже обстановка, тем нам лучше». Прекрасное отношение! Я с вдохновением думаю об Ингве, который в армии был моим командиром, а теперь стал близким другом: ему удавалось сохранять позитив в худших обстоятельствах. Когда другие жаловались, он находил что-нибудь положительное, на чем можно было сосредоточиться. Я прочел однажды в Financial Times: у всех успешных людей есть одна общая черта – им удается продолжать двигаться дальше, когда остальные сходят с дистанции. Люди, которые жалуются на начальство, на состояние рынка и на конкурентов, намного меньше думают о поисках альтернативных вариантов. Многим кажется, что это трудно изменить, и они могут даже считать, будто в этом есть что-то неестественное. Нельзя же быть таким позитивным! Такой у них девиз.

Я очень уважаю профессии лесника и рыбака. Когда я жил в Валере на востоке Норвегии и учился в начальной школе, мы с классом ездили на экскурсию в Норвежский музей лесоводства в Эльверуме. В одном из залов музея показывали, как жили и работали в старину лесники Хедмарка. Они жили в простых маленьких хижинах в лесу. Почему я до сих пор помню подробности поездки, которая была тридцать лет назад? Благодаря словам экскурсовода, рассказавшего, как холодно было в лесах зимой. Температура опускалась до 40 градусов ниже нуля, и по ночам люди в продуваемых сквозняками хижинах примерзали к стенам, рядом с которыми спали! Они спали, укрывшись стегаными одеялами и натянув на себя как можно больше одежды. Холод, сквозняки и конденсация – и одежда накрепко примерзала к бревенчатым стенам. Пока они спали, их волосы могли превратиться в сосульки. И по утрам им приходилось вырубать себя из стены. «Вот это да, – подумал я. – Круто!» Я стоял в музее, открыв рот. Тяжелая работа с утра до ночи, с коротким перерывом в середине дня, чтобы посидеть у костра, выпить кофе и перекусить. Поздно вечером приходить домой и укладываться спать в ледяной хижине, чтобы наутро обнаружить, что тебе нужно вырубать себя из стены. Вот это были люди. Некоторые из них завоевали международное признание в лыжных гонках, и в этом им наверняка помогла подготовка, полученная в лесах. Среди них был чемпион по лыжным гонкам Гьермунд Эгген. Это позволяет взглянуть на вещи под другим углом: если я начинаю думать, что просыпаться в понедельник утром очень трудно, достаточно представить, что приходилось преодолевать этим людям.