Читать книгу "52-е февраля - Евгения Пастернак"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Спасибо! — еще раз сказал отец на прощание.
Физрук слабо пошевелил рукой.
Это было мучение, а не трасса. Временами они выходили на участки, вылизанные ветром или случайно проехавшим снегоуборщиком. Там Тёмка вырывался на оперативный простор и укатывался от топавшего сзади отца. Но мест таких было мало, и далеко оторваться не получалось. Да и не хотелось, если честно. Хотелось, чтобы они с папой рядом летели по трассе… нет, Тёмка пусть чуть впереди. Но чтобы с ветерком, бодро. А какое может быть «бодро» по рыхлой целине?
А папа шел и думал, что на последний вопрос сына ответить все-таки надо. Раз уж начал эту историю… Но, с другой стороны, всего не расскажешь… Все эти утренние пробуждения, когда приходится бочком красться в туалет, чтобы родители на заметили, что и как у тебя торчит. Или того хуже — просыпаешься, а трусы уже все в липком. Приходится прошмыгивать в ванную и застирывать, выжимать изо всех сил, а потом надевать на себя мокрое, надеясь, что мама не заметит.
И случайные прикосновения… Однажды на дискотеке в темноте он протянул руку — и уперся в Наташину грудь, маленькую и твердую. И неслучайные прикосновения, когда берешь ее за руку, а тебя током шарахает так, что в голове пусто, а во рту сухо…
Всю эту часть отец решил Тёмке не рассказывать. Когда они поравнялись на особенно тяжелом подъеме, он попросил, задыхаясь:
— Давай постоим чуток… И это… ты спрашивал… Так вот, мы с ней из-за секса поссорились… В конце восьмого класса.
Это произошло в конце восьмого класса. Он мог сколько угодно пыжиться, заталкивать провокаторам тряпки в рот и затыкать уши — крамольные мысли упорно заползали в голову.
Хуже всего были сны, в которых участвовали всевозможные женщины… и Наташа.
В апреле стало окончательно невыносимо. Если бы он знал тогда о гормонах, то понимал бы, почему его бросает то в жар, то в холод, почему он может ни с того ни с сего наорать на маму или разреветься, как девчонка.
Понимал бы — но легче от этого не стало бы.
В начале мая выходные сложились в маленькие каникулы. Родители — и его, и Наташины — отправились на дачную добровольную барщину. Наташу и так не брали на грязные земляные работы, а Саше пришлось упираться изо всех сил. Он даже согласился съездить на день, помочь с установкой теплицы — но остальные три дня себе выбил.
Наташа, кажется, смутно догадывалась о чем-то, когда он позвонил и треснувшим голосом предложил встретиться вечером.
— В парк пойдем? — робко спросила она.
— Нет… Я к тебе приду… Посидим у тебя.
Он полдня выбирал одежду (особенно белье), мыл голову, даже в парикмахерскую сходил. И купил цветы.
Она открыла дверь только после третьего звонка. Не глядя в глаза, приняла букет. Сказала:
— Пошли в мою комнату. Я печенек приготовила.
В комнате горели две толстые фиолетовые свечи, которые воняли чем-то приторным, а у него и без них голова кружилась. Он попытался поцеловать Наташу, но от волнения попал куда-то между глазом и ухом.
Она испуганно села на диван, подтянув коленки к подбородку. Как будто ёжик в клубок свернулся. Он уселся рядом и принялся продираться к ней через ее руки и коленки. Чем сильнее она сопротивлялась, тем меньше он что-то понимал и тем больше дурел.
Им обоим было стыдно. Оба боролись с закрытыми глазами, как два раненых крота. И почти в полном молчании, только Наташа иногда жалобно попискивала.
А потом вдруг сказала, чуть не плача:
— Не надо! Пожалуйста!
Из него словно выдернули предохранитель. Он навалился на нее всем телом, уже не целуя, а кусая каждый кусочек ее тела, до которого мог дотянуться.
И вдруг замер. Внизу по трусам растекалось стыдное и липкое.
Он вскочил и бросился из комнаты. Сунул ноги в кроссовки, даже не зашнуровывая их, и вылетел на лестничную площадку. Уже на выходе из подъезда с ужасом увидел, что пятно проступило на штанах (зачем он выбрал светлые?!).
Осмотрелся и увидел лужу. Почти не думая бросился в нее, стараясь побольше извозиться в районе пояса. И уже так побежал домой…
— Маааам, сил моих нет, пошли уже домой, а? — Динка перевалилась через очередной сугроб и так и осталась лежать, распластавшись на снегу.
— Пошли, — отозвалась мама.
— А Пуська? — возмутилась Динка, не вставая.
— Солнце встанет, еще раз поищем.
— А оно встанет?
Мама с завистью посмотрела на дочь, которая уютно устроилась в сугробе, раскинула руки и плюхнулась рядом.
— Давай ангелочков делать, — предложила Динка, ничуть не удивившись.
Лимит удивлений на сегодня был исчерпан.
Но шевелиться даже для того, чтобы делать снежных ангелов, было лень, поэтому мама и дочь валялись посреди бескрайних снежных просторов и глядели в небо.
— Смотри, звезды, — задумчиво сказала мама, — завтра будет ясно.
— А завтра будет? — спросила Динка.
— Что за настроение? — возмутилась мама и слегка присыпала Динку снегом.
Та даже не пошевелилась. Лежала, смотрела на звезды, полностью растворившись в ночном небе.
— А мне кажется, что все время будет ночь. И снег. И темно. И никуда не надо идти, ни с кем не нужно встречаться.
— Это просто перезагрузка, — объяснила мама. — Завтра все начнется по новой.
— А почему вы поссорились? — неожиданно спросила Динка.
Так неожиданно, что мама не сразу сообразила, о чем она. И о ком.
— Дураки были, — с чувством ответила она.
— Это понятно, — усмехнулась Динка, — но ты говорила про «ту историю», «тот случай». Что случилось-то?
Мама долго подбирала слова, а потом решила сказать просто.
— В конце восьмого класса мы решили друг с другом переспать.
Динка тихонько охнула, но мама проигнорировала этот звук.
— Мы были к этому совершенно не готовы, не знали, как себя вести, дико стеснялись и боялись. По крайней мере, я стеснялась и боялась. А у него просто крышу снесло. У мальчиков вообще с гормонами хуже, им гораздо сложнее себя контролировать. Особенно в восьмом классе.
— И что? — тихо спросила Динка.
— Честно говоря, тогда я вообще не поняла, что случилось. Он вдруг вскочил и убежал. А меня еще час трясло, как от температуры, зубы по стакану стучали, когда я пыталась воды попить. А потом мне было стыдно поднять на него глаза. Потом я решила, что он сбежал, потому что я какая-то неправильная, потом я думала, что должна была что-то сделать и не сделала, и что это из-за меня у нас ничего не получилось…
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «52-е февраля - Евгения Пастернак», после закрытия браузера.
