Читать книгу "Армагед-дом - Марина и Сергей Дяченко"

Давным-давно, лет десять назад, когда все они, дети нового цикла, были настоящими маленькими детьми, тогда и зоопарк был огромный, туда ходили по очереди все классы, все школы, там проводили уроки живой природы, туда выстаивали очередь по выходным – с родителями, с конфетами, с воздушными шарами…

Она купила билет – взрослый, разумеется. Где-то в несгораемых сейфах хранятся до поры желтенькие билеты с пометкой «детский» – им еще долго ждать своего часа. При самом лучшем раскладе еще лет пять.

Лидка нервно огляделась: да, у директорского домика стаей собрались черные машины. Значит, официальное мероприятие идет полным ходом.

Аллеи были почти пусты. От клетки к клетке шатались редкие влюбленные парочки. Один раз, смертельно напугав Лидку, прошла компания незнакомых мутноглазых парней. Парни не обратили на нее внимания, но она долго еще оглядывалась и вздрагивала, сжимая в сумочке бесполезный газовый баллончик.

В вольерах бродили понурые лоси, дикие козы, еще какой-то рогатый скот, чье название Лидка не удосужилась прочитать. Сперва она делала вид, что ей столь интересен вид жующего буйвола, что она готова созерцать его часами. Потом нашла очень удобную скамеечку: от посторонних взглядов ее защищал пышный куст, директорский же домик был как на ладони.

Под скамейкой в пыли валялись окурки со следами яркой помады. Лидка ждала, и ей не было скучно. Само ожидание было таким глубоким, таким наполненным, что радости этого ожидания хватило бы на целый день.

Потом двери директорского домика открылись, и к машинам вышла строгая, партикулярная до оскомины толпа.

– …Ты видишь, этот зубр маркированный. Маркированных особей – четыре на весь зоопарк… Жаль, что ты не хочешь заниматься биологией.

Зубр жевал. Секунды бежали. Лидка знала, что сегодня вечером станет вспоминать каждую из них. Каждое слово.

Какое ей дело до зубра?! Зубр ничего не понимает в этой жизни. Через несколько недель его вывезут в лес, некоторое время он будет таращиться на мир без вольеров. Потом почует неладное и, если повезет, успеет добрести до Малых Ворот… Всякий раз находятся исследователи-самоубийцы, пожелавшие увидеть и описать Малые Ворота, пробраться туда вместе с дорогими сердцу четвероногими тварями. Но никто из смельчаков не возвращается; в начале цикла по лесам бродят слегка очумелые, маркированные перед катастрофой звери, и они, конечно, не умеют рассказать, куда девался тот парень, полгода проживший среди стада обезьян. Или другой, никогда не расстававшийся с любимой лошадью. Или третий… Да мало ли их было, посвятивших жизнь свою и смерть науке «кризисной биологии»?

Они шли мимо вольеров – пустых и полупустых. Эвакуация зоопарка началась с экзотов. Клетки и аквариумы прикрыты были щитами, на каждом из которых красовался фотопортрет эвакуированного зверя. «Панголин. В связи со скорым апокалипсисом переведен в соответствующий климатический пояс». «Древесный долгопят. В связи со скорым апокалипсисом переведен…»

– И это тоже заслуга нашей комиссии, – сказал Зарудный с почти мальчишеской похвальбой. – В прошлом цикле, например, до зоопарка ни у кого не доходили руки. Продовольственный кризис, транспортный кризис, эпидемия… И все эти красавцы остались здесь и погибли в клетках. А в этом цикле мы позаботились заранее…

Позади, отстав шагов на пятьдесят, брели два равнодушных с виду крепыша. Дышали воздухом. Как бы невзначай оглядывали скамейки и кусты по обе стороны аллеи.

Зарудный остановился. Провел ладонью по оградке, скептически посмотрел на свою руку и прислоняться не решился.

– Вот я и дожил до совершеннолетия сына, – негромко сказал он, глядя в небо. – Кто бы мог подумать… Лида, что ты хотела сказать?

Она перевела дыхание. Сейчас она скажет. Ну же, раз, два, три…

Зарудный вдруг схватил ее за руку:

– Смотри!

Огромное, наполовину усохшее дерево казалось сплошь покрытым белками. Через минуту оказалось, что белок всего две, что они носятся, танцуя, оплетая движениями ствол, задирая друг друга, играя в некую каскадерскую разновидность догонялок. Лида смотрела на белок и ощущала руку депутата на своем запястье.

Горячая ладонь.

Ей захотелось, чтобы эта рука погладила ее по голове. И по плечу. И по щеке. Ей захотелось взять эту руку – и никогда не выпускать. А еще лучше – коснуться губами.

Белки разбежались; одна из них перемахнула через ограду, вскочила в деревянное колесо и заработала лапами, будто на тренажере.

– Вот так и вертимся по кругу, – глухо сказал депутат Зарудный.

– Что? – спросила Лидка, боясь пошевельнуться. Но он все равно выпустил ее запястье.

– Что ты хотела мне сказать, Лида?

Лидка проглотила слюну. Сейчас ей больше всего хотелось попросить, чтобы он снова взял ее за руку. Но она молчала.

– Завтра девятое июня, – проговорил Зарудный, изучая стрелку-указатель. И поддернул рукав пиджака. Коротко блеснул циферблат дорогих часов.

Лидка молчала.

– Лида… Ты ведь больше не боишься? Этого… объявленного апокалипсиса?

Она посмотрела ему в глаза.

– Нет. Вы научили меня не бояться. Вот и все. Все сказано.

Зарудный засмеялся. Ветер играл его галстуком – тонким и темным, с неразборчивым мелким рисунком.

– Наверное, ты права… Эти гады в тюрьме, и они уже никого не напугают. А послезавтра будет Славкин выпускной, – он помолчал. Лидка ждала. – Но апокалипсис… все равно наступит. Через полгода ли, год…

Лидка упрямо выпятила нижнюю губу:

– Все равно. Я не боюсь.

– Да. – Депутат Зарудный первым отвел глаза. – Наверное, ты права… Лида. Видишь ли…

В далеком вольере закричала какая-то недовывезенная тварь.

– Моя мама погибла в прошлый апокалипсис, – сказал Зарудный как-то даже обиженно. – Ты думаешь, ее накрыло горячим облаком? Или она отравилась? Или попалась глефам?

Лидка молчала. Ей вдруг стало холодно.

– Нет. Ее затоптали перед самыми Воротами. Люди ломились, зная, что через несколько минут будет поздно. Она споткнулась…

Теперь Лидка взяла его за руку. Прикосновение отозвалось будто ударом тока, Лидку до самых пяток пробрал горячий озноб.

– Самое страшное, Лида, не твари из моря, не метеоритный дождь… Самое страшное – толпа на подступах к Воротам. Будь осторожна, прошу тебя.

Лидка глядела на него во все глаза.

– С каждым новым поколением люди становятся выше. Расплачиваются за это болью в позвоночнике, но растут. Школьникам не объясняют, почему это происходит… Но те, кто ниже ростом, имеют больше шансов погибнуть в толчее. Я говорю это не затем, чтобы снова напугать тебя. Я хочу, чтобы в момент катастрофы рядом с тобой, Лида, обязательно кто-то был. Кто-то достаточно сильный, чтобы поддержать тебя.