Читать книгу "Шоссе Энтузиастов. Дорога великих свершений - Алексей Рогачев"

Двое его членов в молодости были заядлыми двоечниками, которых выгоняли из приличных средних учебных заведений. Поэтому единственным шансом получения хоть какого-то образования стало для них поступление в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, отличавшееся крайне либеральными порядками, как в части продолжительности пребывания в нем, так и в отношении проверок приобретаемых знаний. В результате и Герман, и Шервуд все-таки стали архитекторами, но к тому времени им было уже около тридцати лет.

Сравнительно с ними третий зодчий, Алексей Сергеев, обладал какими-то способностями, но тон в авторском коллективе задавал все же не он, а его коллеги. План комплекса запутан и неудобен. Помимо парадного двора (изогнутого в виде буквы «Г»), на участке имеется еще семь дворов поменьше, три из которых являются настоящими колодцами.

Жилой комплекс Варваринского общества. Фасады по улице Солянка. Архитекторы И. А. Герман, В. В. Шервуд, А. Е. Сергеев

На улицу и в парадный двор выходит 16 (!) парадных подъездов, во дворы – 19 (!) черных лестниц. Несколько лестниц обслуживало лишь по одной квартире на каждом этаже, а остальные – максимум по три. Сами зажатые между лестничными клетками квартиры обрели весьма причудливые очертания. Под стать оказалась и планировка. Небогатой фантазии архитекторов-двоечников хватило лишь на длинный-предлинный узкий квартирный коридор с множеством дверей по бокам. Задуманные в качестве жилья для богатого класса квартиры дома на Солянке оказались похожими на скучные общежития коридорного типа. После Великого Октября значительная их часть была заселена по коммунальному принципу. Сравнительно недавно, во второй половине 80-х годов, один из корпусов подвергли реконструкции по проекту архитектора Н. Н. Сенсия и инженеров И. С. Голубковой, Л. Б. Орловской. Вместо многокомнатных появились современные квартиры в одну, две, три, четыре комнаты[28]. Их планировка не везде оказалась особо удачной – прежде всего из-за ограничений, создаваемых несущими внутренними стенами.

Внутренние перестройки не изменили унылой внешности комплекса. Умеренно одаренные зодчие так и не смогли изобрести способа оживить огромные плоскости шестиэтажных корпусов, покрытых монотонной сеткой оконных проемов. Хотя старались изо всех сил. Налепили на фасады балконы с пышными балясинами, барельефные вставки, пилястры, сандрики и лепные вазы. Но размещенные без всякой системы мелкие декоративные детали смотрятся случайными нашлепками, нисколько не уменьшая скуку парадных фасадов. Самое странное впечатление оставляет руст, покрывающий почему-то второй этаж, притом что первый оставлен практически без обработки. Из-за этого создается впечатление, что всю тяжесть верха принимает на себя массивный второй этаж, и дом кажется висящим в воздухе.

По-настоящему ужасны тыльные фасады корпусов, которые, согласно варварской традиции того времени, вообще отделывать не полагалось. Окруженные голыми кирпичными стенами мрачные задние дворы придают дому своеобразный колорит, привлекающий любителей старины. До недавнего времени здесь всегда можно было встретить любознательных москвичей, а то и целые экскурсионные группы, желающих побродить по лабиринтам дворов-колодцев. Несколько навязчивый интерес, очевидно, надоел обитателям бывшего дома Варваринского общества, и сегодня доступ на задние дворы комплекса перекрывают ворота с кодовыми замками.

Проект реконструкции жилого комплекса по улице Солянке, № 1. План типового этажа. Архитектор Н. Н. Сенсия, инженеры И. С. Голубкова, Л. Б. Орловская. 1980-е гг.

«Часто терпит пораженье даже умный генерал, Если место для сраженья неудачно он избрал…»

Не менее любопытный архитектурный ансамбль, причем выстроенный гораздо более талантливым зодчим, скрывается за тяжеловесными корпусами бывшего доходного дома Варваринского общества. Чтобы ознакомиться с выдающимся, пожалуй, даже уникальным образцом московского зодчества середины XIX века, следует на некоторое время отвлечься от сложившегося направления Владимирского радиуса и двинуться туда, куда подсказывает интуиция – прямо на восток. Взобравшись на крутую горку (ту самую, которая в свое время заставила искривить прямую дорогу на Владимир), путешественник оказывается перед двумя высокими и тощими башнями назначения непонятного, но вида явно романтического. Небольшая дверь между ними – след некогда располагавшегося здесь главного входа в Ивановский монастырь.

Когда возникла сия обитель, толком не известно, но вроде бы в XV веке она уже существовала. Зато совершенно достоверно можно назвать дату ее ликвидации – в 1812 году постройки монастыря выгорели, и его совершенно резонно упразднили. Из числа сооружений восстановили лишь древний собор, обращенный в приходскую церковь, и корпус келий по западной границе участка.

И все бы хорошо, монастыри в Москве вообще были не нужны, а в данной точке особенно. Но неожиданно вмешалась женская логика. Умершая в 1858 году Е. А. Макарова-Зубачева, дочь богатейшего московского купца Мазурина, завещала фантастическую по тем временам сумму 600 тысяч рублей серебром (более полутора миллионов ассигнациями) на восстановление почему-то полюбившейся ей обители. Выполнения воли покойной стала энергично добиваться душеприказчица, другая купчиха – М. А. Мазурина.

Ивановский монастырь. Архитектор М. Д. Быковский. Фото 1880-х гг.

В середине XIX века устройство монастыря в центре города, на неудобном тесном участке следовало рассматривать как неразумную идею, которая могла прийти в голову разве что недалекой московской купчихе, душа которой была отягчена многочисленными прегрешениями. Московским властям, конечно, следовало пресечь затею в зародыше, однако решающим аргументом выступили деньги. Имелись солидные средства, которые можно было с толком и выгодой освоить. А целевое назначение денег четко обозначалось в завещании. Так что хочешь не хочешь, а монастырь пришлось разрешить.

Все сохранившиеся от прежней обители постройки были безжалостно снесены, и на их месте развернулась грандиозная для Москвы того времени стройка, по размаху уступавшая разве что сооружению храма Христа Спасителя. Вел ее архитектор М. Д. Быковский. Был он, несомненно, лучшим в довольно тусклом созвездии московских зодчих. Не зря его выбрали первым председателем основанного в 1867 году Московского архитектурного общества. Современники упоминали его как «в стройках крепкого деятеля», а заодно и как «отчаянного ругателя».

К сожалению, вся деятельность Быковского пришлась на период затяжного архитектурно-строительного безвременья, поразившего Москву в конце 30-х годов XIX столетия и продолжавшегося почти четверть века. За это время в городе не появилось ни одного по-настоящему ценного в художественном плане сооружения. Сам Быковский, отойдя от строгих канонов классицизма, никак не мог нащупать дорогу и в основном занимался подражанием известным сооружениям прошлых веков – то готическим, то ренессансным, то древнерусским. Получалось не слишком удачно.