Читать книгу "Бабий ветер - Дина Рубина"

Одно такое тело весом в 200 кг побывало сегодня на моей кушетке. Черный бугай, весь в наколках и буграх, сбросил халат и предстал передо мной в чем мать родила, ожидая дальнейших указаний.

И вот тут спрошу я тебя: почему он должен разнагишаться передо мной, если у него всего-навсего чистка лица? И сама тебе отвечу: по двум причинам. Во-первых, многие в этой стране трусов не носят. Почему – не спрашивай, не знаю. Женщины являются на бикини, снимают джинсы, под джинсами – ни черта, вернее, натуральное хозяйство. Многие мужики тоже на трусы не накопили, а может, время экономят. Во-вторых, являются они не только на чистку лица, а на несколько процедур сразу – здесь очень принято дарить любимой особе подарочный сертификат на целый каскад удовольствий. И уж тогда клиента разоблачают догола, выдают халат-тапочки и пускают в плавание по кабинетам. Вот он и явился ко мне после массажа.

Обычно я велю им лечь на спину и укрыться простыней, выхожу и жду за дверью, пока они не устроятся. А этот, простодушный, дожидаться не стал и радостно разоблачился. В Америке это считается не только некорректным, но и оскорбительным, и теоретически я могла бы обратиться к юристу нашей корпорации… Но неохота связываться, и к тому же, у нас какой главный лозунг? «Клиент всегда прав!»

А клиент, дорогая моя, это такой разнообразный фрукт и овощ, что душа садовника застывает в изумлении.

Припомни наше сексуальное образование лет этак тридцать назад, в основном почерпнутое из мифов и легенд, поведанных нам старшими подругами. Те сказительницы, разумеется, все преувеличивали, и потому расположение, размеры и даже применение мы знали приблизительно, и все, что могли найти под одеялом, изучали мануально, а если случалось визуально, то, ей-богу, в юношеской буре и натиске еле успевали разглядеть.

А тут счастье улыбнулось в зрелом возрасте и на законных основаниях: я могу разглядывать абсолютно все вооруженным глазом – у меня сильная лампа-лупа, любой объект увеличивает раз в пять, при этом безжалостно его освещая. Все мои «объекты интимной сферы», в большинстве своем, принадлежат клиентам женского пола, но раза два мне, можно сказать, повезло.

* * *

Это было лет семь назад, еще в старом любимом салоне у Май; мужиков-клиентов у меня было много, но все они не выходили из рамок общеприличного: массаж лица, депиляция спины, бровей; бывало, грудь-подмышки приходилось этим гусям ощипывать… Был, помнится, полупустой будничный день, народу мало, мы с моей подружкой Ольгой курили на заднем дворике. И тут в наших карманах одновременно зазвенели пейджеры. Клиент! Прибежали на «фронт» – стоит длинный, тощий, волосатый, немолодой. И рукой мне машет. Значит, мой. Вспомнила: делала ему когда-то массаж лица. Беру листок, там написано: «бразильское бикини». Ольга мне шепчет: «Описка. Это спина». Я и сама подумала, что описка. У нас еще не было случая, чтобы мужику ставили такой диагноз: бразильское бикини. Прошли в мой кабинет, я повернулась к нему спиной, стою, инструменты раскладываю. Поворачиваюсь – он лежит абсолютно голый, задницей кверху. Ну, задница – это наше все, эта часть тела мне хорошо знакома… Между прочим, в Америке голый мужчина, нырнувший в твою кровать без приглашения, может выйти из нее в наручниках.

– А где вы трусы забыли? – спрашиваю грозно. – У вас же только депиляция спины.

– Не волнуйтесь, – говорит, – я адвокат, все понимаю. Все работы ниже спины оплачу по прейскуранту.

Ну, я умолкла: кто ж у нас не отдает честь при слове «прейскурант»! Отваксала ему спину, пошла ниже по указанному адресу, отполировала ему, чего уж там, и тощую задницу. Он лежит. Я отвернулась, чтобы он мог встать и одеться. Поворачиваюсь… Адвокат мой в странной позе: задницей в потолок, а под ней висят пустые морщинистые авоськи, безжизненные, тухлые, седые. И он так рукой приглашает меня продолжать мои труды.

А я бразильское бикини мужику не делала никогда. Мужика голого помню только в общем виде. Без подробностей. Направление волос на мошонке не помню совсем. Правда, у меня есть лампа с увеличительным стеклом, но… Короче, мошонку, в случае чего, пришлось бы штурмом брать. Там же кожа нежнее, чем под глазами, никак не ухватишь.

– Нет уж, – говорю, – я должна позвонить мужу и спросить, могу ли я мацать чужие яйца.

Адвокат не стал спорить, покорно сменил позу. Санёк на том свете, должно быть, хохотал, как безумный! Я просто слышала этот смех… Вышла из комнаты и написала на листочке оплаты: «Спина и половина бразильского бикини». И не стала возвращаться в кабинет, вышла перекурить это дело во дворик.

Но адвокат оказался настоящим мужиком, заплатил и за яйца – то есть за полное бразильское бикини. Правда, больше не приходил. Но факт: я оказалась первой и единственной в истории нашего салона, кто официально и законно остался наедине с голым адвокатом.

…Вот и получается, что наша работа – рисковая, все равно как эквилибристика на канате или все те же прыжки с парашютом. Массажист чуть дольше на груди клиента руки задержал, чуть не там нажал – пожалте, жалоба на сексуальное домогательство. Уму непостижимо, до чего довели западное общество эти сраные феминистки. У нас, к примеру, во многих салонах постепенно уволили всех мужиков-массажистов, хотя специалисты они классные. Но кому из начальства нужна головная боль и вечные судебные тяжбы с идиотами! На меня тоже как-то подали смешную жалобу: дотронулась до соска. Я ведь делаю массаж и шеи, и плеч; клиентка до пояса голая, может, я случайно и дотянулась до соска, тут особо и стараться не надо: у каждой второй – силиконовые арбузы, попробуй не наткнись…

Но бывают картины, от которых леденеет нутро.

…Однажды на заре, так сказать, карьеры явились ко мне на маникюр две молодые женщины. Одна села за столик, и я сразу занялась ее руками, даже взглянуть на нее не успела. Сидела она полубоком ко мне, болтала с подругой. Я принялась за дело, на клиентку не смотрю, радуюсь, что она занята болтовней, мне это только на руку – можно не отвлекаться на «культурную программу» и все быстро закончить.

В какой-то момент она повернулась ко мне, что-то произнесла. Я подняла голову и… «тошнэнько мене так у хорле стало», как говорила теть-Таня, когда ради шика переходила на суржик, как герои Толстого переходят на французский. Одним словом, свет померк у меня в кабинете. Я обомлела, просто не могла поверить собственным глазам! Лицо у девушки было простоватым, не запоминающимся: такая себе мордашка продавщицы из мини-маркета… Если б не борода, как у старого монгола: редкая, блондинисто-седоватая, самая что ни на есть козлиная. Ни дать ни взять, невеста сатаны сидела передо мной, хоть по ярмаркам ее за деньги показывай! Сколько живу на свете, ничего подобного не видала.

Ну и – черт меня дернул за язык! – с внезапной оторопи ляпнула, что могу не только ноги-руки, но и лицо обработать ваксом: минутная процедура… кожа будет, как у младенца… Она взглянула на меня так, что моя жалкая бормотня застряла у меня в глотке, я забыла все слова и по-английски, и по-русски и немедленно засунула свое мнение в задницу.

А она развернулась к подруге и возобновила прерванную беседу с невозмутимым видом хоф-дамы высочайшего двора. Я сидела, опустив голову, полировала ее ногти и думала: какие же вы все страшные люди! Вы делаете вид, что ничего не происходит, что эта кошмарная волосня на женском лице никого не волнует. Разве что комплименты не отпускаете! На работе, в компании, или где бы там она ни появилась, люди обречены лицезреть ее сатанинскую физиономию. А ведь это уродство можно убрать за одну минуту! Неужели за всю ее жизнь ни один родственник, или подруга, или учитель в школе, или психолог, в конце концов, не решились сказать ей правду?