Читать книгу "Две тайны аптекаря - Ирина Трофимова"

Честно говоря, я решила поехать к Аптекарю даже не из-за картины, хотя эта таинственная история, разумеется, не оставляла меня ни на минуту. Выманить какую-то информацию у господина Лунца не вышло, так что оставался только Аптекарь с подлинником. В том, что подлинник у него, я не сомневалась, но ехала к нему не только поэтому. Меня тянуло в его странный дом наперекор страху, мне хотелось историй и загадок, я чувствовала, что их у него очень много, и, возможно, мой детектив с картиной окажется легкой невинной игрой по сравнению с тем, что еще могут скрывать хитрые глаза Аптекаря и запертые двери его дома. Это как найти шкатулку с секретом и пытаться подобрать к ней ключ. Ломать голову, ломать замки, чтобы потом выяснить, что ключ вовсе не нужен, а нужно, как в старых японских шкатулках, двигать детали и стенки. У меня была такая в детстве. Самый легкий уровень. Открыть можно было за девять шагов. За сколько шагов меня подпустит к себе Аптекарь? Любопытство распирало меня изнутри, но при этом и страх подбрасывал колких мурашек. Нужны ли мне были эти секреты? Сидела бы дома, спасала портрет, привезенный Марком, и ждала бы от него звонка.

Звонка на самом деле пришлось ждать совсем недолго. Я предполагала пару дней молчания, но уже на следующее утро от Марка пришло вежливое сообщение с вопросом, не занята ли я и когда мне удобнее поговорить с ним. Я написала, что освобожусь примерно через четверть часа, и он перезвонил ровно через пятнадцать минут. Искренне извинился за вчерашнее, оказалось, что на работе у него случились большие неприятности, едва не потеряли крупного заказчика, но всё обошлось. Я отвечала довольно холодно, потому что еще была обижена, да и вообще не совсем понимала теперь, как мне относиться к нему после просьбы о порезанном портрете. Впасть в эмоциональную зависимость, влюбиться, придумать себе лишнего, чтобы потом стыдиться самой себя, — этого мне совсем не хотелось, так что я решила пока удерживать отношения на нейтральной ноте. Но он и тут оказался хитрее. Мне казалось, я была осторожной, спокойной и полностью контролировала ситуацию. Он еще раз объяснил что-то про вчерашний внезапный звонок от начальства, огромный контракт и неустойки, а потом замолчал на несколько секунд и вдруг совсем неожиданно сказал: «Я соскучился». И от моей холодности не осталось и следа. Он сказал это так честно и так просто, и я услышала, что он волновался. Мне нравилось распутывать сложные истории и разгадывать чье-то вранье, но я никогда не умела противостоять честным эмоциям. Конечно же я растаяла. Правда, попыталась осведомиться, не говорит ли в нем исключительно беспокойство за вверенную ему подопечную, с которой они так неловко упали с лестницы, но он попросил меня не обижаться и добавил, что на самом деле чувствует себя виноватым.

— Но почему? — удивилась я.

— Потому что запутал тебя. Ты думала, мы пойдем в кино и на бульвары, а я мало того что притащил тебе работу, так еще и сбежал как придурок. Ты не сердишься? Мне ужасно неудобно.

— Я не сержусь.

— У меня еще одна просьба.

— Заказов я больше не возьму.

— Вот именно по этому поводу. Давай, если можно, держать эту тетку подальше от нас с тобой. Я буду вечно обязан тебе, если ты ее заштопаешь и меня не убьют мои друзья, но соскучился я по тебе. Честно. Увидимся послезавтра?

Половина восьмого, набережная, французское кафе и теплый пирог-перевертыш с ароматным кофе. Еще он пообещал мне нарциссы.

Я собиралась к Аптекарю, и настроение у меня было прекрасным. Я предвкушала хорошую дорогу, скорость, музыку в машине. Меня распирало любопытство и волнение от того, что я снова увижу картину. Я то и дело мысленно проигрывала диалоги с Аптекарем. Это была игра, и я не предполагала, что могу оказаться настолько азартным игроком. При всей легкости характера я всегда строго следовала внутренней дисциплине и старалась не позволять себе лишней лени и праздности, хотя знала, что и они бывают полезными, потому что помогают накопить запас энергии и впечатлений, который потом окажется крайне необходимым. Но сегодня я предпочла работе поездку в гости к Аптекарю в надежде на что-то новое, загадочное, странное — какое угодно, но только не скучное. Мне нравилось то, что происходило. Меня тянуло в его дом.

Я быстро собралась, бросила в сумку шоколадку и пару яблок, заперла двери и, уже уходя, сунула руку в почтовый ящик. В нем обнаружились утренняя газета, телефонный счет, пара рекламных листовок и довольно большой конверт из плотной бумаги горчичного цвета. Ни адреса, ни даже имени на конверте не было. Решив, что это очередной буклет местного домоуправления, я надорвала конверт. Всё, что произошло дальше, было настолько странно, что мне показалось, будто я смотрю на ситуацию со стороны. В конверте оказалась моя собственная фотография. Я моментально узнала ее — солнечный яркий день, яркое платье и моя улыбка. Крупно, сочно, весело. Это была любимая фотография, я часто использовала ее в портфолио, она же висела на моем сайте. Я тогда только вернулась из отпуска — загорелая, довольная — и так заразительно улыбалась!

На снимке, который я держала в руках, всё было то же самое, но с моим лицом было что-то не так. Совсем не так! Когда я это поняла, то от испуга бросила конверт и фотографию на землю, но потом присела и подняла их. По моему лицу были прорисованы шрамы и раны. Какой-то любитель фотошопа постарался на славу, так, что я стала похожа на обезображенную восковую куклу. Мне стало нехорошо, и я быстро убрала снимок в конверт. Кто мог это сделать? Завистников или конкурентов у меня никогда не было. Я старалась никого не обижать, а если и делала это, то спешила скорей извиниться. Единственное объяснение, которое возникло у меня в голове, это были те странные сообщения про райских птиц. Неужели у меня появился собственный маньяк? Мне захотелось вернуться в дом и спрятаться от всех. Было ужасно неприятно, особенно от того, что конверт подложили в мой собственный почтовый ящик. Выходит, этот сумасшедший знал, где я живу. Я хотела позвонить Марте, но потом подумала, что она только испугается понапрасну, а у нее дети и грудное вскармливание. Я решила звонить в полицию, но потом подумала, что они вряд ли отнесутся к этому всерьез. Мне же никто не угрожал конкретно. Максимум, что они могли бы мне посоветовать, — быть осторожнее в знакомствах и запирать на ночь двери. Я сделала пару глубоких вдохов, убрала конверт в сумку и поехала к Аптекарю.

Я не помню, как доехала, потому что всю дорогу меня била дрожь. Я вздрагивала, когда меня обгоняли другие машины, когда светофор переключался на зеленый, когда по радио громко передавали рекламу, и я даже чуть не выехала на встречную полосу, когда у меня в сумке зазвонил телефон. Марта хотела узнать, пойдем ли мы в субботу в бассейн. Я сказала, что пойдем, но только в том случае, если с моим лицом не случится ничего еще более ужасного. Марта спросила, не выпила ли я за обедом лишнего, и я всё-таки выпалила ей про конверт в почтовом ящике. Видимо, материнство и работа с усопшими рыцарями изрядно закалили нервную систему моей подруги, потому что она отреагировала на редкость спокойно. Во всём виноват стресс и грязный воздух, сказала она. И посоветовала мне установить на крыльце камеру.