Читать книгу "Все на одного. Как защитить ребенка от травли в школе - Кристин Аудмайер"

В результате преследований я страдала от приступов тревоги, депрессии и низкой самооценки еще многие годы после окончания школы. Я никогда не принимала участия в социальных мероприятиях, у меня часто бывало учащенное сердцебиение и боли в груди, и почти всегда мне было очень грустно. Я разучилась доверять сверстникам, и мне всегда казалось, что люди сплетничают обо мне у меня за спиной, а их симпатия ко мне ненастоящая. Несмотря на мои способности к учебе, я всегда сомневалась в собственных возможностях. Когда же я наконец уехала из дома, чтобы продолжить обучение, у меня уже не получалось концентрироваться на предмете, так что мои оценки ухудшились. Поворотный момент наступил в 23 года – я решила, что с меня хватит, и записалась к врачу. Теперь-то я вижу, что мне нужно было сделать это намного раньше, но, когда ты сидишь совсем один в своей темной пещере и тебе плохо, не так-то просто собрать в кулак все свое мужество и обратиться за помощью. К счастью, врач с первой минуты принял меня всерьез, и всего четыре недели спустя я оказалась на приеме у психолога. Вдобавок мне выписали антидепрессанты, которые, в сочетании с весьма эффективной психотерапией, очень сильно помогли мне. После пары продолжительных больничных и интенсивной работы с психологом я почувствовала, что наконец начинаю становиться на ноги. Конечно, и сейчас случаются рецидивы, но с каждым разом они проходят все скорее и легче, а кроме того, я всегда знаю, куда мне идти и что нужно делать, если надо мной снова сгущаются тучи. А еще меня очень поддерживают друзья и семья.

После стольких лет я чувствую, что снова возвращаюсь к себе, и это прекрасно. У меня есть любимая работа, множество увлечений и лучший в мире парень. Разумеется, я все еще остаюсь скучноватым ботаником, который охотнее всего поваляется на диване с книжкой, но теперь понимаю, что в этом нет ничего плохого. Вообще-то это очень даже хорошо.

Продолжаю ли я считать себя жертвой травли? Не знаю. К счастью, теперь я уже нечасто вспоминаю тот период, не считая редких моментов неловкости при общении с незнакомыми людьми или на вечеринках. Чаще всего я думаю, что мы были просто группой очень несчастных подростков. Нам не повезло, и мы оказались в неблагополучной среде, где никому не было дел до наших проблем – ни дома, ни в школе. Скорее всего, заводилам травли было так же плохо, как и мне самой. Я никогда не хожу на встречи выпускников, но вовсе не таю зла на своих обидчиков. Я просто рада, что эта часть моей жизни осталась позади».

Бойкот

Обсуждая бойкот и социальную изоляцию как формы скрытой травли, мы должны понимать, что, если ребенка один раз не взяли в общую игру, это не означает, что его игнорируют. Не являются травлей и ситуации, в которой большая часть детского коллектива не участвует в игре или когда ребенок приглашает на день рождения трех одноклассников и не приглашает остальных семнадцать. По-настоящему можно говорить о травле лишь тогда, когда большая часть коллектива сознательно, регулярно и по различным поводам игнорирует одного ребенка или группу, оказавшуюся в меньшинстве. Именно отсутствие активных действий со стороны обидчиков является характерным признаком данного типа травли, и именно по этой причине детям и подросткам бывает трудно рассказать об этом взрослым.

Демонстративное молчание

Один мальчик, с которым я переписывалась в течение нескольких лет, рассказывал, что всякий раз, как он входил в класс или пытался заговорить с кем-то из одноклассников на перемене, все демонстративно умолкали. Из-за этого ему постоянно казалось, что говорили они как раз о нем и что таким образом они показывают свое нежелание разговаривать с ним. Бывало, что он обращался к одноклассникам напрямую и те не отвечали ему. Дети и подростки, которые регулярно сталкиваются с таким поведением окружающих, рассказывают, что это заставляет их испытывать неуверенность каждый раз, когда им нужно заговорить с незнакомым человеком: как он отреагирует, ответит ли он, неужели все мои слова глупы и скучны?

Язык тела

Представьте себе, что каждый божий день ребенок видит в школе одну и ту же картину – одноклассники поворачиваются к нему спиной, как бы говоря: «Не подходи! Мы не хотим с тобой общаться». Или же они сразу кладут свои рюкзаки на свободные стулья в столовой, или забрасывают ноги на эти стулья, чтобы показать, что стулья заняты. Именно так происходит травля, для которой не нужно слов.

За последние годы я посетила десятки школ с выступлениями и докладами. Иногда я приезжаю раньше назначенного срока, так что могу стоять в коридоре и наблюдать, как развиваются отношения между учениками. Я считаю, что возможность увидеть детей в их естественном взаимодействии, когда они не замечают наблюдения, является привилегией, которой мы чаще всего бываем лишены. Я всегда обращаю особое внимание на то, как важен для детей ритуал объятий, особенно в старших классах. Я ни в коем случае не выступаю против этого милого обычая, но меня каждый раз поражает, как легко его можно использовать не только для выражения взаимной симпатии, но и для того, чтобы отделить своих от чужих и чтобы самому определить свою принадлежность к тем или другим. Ведь школьники не только бросаются друг другу на шею так, словно не виделись несколько недель. Всегда находится тот, кто стоит в стороне и наблюдает, как все обнимаются и здороваются друг с другом, а на него никто не обращает внимания. Получается, что такой красивый и приятный жест, как объятие, может в то же самое время служить демонстрацией неприязни.

Игнорирование/социальная изоляция

Дети и подростки многому учатся друг у друга, и ребенок, систематически подвергающийся социальной изоляции и не являющийся полноценным участником общения, лишается этой ценной возможности. Кроме того, бойкот задает неверное направление его социальному развитию. К сожалению, многим детям приходится столкнуться с той или иной формой социальной изоляции, когда их ровесники игнорируют их в процессе игры или на различных общественных мероприятиях, таких как праздники, дни рождения и т. п.

В 2007 г. Управление уполномоченного по правам ребенка (Barneombudet) проводило в детских садах и начальных школах исследование, в ходе которого плюшевый мишка по имени Трюгве задавал детям следующие вопросы: «Что тебе больше всего нравится? А что тебя больше всего расстраивает?» Ответы были симметричные: «Участвовать в общей игре – не участвовать в общей игре». Так устроен детский мир. Они живут в настоящем времени, и им не важно, что через пять лет, когда они перейдут в старшую школу, у них наконец появятся друзья.

В течение всех тех лет, что я занимаюсь темой травли, ко мне много раз обращались родители, расстроенные тем, что их ребенка, единственного из всех, не пригласили на день рождения. Такое часто случается с детьми, которым трудно выстраивать отношения с другими, или когда какие-то их особенности мешают окружающим понять и полюбить их. Бывает и так, что причиной социальной изоляции становятся культурные различия, и тогда мы можем услышать аргументы вроде: «Мы всегда едим сосиски на день рождения, а она мусульманка, поэтому мы ее не пригласили». Такие объяснения многим покажутся неубедительными, но, к сожалению, для некоторых взрослых этого достаточно, в результате чего дети, сильнее всего нуждающиеся в общении, становятся изгоями.