Читать книгу "Лорды гор. Огненная кровь - Ирмата Арьяр"

— Это все?

— Все.

— Исчезни.

Ответом стало молчание. Я подождала пару минут. Ничего не происходило. Неужели и правда исчез?

Дорри обрела привычный собачий вид и прижалась к моей ноге. Эльдер тоже расслабился, распушился — вместо ледяной чешуи оброс подобием мягкой снежной шерсти. Что-то новенькое в репертуаре многоликого ласха. Явно на ласку напрашивается. Даже холодный нос не побоялся сунуть под мою горячую руку.

— И что мне теперь делать? — мои ладони зарылись в иллюзорную шерсть, с одной стороны — в пламенную собачью, с другой — в морозную дракошачью. Интересное ощущение. Вот так меня и разрывают противоположные чувства.

— Как что? — встрепенулся мой необъятных размеров дракош, любитель мягких ковриков, варенья и радуг. — Улепетывать отсюда поскорее! Таррэ снимает наблюдение с той подозрительной ночлежки, скоро будет здесь. Долго ли им домчаться… А у нас еще дел невпроворот! Мы столько ждали! Когда еще будет такой удобный случай, ваше растерянное величество? Вот там и подумаем, что делать со всем этим, — он горестно покосился на творившийся вокруг хаос.

— Тогда полетели.

Растерянность и величие — несовместимы, думало мое морально раздавленное величество, устраиваясь на спине снежного дракона.

Эльдер вихрем вылетел в окно, а я едва не свалилась с него наземь. Голова закружилась не от скорости, я уже привыкла к своему личному ездовому бурану. Мне было тошно от понимания того, что слежка за мной была непрерывной, с рождения, что кто-то подсматривал, как я мочилась в уборной или ребенком крала сухари на кухне, готовясь к бегству. Меня душила ярость от того, что опять кто-то пытается сыграть мной втемную, как неразумной пешкой.

Но я король. Я не могу позволить себе многого и особенно — быть наивной дурой.

Вряд ли дух, назвавшийся именем Тайлиена — темный, как я заподозрила поначалу. Самопожертвование Роберта защитило Гардарунт от прихода Темной страны и ее исчадий. Так утверждал белый мастер Таррэ, и хочется в этом ему верить. Если даже не навсегда защитило, то на мой короткий век хватит. На те оставшиеся одиннадцать месяцев, пока не завершен связавший нас с Робертом ритуал айров.

И второе — столько деталей не мог знать чужак. О перышке в шкатулке я никому не говорила. Эту сокровенную детскую тайну могла знать мама. И духи рода, вполне. Но ее «послание» слишком не вписывалось в тот образ королевы Хелины, который я помнила. С другой стороны, она точно жива. Иначе ее смерть освободила бы во мне запертый дар риэнны.

Третье. Даже Белый Совет не может напрямую приказывать духам родов. И тем более темный владыка. Только риэн или риэнна рода. Наверняка они и хранят их от власти темных. Чужой приказ дух не станет выполнять. А вот живого человека, даже мага, Азархарт мог принудить. Может ли мама быть в плену и приказывать духу то, что желает темный владыка? И намеренно говорить его словами? Королева Хелина ни за что не стала бы сообщать мне, что попала в ловушку, чтобы у меня и мысли не возникло! Она ставила превыше всего не мою жизнь, а безопасность Белогорья. И в первую очередь отправила бы гонца к белым воинам: стражи должны первыми узнать об угрозе стране духов. А Тайлиен от них скрывался. Вейриэны не знают еще ничего. Если бы знали, то Таррэ держал бы меня за горло куда плотнее, чем он делает это сейчас. Я бы на его месте меня похитила и заперла в Белых горах. Или убила бы.

Итак, мама у Азархарта. Хелина говорила духу под диктовку и намеренно не исправила ни слова, чтобы я поняла: это «послание» — не от нее. Плохо, если владыка узнал о том, что я — девушка. Бесценное сокровище для Темной страны. Отмычка к Белогорью. И, как никто не спрашивает у стрелы, хочет ли она убивать, меня тоже никто не спросит. Мой двойной дар — «огненной крови» и хранительницы рода — оружие, которым темные сокрушат мир. Тогда Белые горы станут Черными.

Но мама будет жить, пока я не попадусь Азархарту в руки. Наживка для меня должна быть живой, да простят мне тавтологию божественные айры.

И последнее. Что это меняет в моих планах? Ничего. Кроме того, что мне надо срочно переделывать свой фантом, чтобы исключить всякого рода неожиданности.

* * *

С высоты драконьего полета земля выглядела нереально прекрасной. Горизонт уже совсем посветлел и сливался с маревом, поднимавшимся от почвы — нежно-золотистой, словно липовый мед, с серебряными нитками рек и причудливым узором дорог. Лишь одно большое пятно диссонансом вторгалось в это волшебство — не затронутый летним безумием, заснеженный, вековой Заповедный лес, в десяти верстах от Найреоса. Тут были охотничьи угодья королей Ориэдра, где уже полтора столетия под страхом немедленной казни запрещалось появляться кому-либо, кроме егерей.

До недавнего времени, правда, оголодавшее население не обращало внимания на угрозу, решив, что двум смертям не бывать, и изрядно поживилось и дичью, и древесиной. Теперь же во всем заповеднике не осталось ни зверья, ни даже комарья. Не только люди, но и птицы огибали его за версту.

Еще бы. Именно тут поселились жуткие снежные дьяволы и вернули в лес законную зиму с лютейшим морозом. Надо же и ласхам где-то жить, причем без опаски попортить холодными буранами цветущие сады и посевы. Далековато расположились, но зато от греха подальше. В столице они у меня распустились от безделья, начали очаровывать девушек, превращать в снегурочек и оттаивать бедняжек коварным эликсиром, разжигающим сердца. Слез девичьих было пролито, когда я, вняв мольбам кардинала, торжественно изгнала искусителей!

Третье прозвище я получила от прекрасных дам: Разлучник.

В вышине над лесом тоже переливалось марево — десятки северных сияний, сплетающихся в трепещущие, восхитительные кружева. Ласхи развлекались зримой речью.

— С кем они так активно переписываются, Эльдер?

— О, это коллективное творчество. Наше поэтическое приветствие вам.

— Мне? Почему же я ни слова не понимаю?

— Ваше сердце омрачено тревогой, она как паутина опутала врученные вам ключи, мой опечаленный сир. Стряхните ее и возьмите послание.

Первое, что передает зримая речь, — эмоции снежных магов, их поддержку и заботу друг о друге. Или, как не забыл предупредить меня Эльдер, сокрушающий враждебный удар, если тебе послан вызов. Речь — это первая схватка северян. Или первый поцелуй. Именно потому я старалась не читать ежеутренние послания северного принца Игинира. Так, просматривала мельком. Сразу видно, что лезет с поцелуями в самую душу, хитрец.

Я отогнала мучившие меня мысли и попыталась потянуться душой в небеса. В тот же миг почувствовала отклик — словно радужная вязь опрокинулась с неба прямо в сердце, наполнив его ощущением любви и счастья.

Потом кружево рассыпалось на отдельные нити и искры слов, вспыхнувшие в сознании, и я поневоле улыбнулась: по части поэзии ласхи вполне могли соперничать с божественными айрами. Если отбросить эпитеты и метафоры, суть их послания можно свести к двум скудным словам: рады видеть. Но это была неподдельная радость.