Читать книгу "Песня Вуалей - Дарья Кузнецова"

Два мира – реальный и мой собственный – причудливо наслаивались друг на друга, рождая странные парадоксы пространства и времени. Пространство собиралось в складки, выплевывая проглоченных у входа людей в разных концах залы, коверкая их тела и лица. Время крутилось спиралями и порой бежало вспять; я видела, как люди выходят из зала спиной вперед, и слышала, как распорядитель задом наперед читает имена масок удаляющихся фигур. Я плавала в этом океане безликих красок, двигалась, что-то кому-то говорила, танцевала, но все мои действия сопровождались странным ощущением театральной постановки, в которой я принимаю участие.

Моя реальность совместилась с окружающим миром по сказочным законам: в тот момент, когда часы дворца пробили полночь. Вот только сказка эта была очень страшной, чего пока не понимал никто из гостей.

Жуткий потусторонний скрежет доселе молчавших дверей оборвал разговоры в зале, привлекая внимание присутствующих к новой гостье. Тонкая гибкая девичья фигура, звонко цокая каблучками и задорно улыбаясь под полумаской, вбежала в зал. Церемониймейстер отобразил на лице растерянность и закопался в свои списки, тщетно пытаясь найти там неучтенную гостью.

А пестрая и яркая бабочка, которую напоминала своим нарядом и легкими движениями девушка, порхнула в центр зала. Опомнившиеся музыканты грянули что-то весело-зажигательное, и гости стряхнули оцепенение, кое-кто начал танец.

А Ее тем временем перехватил мужчина в черном наряде и простой белой маске без узоров, за талию рванул к себе, вынуждая прижаться ближе. На них почти никто не смотрел; ну и пусть, что этого мужчину тоже никто не знал и никто не видел, откуда он взялся. Это же маскарад, кому какое дело? Может, потом кто-то вспомнит, как Он спускался по одной из боковых лестниц, как стоял у стены с бокалом игристого вина, как увидел Ее и ринулся вперед. Но сейчас Они были частью толпы.

Все изменилось очень быстро. С грохотом и звоном разлетелся в мелкие осколки витраж. Дождь битого стекла обрушился на гостей, завизжали дамы, кого-то посекло осколками, кто-то начал требовать Целителя. А с потолка по нисходящей спирали, под скрип и стоны сбившихся с ритма музыкальных инструментов, с хохотом побежала сцепившаяся руками процессия из мужчин и женщин. Люди, испуганно шепчась, прянули в стороны, освобождая место новым гостям.

Никто пока еще не понимал, что происходит. Даже когда новоприбывшие своим пением, гиканьем и несколькими чуть расстроенными музыкальными инструментами и заглушили и без того деморализованный оркестр. Даже когда закружили в своем танце пеструю бабочку, обходя своим вниманием фигуру в черном. Даже когда безликая маска дернула к себе взвизгнувшую и перепуганную барышню, попавшуюся под руку, а пестрая бабочка с веселым заразительным смехом утащила в круг белоснежную фигуру хозяина вечера. Постепенно танец захватил всех гостей, кто-то убрал осколки, кто-то оказал пострадавшим помощь, и о новоприбывших забыли.

Кто-то запнулся, когда зал исподволь окутал сладковатый запах тлена с железистым привкусом крови. Но не понял. А потом бабочка, все так же весело смеясь, выхватила из декоративных ножен какого-то кавалера не менее декоративный нож и легким, уверенным движением, не снимая с лица улыбки, вспорола себе горло. Широко, размашисто, от одного уха до другого. Кровь плеснула на ближайших гостей и белый мрамор пола.

И вот тогда бодрую музыку и гул голосов с легкостью перекрыл жуткий, захлебывающийся визг какой-то женщины. Звук послужил сигналом, и Пляска развернулась во всей красе. Вот дама в синем с хохотом разматывает внутренности из вспоротого живота кавалера. Вот еще один коленопреклоненный кавалер предлагает даме свое кровоточащее и трепещущее сердце на вытянутой ладони. Впрочем, даме с вырванными глазами и залитым кровью лицом сложно оценить красоту этого жеста. А вот дор Керц с дикой улыбкой на лице выковыривает из своего тела ребра, одно за одним, и на белом одеянии кровь образует причудливые разнотонные узоры. Кровавое безумие охватывает центр зала и выплескивается паникой в окружающее пространство.

Тут и там слышатся крики ужаса, кто-то падает без чувств, кого-то тошнит, возле всех выходов образуется давка, но двери закрыты.

А изломанные изуродованные тела вдруг падают на пол марионетками, которым обрезали управляющие нити, расплываются омерзительной красно-бурой жижей и исчезают, оставляя лишь одинокое алое пятно.

Меня мутит, слегка потряхивает, реальность перед глазами расплывается, и я со своего места у колонны никак не могу понять, что же такое там лежит?

Толпа далеко не сразу начинает приходить в себя. Но тут кстати приходится присутствие моих коллег, распознавших в произошедшем иллюзию. Кто-то зычным голосом возвещает, что это было видение, а не реальность. И пока кто-то пытается организовать обезумевших от страха гостей, еще один Иллюзионист подходит к тому алому пятну на белом фоне, и я слышу – я вообще отлично слышу каждый голос каждого из гостей в этой зале, – как он растерянно произносит:

– Проклятие! Это дор Керц, и он в самом деле мертв! Надо звать сыскарей.

Все это мой разум фиксирует отстраненно, сквозь волнами накатывающую дурноту и темноту, а мир закручивается вокруг с бешеной скоростью. И вот тьма забытья, тяжелая и, к счастью, совершенно пустая, накрывает меня с головой, вычеркивая из этого мира.

Сначала появился запах. Резкий, смутно знакомый, отвратительный, вызывающий тошноту. Я отмахнулась от него, издавая какой-то нечленораздельный раздраженный звук, и в темноту вплелись чужие голоса.

– Ну вот, я же говорил, истощение и обычный обморок, – скрипучий старческий голос. – Она уже очнулась. Давайте, давайте, госпожа, открывайте глаза, хватит прятаться, – ворчливо добавил он, и я послушно выполнила просьбу. Так было проще, чем пытаться заставить тяжелую и пустую голову думать и принимать самостоятельные решения.

Первым я увидела изумрудно-зеленый потолок, покрытый затейливым барельефом. Картина вроде бы абстрактная, но в ней чудились какие-то образы, кажется, стоит присмотреться внимательней, и можно будет распознать сюжет. И от мыслей об этом сюжете щекам стало горячо, потому что виделось в нем нечто весьма непристойное. Какая, оказывается, испорченная у меня фантазия…

С трудом отвлекшись от созерцания потолка, я повернула голову, находя взглядом присутствующих людей. Пожилой мужчина с брюзгливым выражением сморщенного лица в долгополой зеленой рубахе Целителя, внимательно меня разглядывавший, удовлетворенно кивнул.

– Можете работать, она правда очнулась. А у меня там еще полсотни людей в шоке, я пошел. – С этими словами он поднялся и исчез из моего поля зрения.

– Здравствуйте, госпожа Лейла, – тихий надорванный голос, уже знакомый мне по единственной встрече, сменил неприятный дискант Целителя, и на стул рядом с диваном присел воскресший Разрушитель.

– Ты ее знаешь? – поинтересовался незнакомый молодой голос, чьего обладателя я из такого положения видеть не могла. А сил поднять голову и оглядеться не было.

– Скорее знаю ее наставника, – слегка поморщившись, ответил мужчина. – Вы можете говорить? – вновь обратился он ко мне.