Читать книгу "Заговор в Уайтчепеле - Энн Перри"

Он заглянул Томасу в глаза, пытаясь понять, насколько тот уловил смысл его слов.

– Не принадлежу к их кругу… – эхом отозвался Питт.

Воспоминания нахлынули на него, будто темная волна. В сознании Томаса всплыли все мельчайшие проявления коррупции, лица людей, заключавших тайные союзы, верность которым становилась для них выше понятия чести и долга, покрывавших преступления друг друга и отдававших предпочтение своим в ущерб всем остальным. Это явление было известно как «Узкий круг». Длинные щупальца этого монстра прикасались к Питту и раньше, но поначалу он мало задумывался об этом. Однако теперь Корнуоллис говорил ему, что это враг. Вероятно, Томасу не стоило удивляться. В прошлом он нанес этим людям несколько ощутимых ударов. И они, по всей видимости, ждали удобного случая, чтобы отомстить ему, – и таким случаем стало его выступление в суде со свидетельскими показаниями.

– Друзья Эдинетта? – спросил он, уже догадываясь об ответе.

Помощник комиссара едва заметно кивнул.

– Точно я не знаю, но скорее всего.

Он тоже избегал называть имена, но они понимали друг друга. Корнуоллис тяжело вздохнул.

– Вы должны явиться к мистеру Виктору Наррэуэю, начальнику Особой службы в Ист-Энде, по адресу, который я вам дам. Он сообщит вам о ваших новых обязанностях.

Неожиданно Джон запнулся. Возможно, он хотел сказать, что Наррэуэй тоже принадлежит к «Узкому кругу»? Если это так, то Питт был еще более одинок, чем ему казалось.

– К сожалению, я больше ничего не могу рассказать вам о Наррэуэе, – сокрушенно вздохнул Корнуоллис. – Для нас Особая служба вообще представляет собой книгу за семью печатями.

Он неприязненно поморщился. Может быть, в секретных службах и существовала необходимость, но это оскорбляло помощника комиссара полиции, как и большинство англичан.

– Я думал, проблема с фениями пошла на спад, – сказал Томас. – Что я могу сделать такого в Спиталфилдсе, чего не могут сделать их люди?

Джон перегнулся через стол.

– Питт, это никак не связано с фениями или анархистами, и Спиталфилдс не имеет никакого значения, – произнес он, понизив голос. – Они просто хотят убрать вас с Боу-стрит и твердо намерены при возможности вовсе вас уничтожить. Но по крайней мере, это работа, за которую вам будут платить. Деньги будут поступать на банковский счет, открытый на имя вашей жены. И если вы проявите осторожность и благоразумие, они не смогут найти вас, и, поверьте мне, это будет чрезвычайно желательно на будущее.

Суперинтендант хотел встать, но почувствовал невероятную слабость в ногах. Он спросил, на какой срок его ссылают гоняться за тенями в Ист-Энде, лишают достоинства и руководящей должности и вынуждают изменить образ жизни, ставший для него привычным… и заслуженный им. Однако, посмотрев Корнуоллису в лицо, он понял, что у его начальника нет ответа на этот вопрос.

– Мне придется жить… в Ист-Энде? – спросил Томас сухим, надтреснутым голосом, словно не говорил несколько дней.

Он понял, что это следствие шока. Ему не раз доводилось слышать подобный голос в разговоре с другими людьми, когда он сообщал им страшные известия.

Глубоко вздохнув, суперинтендант покачал головой. Ничего страшного не произошло. Все, кого он любил, были живы и здоровы. Томасу придется на время уехать из дома, но там останутся Шарлотта, Дэниел и Джемайма. Просто его не будет с ними.

Однако это было несправедливо. Он не совершил никакого преступления или даже ошибки. Эдинетт был виновен. Питт представил доказательства его вины, присяжные рассмотрели их и вынесли вердикт. Почему Джон Эдинетт убил Феттерса? Даже Джастер не смог назвать хотя бы одну мало-мальски убедительную причину. Все в один голос утверждали, что они были близкими друзьями, разделявшими не только страсть к путешествиям и предметам, связанным с историей и легендами, но также идеалы и стремление изменить будущее. Они мечтали о более гуманном, более терпимом обществе, которое предоставляло бы всем своим членам возможности для совершенствования.

Эрдал подозревал, что мотивом убийства могли стать деньги или женщина. Обе версии были проверены, но ни одна из них не нашла подтверждения. Никто не мог вспомнить о каких-либо, даже самых малейших, разногласиях между этими двумя людьми, никто никогда не слышал, чтобы они повышали голос друг на друга. Когда за полчаса до трагедии дворецкий принес им портвейн, они казались неразлучными друзьями. И тем не менее Томас был уверен, что не ошибся.

– Питт… – Корнуоллис все еще сидел, перегнувшись через стол и глядя ему прямо в глаза.

– Да? – отозвался суперинтендант, встретившись с ним взглядом.

– Я сделаю все возможное. – Помощник комиссара выглядел смущенным, как будто понимал, что этого недостаточно. – Вы только дождитесь… Будьте осторожны. И ради бога, никому не верьте!

Его пальцы вцепились в полированное дерево стола.

– Как бы мне хотелось что-то сделать! Но я даже не знаю, с кем сражаюсь…

Опальный полицейский встал.

– Здесь уже ничего не поделаешь, – произнес он безучастным тоном. – Так где я могу найти этого Виктора Наррэуэя?

Корнуоллис протянул ему листок бумаги с записанным на нем адресом: «Лэйк-стрит 14, Майл-Энд, Нью-Таун». Это было на самом краю района Спиталфилдс.

– Но сначала съездите домой, соберите одежду и необходимые вам вещи. Подумайте, что сказать Шарлотте… Не говорите… – Джон осекся, передумав говорить то, что собирался сказать. – Там анархисты, – сказал он после некоторой паузы. – Настоящие, с динамитом.

– Может быть, они планируют что-нибудь здесь.

– Я не исключаю такой возможности. После Кровавого воскресенья на Трафальгарской площади[4] меня уже мало что может удивить. Хотя это было четыре года назад.

Подойдя к двери, Питт обернулся.

– Я знаю, вы сделали все возможное. – Ему было трудно говорить. – «Узкий круг» – это раковая опухоль. Я знал об этом… Просто в какой-то момент забыл.

Не дожидаясь ответа, Томас вышел из кабинета, прошел по коридору и спустился по лестнице, не замечая встречавшихся ему на пути людей и не слыша их вопросов. Он боялся рассказать обо всем Шарлотте, поскольку о таких вещах нужно говорить сразу.

– Что случилось? – спросила она, когда Питт вошел в кухню.

Шарлотта стояла у большой черной плиты. Кухня была залита солнечным светом и насыщена ароматом свежего хлеба. На сушилке висели выстиранные простыни, на буфете стояла сине-белая фарфоровая посуда, а в центре тщательно вымытого деревянного стола возвышалась ваза с фруктами. В пустой корзине для белья лежал, вылизываясь, коричнево-белый кот Арчи, а его рыжий брат Энгус полз по подоконнику к кувшину с молоком.