Читать книгу "Не может быть! - Мирра Блайт"

— Мы и сами думаем, когда же к нему наконец присоединится жена?

— Вы хотите сказать, что она занята?

— Я хочу сказать, что никакой миссис Болтон пока не существует. Мы все ждем не дождемся, когда же он женится и остепенится. Но не выдавайте меня, пусть он не знает, что вам это известно.

Сердце Сью заколотилось.

— Почему я не должна об этом говорить?

— Потому что эта тема для него — табу. Он считает, что все, кто женится, просто неразумные существа.

Сью вошла в палату вслед за миссис Болтон. Гарри сидел на краю постели, окруженный родными. Его лицо было нахмурено. От солнечных зайчиков в его глазах ни осталось и следа. На него как будто упала тень.

— Милый, — обратилась к сыну миссис Болтон, — мы поедем в гостиницу, переоденемся и вернемся. Не скучай, Сью побудет с тобой.

Белл наклонилась и поцеловала сына в плечо. Все вскоре попрощались и вышли из палаты. Сью и Гарри остались одни. Вдруг дверь открылась снова, и появилось улыбающееся лицо Чарльза.

— Вы случайно остановились не в отеле Аль-Ватан?

— Случайно нет, — улыбнулась Сью.

— Я спрашиваю, потому что мы хотим пригласить вас на обед.

— Это очень приятное предложение, но я вынуждена отказаться. У меня другие планы. Я дождусь вашего возвращения и уйду.

— Ну, тогда до встречи. Пока, сынок!

Гарри кивнул. Было видно, что он ждет, когда наконец все уйдут.

4

Как только родственники удалились, Сью положила сумочку на стол и заставила себя взглянуть на мужчину, одно присутствие которого заставляло трепетать ее тело и душу.

— У вас чудесная семья, но хорошо, что они ушли. Вы неважно выглядите. Наверное, и положительные эмоции утомляют.

Совершенно не сознавая, что делает, Сью встала на колени и сняла с него обувь. Он смотрел на нее как завороженный. Ни одна женщина не позволяла себе обращаться с ним, как с ребенком.

— Ложитесь.

Он безропотно лег и откинулся на подушку с глубоким вздохом.

Сью накинула сверху покрывало.

— Вот так-то лучше, — удовлетворенно заметила она и хотела отойти в сторону, но его рука вцепилась в ее запястье.

Теперь, когда на ладонях Гарри остались только пластыри, он мог шевелить пальцами, но Сью не ожидала проявления такой силы у человека, получившего столь серьезные травмы. Она в тревоге повернула к нему лицо и встретилась с ним глазами. И снова увидела боль и отчаяние.

— Что-то не так? Вам плохо? Или вы что-то хотите сказать?

Он кивнул.

— О моем муже? Я так и поняла. Поэтому и приехала сегодня сюда. Говорите же.

Болтон отпустил ее руку и показал в сторону стола. Сью догадалась, что он просит ее взять ручку и бумагу. Она нашла все необходимое и подала Гарри.

— Вот, можете писать. Но если вам больно, то я подожду. Если хотите, можем поиграть в нашу игру.

Он покачал головой и, пристроив листок на коленях, стал медленно выводить букву за буквой.

Сью не пыталась прочитать, а терпеливо ждала. Когда Болтон закончил, она забрала у него ручку и листок и поднесла написанное к глазам.

«Простите меня, — читала женщина, — я не мог объяснить раньше. Ваш муж погиб. Подробности сообщу, когда смогу говорить. Мне очень жаль».

Листок выпал из дрожащих пальцев Сью. Она закрыла глаза и опустилась на стул. Это было выше ее сил. Она почувствовала себя предательницей. Как можно было предаваться мечтам о другом, когда ее собственный муж вот уже несколько дней лежал в земле? В чужой земле! В этой чужой африканской стране его даже не проводили по-настоящему! Как теперь смотреть в глаза его родителям? Как объяснить его гибель? Во всем виновата она одна. Если бы она любила его больше, он не поехал бы в этот проклятый Египет…

Слезы стыда и раскаяния душили Сью, но она не могла проливать их здесь. Это было бы нечестно по отношению к Гарри, ее Гарри. Надо немедленно собраться и идти в гостиницу. Она даже не может расспросить, как это случилось.

— Простите меня, — прошептала Сью. Потом выпрямилась и пошла к выходу.

Мистер Болтон не пытался удерживать ее.

Едва она коснулась дверной ручки, как раздался телефонный звонок. Телефон был достаточно далеко от Болтона, и Сью, автоматически развернувшись, подошла к аппарату и сняла трубку.

— Миа? — услышала Сью.

— Нет, это миссис Пултон, — глухо ответила женщина.

— Миссис Пултон? — Женщина на другом конце провода казалась шокированной.

— Здравствуйте, мисс Лоу. Вы чуть-чуть опоздали, семья мистера Болтона только что покинула больницу. Сейчас они в гостинице Аль-Ватан.

— Знаю, — перебила Кристин. — Я сама бронировала номера. Чего я не понимаю, так это того, что вы там делаете.

— Я как раз собиралась к себе в гостиницу. Хотите поговорить с мистером Болтоном?

— Будьте так любезны, — сухо сказала мисс Лоу.

— Минуту. Он все еще не может говорить, только слушать.

— Мне это известно, — раздражаясь, ответила Кристин.

— Хорошо, передаю ему трубку.

Сью подняла аппарат и поднесла его к кровати Болтона. Когда она попыталась приложить трубку к его уху, он дернул головой, показывая, что не хочет разговаривать.

— Мисс Лоу, — Сью пришлось продолжить разговор, — боюсь, мистер Болтон не может с вами говорить.

Послышался щелчок, трубку повесили, раздались гудки отбоя. В комнате опять повисла тишина.

— Мне кажется, мисс Лоу расстроилась, — сказала Сью, ставя аппарат на место. — Извините, мне пора.

Сью решительно направилась к двери, и Гарри впервые почувствовал, что у него нет никакого права ее удерживать.

Он даже не надеялся, что она когда-нибудь вернется, поскольку стал невольным виновником ее боли. Если бы они не отправились в Каир, то сейчас Гарри Пултон был бы жив.

Когда Сьюзен вышла из комнаты, он вдруг подумал, что она унесла с собой свет. Еще ни разу в жизни он не встречал женщины, которая за пару дней стала бы для него родной. Она же умудрилась сделать его жизнь наполненной каким-то новым смыслом.

Ни одна женщина не вызывала у него желания слушать ее болтовню, ждать невинных прикосновений, слушать воспоминания ее детства, даже рассказы о муже. Она нужна ему! Это не было заключением ума. Он просто почувствовал, что ему стало не хватать воздуха. Если бы он имел право бороться за нее!

Сью вошла в номер гостиницы, бросила сумочку и упала на кровать. Ей хотелось умереть. Или, по крайней мере, забыть все, что произошло за эти несколько дней.