Читать книгу "Девушка полночи - Катажина Бонда"

Мартину в одно ухо влетало, из другого вылетало. Когда тетка закончила, он пошел в свою комнату, чтобы приглушить бешенство. Включил телевизор, как раз шли новости. Ведущая говорила о реставрации старых гданьских домов, вручении наград экологам. Какой-то политик разглагольствовал на тему реструктуризации в полиции. Мартин как раз собирался переключить канал, когда показали кадры: вход в клуб «Роза» в Сопоте и автостраду Гданьск – Варшава.

«Таинственная смерть брата и сестры М. – объявила ведущая новостей, – шестнадцатилетняя Моника М. была найдена вчера мертвой в ванне в гостиничном номере 102. Девушка не была изнасилована, на ее теле не было следов побоев. Судмедэксперт исключил участие в инциденте третьих лиц. Причиной смерти была остановка сердца, вызванная передозировкой экстези. Во второй половине дня идентифицировано тело ее брата, восемнадцатилетнего Пшемыслава М., учащегося Конрадинума. Отделение полиции в Эльблонге проводит расследование обстоятельств данного дела. Предварительный осмотр показал, что молодой человек погиб в результате автомобильной аварии. Полиция обращается ко всем водителям, которые с шестнадцати до восемнадцати часов находились неподалеку от места происшествия и могли бы своими показаниями помочь следствию. Связаны ли эти две смерти между собой?»

Вошла тетя. Мартин поспешил убрать звук телевизора.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – заботливо спросила она и поставила перед ним тарелку с едой.

Мартин кивнул, и тетя вернулась на кухню. Потом он долго сидел неподвижно. Раньше ему казалось, что после того, что он пережил, его уже ничто не сможет тронуть. Ни испугать, ни взбесить. Со дня последней встречи с бандитами Слона он ничего не чувствовал. Был как замороженный. А сейчас будто вышел из комы. Его переполняло бешенство. Настолько сильное, что он не мог дышать. Словно кто-то затягивал у него на шее металлический обруч. Ему пришлось открыть рот, чтобы набрать воздуха. Сердце вырывалось из груди. Парень смотрел на рыдающую на экране мать Моники и угрожающего коррумпированной полиции отца. Он не слышал их слов, но ему казалось, что каждое из них обращено к нему. Это он виноват в их смерти. Он убил их обоих. Сначала Монику, потом Пшемека. Ему хотелось исчезнуть, раствориться в воздухе, подобно запаху. Следующая новость касалась рождения в зоопарке жирафят. Крошка жираф пытался встать на ноги. Мартин не мог на это смотреть. Вскочил с кресла, сорвал с вешалки зеленую парку.

– Ты не будешь есть? – прибежала обеспокоенная тетя.

– Мне нужно прогуляться, – ответил он очень спокойно. Ему даже удалось выдавить улыбку.

Тетя погладила его по лицу.

– Свежий воздух взбодрит тебя. Я потом подогрею.

Мартин бродил по лесу несколько часов. Не понимая, как это получилось, он оказался вдруг на автобусной остановке. Посмотрел расписание. Автобус до Гданьска отправлялся через пятнадцать минут. Он выудил из кармана несколько монет и купил в продуктовом магазине льготный билет. Он хотел поехать, взять пистолет, спрятанный в сейфе-печке, и всех их перебить. Слона, Вальдемара, подкупленных полицейских. Всех, кого он видел, всех, кто принимал участие в расправе.

Вовсе не Мартин с друзьями избили тогда Вальдемара. Они не успели даже войти в номер. Мальчишки могли максимум спровоцировать людей Слона на драку, пока не ворвался спецотряд. Может, кто-то из людей Слона подслушал их разговор? Он не мог понять, что именно случилось. В одном Мартин был абсолютно уверен: это он во всем виноват. Это из-за него пострадала Моника, а потом погиб Пшемек. Жив ли Игла? Уезжая, он попросил того отдать пистолет людям Слона. Самому ему не хватило духу снова увидеть дядюшку. Если бы Слон узнал, что во всем этом принимал участие его племянник, то наказал бы и его, и мать. И шлепками по попе дело бы не ограничилось. Украденный у Вальдемара ствол был завернут в тряпку, а затем в целлофановый пакет. Потом все упаковали в коробку из-под обуви и спрятали в «сейфе» – одной из печек в комнате родителей. За услугу Мартин отдал Игле свой пуховик, несколько доз и ключи от дома. Приятель радовался куртке, как ребенок. Дыры от забора его совершенно не смущали.

Через несколько дней, когда Мартин уже был уверен, что дело благополучно завершено, Игла передал ему кассету через знакомого таксиста. В кассете была спрятана записка. Игла писал, что ничего не получилось и что он уезжает из города. Просил, чтобы Мартин позвонил в продуктовый магазин напротив приюта в четыре часа. Им удалось тогда поговорить всего несколько минут. Игла дважды был в доме Староней. Один раз у него даже получилось вынуть пистолет из «сейфа», но он не успел незаметно уйти.

– Меня застукала твоя мать, – рассказывал он. – Она позвонила директору приюта и сообщила, что я проник к ней в дом и хотел ограбить. Третий раз не стану и пытаться. Я обещал ей и себе, что не приближусь больше к вашему дому.

Он замолчал. Мартин тоже ничего не сказал в ответ.

– На днях меня переводят в коррекционный центр для трудной молодежи. Пока я еще несовершеннолетний, но через семь месяцев мне стукнет восемнадцать. Продержусь как-нибудь пока, а потом они не найдут меня. Рвану в Варшаву. Я добыл себе гитару, буду играть на улице. Ничего, прорвемся. Если хочешь вернуть ствол, тебе придется сделать это самому.

Они договорились, что пока не будут общаться. Сейчас, после просмотра новостей, Мартин уже ни в чем не был уверен. Удалось ли Игле благополучно уехать, или с ним тоже случился какой-нибудь «несчастный случай»? Или опять Мартин, главный виновный, спрятавшийся в лесной норе как трус, узнает об этом из новостей? То, что Слон пощадил их с братом, объяснялось только родственными связями. Собственно, дядька никогда ни в чем не подозревал его, так как считал слизняком.

В последний раз Мартин увиделся с друзьями на пляже. Они считали, что им удалось обвести вокруг пальца и гангстеров, и полицию. Ветер трепал их по щекам, море было бурным. Вечером пошел снег, подтверждая прогнозы старых рыбаков. Парни боялись, что будет дальше, но друг перед другом изображали мачо. Мартин скручивал очередные косяки, а потом притворялся, что играет на гитаре. Игла пел. Пшемек не переставая курил.

– Молодец. – Мартин впервые похвалил Иглу. – У тебя голос – зашибись. Может, не такой, как у Курта, но что-то в нем есть.

– Я бы хотел когда-нибудь создать свою группу, – признался Игла.

Они уже были изрядно одурманены алкоголем и наркотиками. Выпили по нескольку банок пива, пустые помятые упаковки валялись вокруг.

– Да ты нажрался, идиот, – подытожил признание друга Пшемек. – Какая группа? Что за бред?

– Наша. – Игла повел плечами. – Я, Старонь и ты.

Повисла пауза.

– Как тебя хоть зовут? – спросил Мартин. – Если уж мы организуем группу, хотелось бы хоть что-то о тебе знать.

– Янек. – Игла улыбнулся. – Меня зовут Янек Вишневский, и я из детского дома. Я был уже в трех семьях, но ни одна не подошла. Теперь ты все обо мне знаешь.

Они уже выкурили всю травку.

– Ничего не получилось, – очень медленно сказал Старонь. Он с трудом подбирал слова, ему казалось, что время тянется как резина. – Ой, я обкурился, – добавил он и захихикал.