Читать книгу "Свинцовое ожерелье - Владимир Колычев"

– Да.

В реку можно было спрыгнуть прямо с мостков, но Кирилл опустил в воду лестницу с оструганными ступеньками и перилами. Он был не просто превосходным, но и быстрым плотником.

Но в воду они все-таки спрыгнули. Вместе. Кирилл снова взял ее на руки, разогнался, и они отправились в короткий, но сумасшедший полет. Кричащий восторг с шумом разлетелся в брызги.

Они плыли на середину реки. Вода приятная, бодрящая, но место нехорошее. Река тут изгибалась и расширялась. Течение почему-то тянуло не в сторону, а в глубину. Не зря люди говорили, что здесь водятся русалки, хватают за ноги, утягивают на дно. Лия была знакома с этими глупыми слухами. А может, не такими уж и глупыми.

– Течение сносит, – заметила она.

– Подгребаем, выравниваемся.

– Может, лучше вернемся?

– Да, если нас вдруг разведет в стороны, то возвращаемся к нашему дому.

– Чем разведет? Течением?

– Ты знаешь, какие течения нам грозят.

– Я все поняла. Давай назад!

Кирилл кивнул, они развернулись и локоть в локоть погребли обратно.

– Что ты поняла? – спросил он.

– Если я вдруг останусь без тебя, то должна плыть сюда.

– А я буду ждать тебя здесь. Это что такое?

На пристань вышли два человека в камуфляже и с ружьями. Бочаров с тревогой посмотрел на них.

– Это охотники, – предположила Лия.

В здешних лесах таковые водились, но почему-то редко. Места тут, говорят, проклятые. Иногда люди с ружьями сюда забредали, но старались убраться восвояси до наступления темноты. Они почему-то боялись Лию.

Кирилл думал, что охотники приставали к ней. Знал бы он, как все было на самом деле. Когда она здесь жила, ее почему-то принимали за русалку. Вроде бы в шутку говорили, но боялись с ней связываться.

А еще Лия была совсем неинтересной как женщина, настоящей замухрышкой. Когда Глеб заметил ее и взял к себе, она долго не могла поверить в свой успех. А сейчас такие парни сохли по ней! Кирилл – просто счастье. Но и Клим очень хороший. Ей не хотелось терять ни того, ни другого. Но выбор сделан.

– На кого охотники? – спросил Кирилл. – На какого зверя?

Они подплыли к пристани, но мужики с ружьями не торопились уходить. Мордастый тип с пышными, но короткими усами смотрел на Лию особенно похотливо. Второй, среднего роста и худой, тоже пускал слюнки. Вода прозрачная. Легко можно понять, что Лия купалась в костюме русалки.

– Мужики, давайте вы сейчас уйдете, а мы выйдем, оденемся. Потом поговорим. – Кирилл взялся за поручень.

Усатый дядя скинул с плеча двустволку и навел на него.

– А о чем нам с тобой говорить?

– Мужики, не сходите с ума. Это лес! Здесь нельзя так.

– А как можно? – Мужик взвел курки.

– Девочке можно, а мальчику нельзя. – Его приятель снял с плеча ружье. – Она пусть выходит. Мы на нее поглядим.

Лия в недоумении смотрела на эту дикую парочку. Никогда она еще не видела таких идиотов. Да, случаются у людей заскоки, но с ума они сходят поодиночке, а не парами. Толпой только напиться можно, но эти вроде бы трезвые. А если наркоманы?.. Или здесь действительно проклятое место? Может, оно само по себе лишает рассудка?

– Мужики, давайте так. Сейчас вы заберете мой ствол и спокойно уйдете, пока братва не подъехала! – Кирилл поднял руки, призывая к благоразумию.

– Какая братва? – хмуро осведомился усатый тип.

– Бандиты. Пацаны за водкой поехали. Сейчас вернутся. Вы дорогой не уходите, лесочком.

– Какие, к черту, бандиты? Чего ты лепишь?

Худой дядечка тем временем подошел к ящику, в котором у Кирилла лежал инструмент, вынул оттуда пистолет.

– Юрич, у него и правда ствол. Может, на самом деле бандиты?..

– Уходите, мужики, пока живы. Не дайте взять грех на душу! – Кирилл приложил ладонь к груди. – И так руки по локоть в крови!

– Сейчас башка у тебя в крови будет. Сашка, давай в дом, глянь, кто там.

– Юрич, может, уйдем?

– Я кому сказал!

Сашка вздохнул, повернул к дому.

– Там у нас раненый лежит, – глядя на усатого Юрича, сказал Кирилл. – У него ствол. Клим церемониться не будет. Останови пацанчика, пока не поздно.

– Ты тут из себя крутого не строй! Меня на голый понт не возьмешь. Я сам срок мотал.

– Смотри, я тебя предупредил. – Кирилл вздохнул.

– Ты бы закрыл свое предупреждало, пока я…

Мужик недоговорил. Послышался выстрел. Он резко развернулся в сторону дома, вскинул ружье.

Кирилл схватил Лию за руку и потянул под мостки. Хоть какое-то укрытие.

Охотники – народ, как правило, меткий, но усатый, к счастью, промазал. Зато Клим не промахнулся. Сначала грохнул его доходягу-дружка, а затем угостил пулей и усатого дядю. И тому точно в сердце, и другому. Уметь надо!

Первым из воды вылез Кирилл. Он схватил свою рубашку, бросил ее Лие, но та сначала вышла на сушу, а потом уже оделась.

Клим успел разглядеть ее худосочные прелести. Вроде бы и нет в ней ничего такого, но почему же она так пьянит и манит?

– Я его предупреждал! – глядя на покойника, сказал Кирилл.

– Я все слышал, – подтвердил Клим.

Рана его заживала плохо, но все-таки он уже мог самостоятельно подниматься. До пристани доковылял. Да и в лесу побывал, когда долю свою там прятал.

– Я не хотел убивать, – сказал он и глянул на Лию так, как будто за помилованием к ней обратился.

– Они сами во всем виноваты. – Она куталась в рубашку, ей было холодно.

С каким удовольствием Клим прижал бы ее к себе! Почему он должен обходиться без этого удовольствия?

Ставить дома, ремонтировать квартиры можно весной, осенью и даже зимой, но именно летом случается строительный бум. Люди как будто сходят с ума.

Вошел в раж и Кирилл. Дом он благоустроил, пристань обновил. Стены вагонкой обшил, печь поставил, а про пол забыл. Он там глиняный – непорядок.

Клим ему не помощник. После случая с бешеными охотниками он совсем слег. Что-то у него там внутри надорвалось, заживало плохо, через боль. Мучался он, поэтому Лия осталась с ним. А Бочаров съездил в город. За машиной трясся прицеп с досками. Гвозди есть, краску он купил. Все будет хоккей.

Но откуда этот дым в лесу? Что горит у реки?

В душу Кирилла влился холод, сердце сжалось. Дурное предчувствие утопило педаль акселератора в полик.

Но спешил он зря. Дом уже догорал, когда Кирилл подъехал. Огня не было, только дым. От стен и крыши остались одни головешки.