Читать книгу "Путин против Ленина. Кто «заложил бомбу» под Россию - Владимир Бушин"

2015 г.

Гвардия Путина

Президент В. В. Путин направил в Думу законопроект о создании национальной гвардии.

Гвардия — отборные, привилегированные войска. Само слово guardia (охрана, защита) появилось в XII веке в Италии. Но еще в рабовладельческом обществе создавалась гвардия в качестве телохранителей монархов и полководцев: в Древней Греции — под названием «священная дружина», в Древней Персии — «корпус бессмертных», в Македонии — «царские любимцы», в Древнем Риме — «преторианцы». В литературе чаще всего встречается «преторианская гвардия». В Италии первоначально так называли отборный отряд для защиты боевого знамени. Позже гвардия появилась и в других странах, особенно известна национальная, а потом императорская гвардия Наполеона. Именно там родился девиз «Гвардия умирает, но не сдается!». После свержения Наполеона гвардия была сильно сокращена и использовалась для охраны королевского дворца.

В России гвардию создал в 1690 году молодой царь Петр из своих «потешных войск» в составе Преображенского и Семеновского полков. Но официально они получили звание гвардейских после боевого крещения в Северной войне 1700–1721 годов. Как сказал Пушкин, писавший о царе в грозный час Полтавской битвы:

Тогда-то, свыше вдохновленный,

Раздался звучный глас Петра:

«За дело! С Богом!» Из шатра

Выходит Петр. Его глаза

Сияют, лик его ужасен,

Движенья быстры. Он прекрасен,

Он весь как Божия гроза…

Так повелось и дальше: звание гвардейских давали за отличие в боях. Советская гвардия родилась летом 1941 года в боях за ликвидацию на Смоленщине ельнинского выступа. Операцией руководил генерал армии Г. К. Жуков. Тогда приказом № 308 от 17 сентября наркома обороны И. В. Сталина звание гвардейских было присвоено четырем стрелковым дивизиям: 100-й (генерал-майор И. Н. Руссиянов), 127-й (полковник А. З. Акименко), 153-й (генерал-майор Н. А. Гаген) и 161-й (полковник П. Ф. Москвитин). К концу войны гвардейскими у нас были 11 общевойсковых, 6 танковых армий и других соединений и частей. Гвардейцы получали нагрудные значки с изображением красного знамени и пятиконечной звезды. На гвардейских знаменах было изображение В. И. Ленина. Кого изобразят сейчас? Судя по всему, Ельцина.

Путин производит в гвардейцы 400 тысяч военнослужащих. За что? За послушание? За почитание? За голосование? По меркам Великой Отечественной войны — это 7–8 общевойсковых армий. В конце войны в таком примерно составе воевал 4-й Украинский фронт.

В тексте законопроекта, как он представлен в интернете, многое вызывает недоумение, если выразиться с галантностью гвардейского офицера. Например: «Национальная гвардия может участвовать в ликвидации последствий природных и техногенных аварий». Может!.. Вот, мол, теперь закон разрешает. А кто может запретить и без закона помогать людям? Но, во-первых, прежде всего надо думать и заботиться не о последствиях, а о причинах аварий, о предотвращении их и о борьбе с ними. О том, что в таких случаях во всем мире привлекаются армия и разного рода военизированные организации, — это только для Дмитрия Медведева оказалось большой неожиданной новостью.

А это? «Представители нового органа могут проверять документы у подозрительных лиц». Во-первых, тот, кто «представителю» показался подозрительным, другому может показаться обожателем президента. Во-вторых, о каких документах речь? Ни в Конституции, ни в Уголовном кодексе, ни еще где нет и не может быть требования, чтобы граждане России всегда имели при себе паспорт или другой аналогичный документ. И если на улице ко мне подходит нацгвардеец и требует предъявить документ, а у меня его нет, что из этого следует — задержание? И это — демократия? Чтоб тебе, родимый, всю жизнь в такой демократии жить!

Читаем дальше: «Гвардейцы имеют право стрелять на поражение, если подверглись нападению с применением оружия, при побеге арестантов». Что за новость! Так было всегда. Формулировка «убит при попытке к бегству» известна с незапамятных времен. Что за нужда повторять это?

Но вот жутковатая новость: «В особых случаях служащим нацгвардии разрешат открывать огонь без предупреждения». Что за особые случаи? Кто определит их особость? Под нее можно подвести многое. Подвел же царь Николай II 9 января 1905 года под такой случай многотысячную манифестацию обнищавших, голодных, измученных жителей Петербурга, шедших к нему, к батюшке, с его портретами и хоругвями за помощью и защитой от Дерипасок и Вексельбергов того времени. И генерал Толстой приказал: «Пли!». Кровавое воскресенье. На площади перед Зимним дворцом — больше тысячи убитых, в том числе старики и дети… А сколько подобных «особых случаев» находил Столыпин, которому поставили памятник? Кажется, больше семи тысяч. А Ленский расстрел? Там предупреждали рабочих? А разве забыть 4 октября 1993 года?.. Даже по признанию Ельцина — полторы тысячи убитых…

О Кровавом воскресенье как об «особом случае» невольно вспомнилось в связи с недавней выставкой Валентина Серова. Он, свидетель расстрела, написал тогда гневный цикл «1905 год», но на выставке не было его ни малейшего следа. Изъяли! Как можно-с! И вот, на выставке — портреты царей, роскошные дамы высшего света… А говорят, у нас цензуры нет. Для правды — еще какая, включая классиков!

Дальше о законопроекте еще страшней: «Гвардейцы могут привлекаться к выполнению задач с оружием в руках по прямому решению президента». По прямому — то есть безо всяких ордеров и прочих бумаг: на кого президент покажет пальцем, того надо и кокнуть? А как иначе это понимать? Между прочим, когда 4 октября 1993 года Ельцин приказал министру обороны Грачеву расстрелять Дом Советов, тому мало было указующего перста, он потребовал письменный приказ, и Ельцин дал приказ. Выходит, даже ельцинского уровня демократия — побоку…

И опять загадка: «В остальных случаях (кроме туманно-многозначных «особых» — В. Б.) гвардеец перед применением физической силы, спецсредств или оружия обязан сообщить, что он является военнослужащим нацгвардии». То есть обязан представиться: это, мол, я, царский любимец из корпуса бессмертных; если укокошу, не взыщите — служба такая.

А дальше пошел черный юмор: «Национальной гвардии запрещается применять специальные средства в отношении женщин с видимыми признаками беременности». Во-первых, что такое «видимые признаки беременности»? А с невидимыми признаками, значит, не запрещается, можно палить. У некоторых женщин беременность незаметна до восьми месяцев. Тем паче, если дело происходит осенью или зимой, и женщина не в сарафане, а в пальто или в шубе. Во-вторых, беременная женщина может находиться в толпе, и «видимые признаки» для храброго гвардейца могут быть совершенно невидимы. Так не ввести ли для беременных женщин в обязательном порядке яркую форму одежды, допустим, оранжевую кофту, красные брюки и островерхий зеленый колпак с бубенцами? В-третьих, а в небеременных женщин можно стрелять? По тексту закона — безо всяких сомнений.

Юмор продолжается: «При пресечении массовых беспорядков нацгвардия имеет право применять боевую технику с последующим уведомлением прокурора». Дескать, «уважаемый тов. Чайка, довожу до вашего сведения, что на прошлой неделе в результате применения пулеметов, вертолетов и танков при пресечении беспорядков мы ухлопали 257 человек, в том числе 165 небеременных женщин. Глава нацгвардии, генерал армии Виктор Золотов…»