Читать книгу "Лунная богиня - Оливия Гейтс"

— Неужели ты такая, Луджейн?

Она моргнула, услышав его вопрос.

— Ты всего лишь бизнесвумен и американка? Ты ничего не забыла?

Она нахмурилась, увидев бушующие эмоции в его глазах. Ее сердце настороженно сжалось.

— Если ты говоришь о моем происхождении, то с Азмахаром меня связывают гены и паспорт, которым я никогда не пользовалась.

Внезапно Джалал оказался ближе к Луджейн, но не потому, что подошел к ней. Казалось, будто он увеличился в размерах и поглотил ее.

А затем он заговорил тоном, от которого ее сердце едва не выскочило из груди:

— Я говорю о твоем материнстве.

Джалал не знал, в какой момент пришло понимание.

Возможно, сильно напряженное тело Луджейн, учащенно пульсирующая жилка на ее шее или ужас во взгляде. Было множество других признаков и непроизвольных движений, которые подтвердили его предположение.

Он был отцом ребенка Луджейн.

Глава 7

Всего несколько минут назад Джалал был обычным человеком, который изо всех сил старался обрести покой в жизни. А Луджейн была лишь желанной женщиной, с которой ему никогда не удавалось сохранять спокойствие.

Но отныне оба изменились.

Они уже не обычные любовники, которых связывала только страсть. Они дали жизнь новому человеку.

Луджейн отвернулась от него — прядь густых блестящих волос хлестнула Джалала по щеке. Он поймал ее у двери, его пальцы впились в ее плечи, которые под тканью жакета казались раскаленными. Она постаралась вырваться, но он крепко обхватил ее за талию.

— Ты больше от меня не сбежишь, Луджейн. — Его голос был похож на рык раненого зверя. — Я никогда не позволю тебе уйти от меня. — Он развернул ее к себе лицом, не понимая, дрожат ли его руки, или ее плечи, или и то и другое. — Игры закончились.

Она попыталась стряхнуть его руки, избегая его взгляда.

— Спасибо за признание, что всегда играл со мной. Но ты прав. Я не играю. Игра окончена, Джалал.

Он чуть не стер зубы в порошок, когда стиснул их от ярости. Затем произнес:

— Ты все время со мной играла. Ты не сказала, что родила от меня.

Она попыталась смотреть на него насмешливо, но не смогла скрыть страха:

— Что за чушь!

— Нет, не смей, — бросил он яростно. — Не смей меня дурачить. У тебя ничего не получится. Мало того что ты родила от меня, ты не собиралась говорить мне о ребенке.

Признание в ее глазах уничтожило его сомнения.

Джалал отпустил плечи Луджейн и попятился, раздавленный жестоким осознанием, пристально разглядывая ее горящим взором.

— Почему?

Она вздрогнула, но затем уязвимость и оцепенение сменились решимостью.

— Ты шутишь, да? — усмехнулась она. — С какой стати я должна была тебе говорить?

— Ты считаешь, я не должен знать, что у меня родился ребенок?

Она повела напряженными плечами:

— У тебя, наверное, дюжины детей, о которых ты не знаешь. Одним больше, одним меньше…

Джалал поднес руку к груди, и ему показалось, что он наткнулся на что-то твердое и выпуклое.

— Ты так думаешь? По-твоему, я не только веду беспорядочную половую жизнь, но и не предохраняюсь?

— Со мной ты не предохранялся. Зачем тебе предохраняться с другими женщинами?

Джалал занимался небезопасным сексом только с Луджейн. Она была девственницей, и сначала он не хотел, чтобы она забеременела. После предохраняться стала сама Луджейн. Он думал, что она использует средства контрацепции, чтобы насладиться близостью в полной мере.

— По-твоему, я настолько черствый, что не заботился о последствиях?

— Значит, ты не черствый? И ты, как все королевские отпрыски в этом регионе, раздаешь своим незаконнорожденным детям титулы? Какая щедрость! Дети твоих рабынь наверняка очень благодарны тебе за то, что их объявили незаконными, но имеющими отношение к тебе. Ну а мне не нужно, чтобы моего сына ассоциировали с тобой. И Адаму это не нужно.

Увидев тоску в его взгляде, она состроила гримасу.

— Не притворяйся, будто когда-то предполагал, что у меня родится ребенок, не говоря уже о том, чтобы связать свою жизнь со мной. Я была не нужна тебе. Зачем бы тебе понадобился мой ребенок? И ты не виноват, что я забеременела. Ты, наверное, думал, что я пью противозачаточные таблетки. Я их не пила. Я предохранялась, когда вышла замуж за Патрика. Потом он умер, и я меньше всего думала о сексе. Поэтому, когда ты появился из ниоткуда, и мы оказались в постели, мне не пришло в голову подумать о последствиях, пока я не обнаружила месячную задержку. Так что ты действительно не виноват в моей беременности. Тебе наплевать на Адама, как всегда было наплевать на меня.

От огорчения у него перехватило дыхание.

— Мне было наплевать на тебя? Восемь лет я каждую минуту думал о тебе, желал тебя.

— Ой, не преувеличивай, пожалуйста. — Она усмехнулась. — Ты забыл, сколько лет мы были вместе? Иногда мы не виделись неделями, и ты наверняка не думал обо мне.

— Я никогда не переставал о тебе думать. Потом ты ушла от меня. И я сразу же приехал, когда появилась возможность встретиться с тобой.

Ее глаза вспыхнули серебристым огнем.

— И ты хотел только сблизиться или заняться сексом, но не зачать ребенка.

— Я хотел воссоединиться с тобой! Я никогда тебе не изменял. Я всегда был твоим.

Луджейн посмотрела на него, почувствовав, будто он ударил ее кулаком в живот.

Потом она приглушенно произнесла:

— Ты хочешь сказать, что, пока мы были вместе, ты хранил мне верность?

— Это факт.

Она уставилась на Джалала так, словно никогда не слышала ничего нелепее.

С ноющим от обиды и разочарования сердцем он прошипел:

— Почему ты решила, что я тебе изменял?

Его слова поколебали недоверие Луджейн, однако ее взгляд и голос ожесточились.

— О, я не знаю. Десятки дамочек висли на тебе при каждом твоем появлении на людях. А я ждала тайной встречи с тобой на другом конце света.

— Те дамочки охотились за моим статусом, а на меня им было наплевать. Я не желал, чтобы кто-то, включая мою мать, мной манипулировал. Об этом я тебе говорил. — Его сердце пронзило разочарование, когда он увидел ее недоверчивый взгляд. — То есть ты полагала, что я сплю со всеми подряд, но все равно обнимала меня, когда я возвращался к тебе?

— Печально, да? Но хуже всего то, что я могла бы перестать мириться со статусом временной любовницы, если бы не была единственной, с кем ты не появлялся на публике. Теперь ты знаешь, что моя злость и отвращение не предназначались тебе.