Читать книгу "Вавилон и Ассирия. Быт, религия, культура - Генри Уильям Фредерик Саггс"

Интересной деталью школьной жизни, которую недавно открыл профессор Крамер, является ежемесячное количество времени, которое для учеников было не учебным. В табличке, найденной в городе Уре, ученик пишет: «Подсчет времени, которое я ежемесячно провожу в «доме табличек», таков: у меня три свободных дня в месяц, праздники составляют три дня в месяц. Двадцать четыре дня каждого месяца я живу в «доме табличек». Это долгие дни».

Школьная программа была длинной и жесткой. Она начиналась, как мы уже видели, в «ранней юности» (в восемь или девять лет?) и продолжалась до зрелости. Первым делом ученику нужно было стать знатоком шумерского языка. Это включало в себя переписывание и запоминание длинных списков имен, специальных терминов, юридических оборотов и так далее, количество которых за 3-е тысячелетие до н. э. выросло. Также имелись тексты, посвященные грамматике шумерского языка, и другие тексты, служившие словарями, – в них давались шумерские слова с их эквивалентами на аккадском языке. Изучение этих текстов также сводилось к переписыванию и запоминанию. Математика составляла важную часть школьной программы, так как писцу нужно было знать, как провести осмотр поля, или вести бухгалтерию, или подсчитать количество кирпичей, необходимых для храма, или запасов для армии.

Существует фрагмент одного текста, который некоторые считают экзаменационной записью какого-то ученика, хотя, к сожалению, состояние его таково, что заставляет сомневаться в его точном смысле. Если же считать его таковым, то, видимо, студента сначала попросили написать упражнение, а затем написать свое имя специальным устаревшим шрифтом, который применялся для надписей, высеченных на камне. Когда это было успешно выполнено, студенту сказали: «Ты писец» – и предостерегли от зазнайства. Очень возможно, что именно такой экзамен нужно было сдать ученику, прежде чем ему дозволялось приступить к более продвинутой работе. Ученик, достигший соответствующих успехов в основах своего ремесла и считающийся теперь младшим писцом, мог продолжать учебу, изучая литературные произведения на шумерском языке, и даже мог попытаться написать новые сочинения.

Разумеется, не все писцы получали одинаковую степень грамотности. Некоторые могли только писать контракты или письма, которые обычно составлялись в основном при помощи силлабограмм, и это было сравнительно легко для вавилонянина или ассирийца, научившегося писать клинописью. На другом конце шкалы мастерства писцов находились те, кто мог иметь дело со сложными религиозными текстами; некоторые из таких людей писали тексты, которые из-за чрезмерного использования либо редких идеограмм, либо сложного стиля, либо редких слов до сих пор еще не расшифрованы полностью современными знатоками.

Получив квалификацию, писцы (как класс) имели широкий спектр возможных профессий, которые их дожидались, хотя в жизни выбор, открывающийся перед любым отдельным писцом, был очень ограничен и, вероятно, определялся главным образом связями его семьи. Действительно, считалось, что по решению бога Энлиля каждый человек в выборе профессии должен следовать дорогой своего отца. Вероятно, жрецы всех уровней получали первоначальное образование писца, но при этом отбор для жреческого сана был более жесткий, чем для получения образования писца, и не каждый жреческий сан был доступен для любого писца. Прорицатели, например, должны были иметь хорошее происхождение и хорошие физические данные, как и любой человек, занимавший любую должность в храме, – даже в 1-м тысячелетии до н. э. Сломанные зубы, косоглазие, хромота или какой-нибудь другой физический недостаток исключал для человека возможность занимать такие должности.

Рис. 28. Ассирийские доски для письма

Среди людей, находившихся на вершине профессии писца, были высокопоставленные жрецы, которые руководили большими храмовыми празднествами: известен ряд ритуалов, которые они использовали в ходе выполнения своих обязанностей, и эти тексты, в основном написанные при помощи идеограмм, служивших для того, чтобы затруднить их понимание любому, кто не был обучен понимать тексты такого рода, обычно содержат в конце запись о том, что только посвященным может быть позволено видеть их.

Так как очень много коммерческих сделок требовали сопровождающего их письменного документа, большинство писцов, вероятно, занимались деятельностью такого рода. Наверное, можно представить, как они сидят на рыночной площади, готовые оказать помощь в любых деловых операциях. Другие находились на государственной или храмовой службе. Любой чиновник с положением, служащий при храме или у царя, имел обычно в своем штате одного или более писцов, которые сопровождали его и были всегда готовы записать приказ или сделать необходимые подсчеты, оценивая величину налогов, норм выплат и т. д. Вавилонский чиновник без писца находился в таком же затруднительном положении, что и современный бизнесмен, когда заболевает его личный секретарь. В письме, датируемом VI в. до н. э., храмовый чиновник пишет из какой-то отдаленной части храмовых поместий в центральную администрацию: «Что касается двухсот нанятых работников, за которых я отвечаю, то хотя я и привез серебро и шерсть (их заработок), я не мог выдать им их без писца. Писец и расчетный список находятся у вас». Так как этот чиновник сумел каким-то образом написать письмо, которое мы процитировали, то приходится делать вывод о том, что либо чиновники иногда сами писали свои письма, либо существовало прямое разделение функций между различными классами писцов, когда писец, занимающийся корреспонденцией, не мог производить вычислений норм выплат работникам, так как за это отвечал другой человек.

Рис. 29. Писцы

Писцы также сопровождали армию в военных походах. Военачальники нуждались в писцах для написания донесений на родину, и у нас имеется много писем, фактически написанных на поле боя, в том числе и одно письмо, в котором так и говорится, что оно написано во время того самого сражения в годы правления Тиглатпаласара III, когда взламывали огромные ворота Вавилона. Писцы также были нужны в армии и в качестве квартирмейстеров для выдачи рационов питания и снаряжения, и в качестве учетчиков для составления списков награбленного добра. На нескольких барельефах писцы изображены записывающими заявления ассирийских воинов об их доблести в сражении и о числе их жертв (рис. 29). Некоторые из этих барельефов создают видимость того, что один из писцов пишет на глиняной табличке, тогда как другой использует какой-то другой материал, то ли пергамент, то ли папирус, в виде свитка. Другое средство для письма, которое иногда применяли для клинописных записей, представляло собой доски из слоновой кости, покрытые воском, достаточно мягким, чтобы на нем оставался след от палочки для письма; несколько таких досок могли быть скреплены вместе при помощи петель.

Другой областью, которая требовала некоторой подготовки писца, была медицина. Врачи должны были быть грамотными, так как существовали сборники документов по медицине, написанных на глиняных табличках, которые, очевидно, служили им учебниками. Копии, дошедшие до нас, в большинстве своем датируются начиная с 1000 г. до н. э., но можно проследить, что они восходят к оригиналам древневавилонского периода (начало 2-го тысячелетия до н. э.). Эти медицинские документы были составлены главным образом из перечней симптомов и рецептов. Симптомы перечислялись в виде записей типа: «Если у человека боль в животе» (или какой-либо другой части тела), а далее в тексте подробно перечисляются симптомы болезни пациента. Среди них могло быть, например, то, что кожа человека была горячей или холодной на ощупь, что его пульс был быстрым или вены набухшими, что было воспаление или краснота, или у пациента был кашель, или головная боль, или головокружение. Затем следовала запись о соответствующем лечении. Для этого могли использовать различные травы или минералы различными способами. Их могли смешивать с чем-нибудь, вроде пива, а затем глотать, или их применять в виде целительного бальзама, или мази, или даже клизмы.