Читать книгу "Приватизация по Чубайсу. Ваучерная афера. Расстрел парламента - Сергей Полозков"

После его отставки были назначены первые свободные выборы мэра города. Немцов хотел этим показать свою демократичность, пусть мол народ сам решает и выдвинул в качестве альтернативы Беднякову, который не смирившись с увольнением, участвовал в выборах, все того же Евгения Крестьянинова. А потом, видя, что Крестьянинов проигрывает, заставил его снять кандидатуру и выборы были отменены, так как Бедняков остался единственной кандидатурой и по положению о выборах они в этом случае отменялись.

Также решительно он сдал своего старого дружка предпринимателя Климентьева.

Друзьями они были еще в студенческие годы. Этот самый Климентьев в демократических нижегородских СМИ изображался как предвестник рыночных реформ, пострадавший в советские времена. Причем журналисты подчеркивали, что он сидел по надуманному приговору, сфабрикованному в 1982 году КГБ за распространение порнографии. Говорили, что он стал жертвой показательных приговоров против «золотой молодежи», которые, якобы, проводили тогда по всей стране. Дело в том, что Климентьев тоже как Немцов был сыном какого-то влиятельного нижегородского чиновника и вполне вероятно, что и знали они друг друга именно поэтому.

На мой взгляд, более правдоподобной является версия, которую мне рассказал один бывший сотрудник КГБ, в соответствии с которой его арестовали за фарцовку, в том числе и модными пластинками (Немцов проходил по этому делу свидетелем). Был Климентьев мелкой сошкой, недоучившимся студентом, но, благодаря его показаниям у органов появилась очень хорошая перспектива посадить одного известного московского валютчика, которого до этого никак не могли уличить. Потом Климентьев, испугавшись, что его на зоне пришьют за данные показания, на суде от них отказался. Ну и тогда в отместку за такую «непоследовательность» следователи мелкий эпизод по просмотру порнофильмов, интерпретировали как распространение порнографии. В результате к обвинению в мошенничестве Климентьеву добавили обвинение в распространении порнографической видеопродукции и упекли его в тюрьму на максимальный срок.

Так это было или иначе, точно не известно, но когда он вернулся из заключения в 1989 году, то выборы Бориса депутатом, а потом назначение его губернатором помогли ему раскрутить свой бизнес. В частности, он легко сумел получить, благодаря Бориной протекции, крупный кредит, выданный на реконструкцию Навашинского судостроительного завода. Ясное дело, на заводе этих денег практически не увидели.

Тогда это было нормой, а когда на Бориса, опять же, вовсе не из-за заботы о государственной казне, а из-за политических интриг наехали из центра по поводу нецелевого расходовании средств, Немцов не стал защищать Климентьева, а попросту сдал его, усадив за решетку.

И потом он и иже с ним это делали еще несколько раз, в том числе и тогда, когда Климентьев выиграл выборы в мэры Нижнего Новгорода, благо повод для посадки всегда находился.

Вообще расправляться с недругами Борис умел. В Питере однажды он проводил какую-то акцию, и его встретили недружелюбно. Не помню, в чем там была суть, но по телевидению показали его бегающего по футбольному полю, с перекошенным потным лицом, а сзади к нему подбежал мальчишка в спортивной форме и ударил его огромным надувным молотком, что вызвало смех и улюлюканье зрителей. Этого было достаточно, чтобы каналу вырубили на следующий день вещание.

Не подумайте, что я специально смакую все эти подробности, как говориться из личной неприязни. Мы с Борисом, хотя и оказались по разные стороны баррикад в 93-м году, лично не ссорились. Последний раз я виделся с ним во времена, когда он был первым вице-премьером в 1998 году. Олег Румянцев, наш коллега по Верховному Совету — секретарь Конституционной комиссии пригласил меня пойти к нему, заранее договорившись с ним о встрече. Сначала я отказался, но мой друг и коллега Игорь Муравьев, узнав про, это страшно возмутился: «Если ты хочешь вернуться в политику (а тогда я еще хотел), как же ты можешь от этого отказываться?»

И я перезвонил Олегу и сказал, что пойду.

Принимал нас Борис в своем кабинете в Белом доме. В приемной было две длинноногие секретарши, толпящиеся просители, короче говоря, все, как положено у Первого вице-премьера.

Беседовали мы минут 40, не меньше. Разговор был обо всем, и ни о чем. Я говорил о надвигающемся кризисе неплатежей по ГКО (встреча проходила за два месяца до дефолта), о прочих назревших проблемах в экономике, а Борис важно кивал головой, говорил о том, что они над этим думают, что они над этим работают. Однако, было видно, что если он и думает о чем либо из-затронутого в беседе, то не более тех самых пяти минут, о которых я упоминал в характеристике данной ему его тезкой Кагарлицким.

Все эти его черты: любовь к скандалам, легковесность заявлений, «зулусский» подход к демократии[26]— все это родовые черты наших либеральных политиков от Собчака и Гайдара, Льва Пономарева и Глеба Якунина, до Вовы Рыжкова, Ксении Собчак и иже с ними.

Но больше всего их роднит одна единственная общая идея. И ирония судьбы заключается в том, что об этой главной идее я услышал еще даже до личного знакомства с Немцовым.

Как я уже упоминал, Борис стал известен в Горьком тогда, когда возглавил движение против строительства АСТ (атомная станция теплоснабжения). С ним организовывали встречи, в том числе и в Институте Химии, правда, уже тогда, когда я там не работал. Узнав о встрече у одной из своих бывших коллег, я спросил:

— Ну и как вам Немцов, что он собой представляет?

— Не понравился!

— Почему?

— Да у него и идей то никаких нет, кроме одной, давайте все сделаем как у них!

И действительно, главной идеей Бориса Немцова и всей нашей либеральной гоп компании на протяжении вот уже более четверти века является холуйское, безоглядное подражание Западу и «святая» вера в то, что, если слушаться старших, в лице дяди Сэма и других ему подобных, то все проблемы России будут решены. Это один из самых устойчивых мифов, сковывающих наше сознание, и я хотел бы немного отвлечься от нашего повествования для развенчания этого мифа.

Отступление № 1. «Давайте сделаем все, как у них»

Во-первых, настолько ли уж так благодатна западная жизнь, чтобы активно ей подражать?

Спору нет, разговоры о том, как там у них все круто, не то, что у нас, велись советскими людьми очень давно, еще задолго до перестройки. Сказывались и железный занавес, который не позволял реально оценить условия жизни на Западе, и примитивная пропаганда, расписывающая ужасы жизни там, и наши прелести.