Читать книгу "Лучи смерти. Из истории геофизического, пучкового, климатического и радиологического оружия - Олег Фейгин"

В отсутствие эфирного ветра и эфира как такового стал очевиден неразрешимый конфликт между классической механикой Ньютона (подразумевающей некую абсолютную систему отсчета) и уравнениями Максвелла (согласно которым скорость света имеет предельное значение, не зависящее от выбора системы отсчета), что и привело в итоге к появлению теории относительности. Опыт Майкельсона – Морли окончательно показал, что «абсолютной системы отсчета» в природе не существует. И сколько бы Эйнштейн впоследствии ни утверждал, что вообще не обращал внимания на результаты экспериментальных исследований при разработке теории относительности, сомневаться в том, что результаты опытов Майкельсона – Морли способствовали быстрому восприятию столь радикальной теории научной общественностью всерьез, вряд ли приходится.

Видный современный популяризатор научного знания Джеймс Трефил[22]так характеризует итоги поиска эфира:

Трудно представить себе абсолютную пустоту – полный вакуум, не содержащий чего бы то ни было. Человеческое сознание стремится заполнить его хоть чем-то материальным, и на протяжении долгих веков человеческой истории считалось, что мировое пространство заполнено эфиром. Идея состояла в том, что межзвездное пространство заполнено какой-то невидимой и неосязаемой тонкой субстанцией. Когда была получена система уравнений Максвелла, предсказывающая, что свет распространяется в пространстве с конечной скоростью, даже сам автор этой теории полагал, что электромагнитные волны распространяются в среде подобно тому, как акустические волны распространяются в воздухе, а морские – в воде. В первой половине XIX столетия ученые даже тщательно проработали теоретическую модель эфира и механику распространения света, включая всевозможные рычаги и оси, якобы способствующие распространению колебательных световых волн в эфире…

Очевидно, что в своей «антиэфирной» аргументации я несколько перегнул палку, поэтому далекий среднеазиатский корреспондент решил «по-английски» выйти из нашей дискуссии, оборвав переписку…

Глава 2

Телегеодинамика

Мечта обуздать энергию излучения на самом деле совсем не нова; ее корни уходят в древнюю религию и мифологию. Греческий бог Зевс знаменит тем, что стрелял в смертных молниями. Северный бог Тор владел волшебным молотом, Мьеллниром, способным метать молнии, а индуистский бог Индра выстреливал энергетическим лучом из волшебного копья.

М. Каку. Физика невозможного

«Телегеодинамика» – так назвал Тесла науку о возможности передачи ультразвуком мощных толчков через землю для получения разрушительных действий на значительных расстояниях. Немного позднее он расширил круг этой науки, показав, как можно использовать ультразвук для нахождения отдаленных предметов, поисков полезных ископаемых, обнаружения подводных лодок. Предсказанные им возможности использования ультразвука подтвердились позднее.

Б. Ржонсницкий. Никола Тесла

Рис. 2.1. Выдающийся американский изобретатель сербского происхождения Никола Тесла (1856–1943)

В короткий срок Тесла установил, что с помощью ультразвука (то есть механических колебаний сверхзвуковой частоты) можно воздействовать на заранее определенные предметы и вызывать в них те или иные действия. Особенно большое значение имело открытие им возможности с помощью самых слабых колебаний, поддерживаемых непрерывно, производить весьма сильные разрушения, как только частоты этих колебаний попадут в резонанс с собственными колебаниями намеченного предмета. При этом действие направленных колебаний не коснется других предметов, обладающих иными частотами собственных колебаний. Открытие этого явления – так называемого избирательного резонанса – имело огромное значение для практического применения ультразвука.

Б. Ржонсницкий.

Никола Тесла

Пролетели предвоенные десятилетия. На Атлантическое побережье Северной Америки от Нью-Йорка до Чарльстона опустились туманы и разбушевались штормы поздней осени 1943 г. В конце ноября этого переломного года в величайшей войне, которую знало человечество, на пирс Филадельфийских доков[23]вкатился роскошный черный «виллис» в сопровождении доджа с брезентовым верхом, набитого вооруженными морпехами. Из «виллиса» выбрались три человека – два среднего роста, плотные, если не сказать полноватые, а третий – худощавый и гибкий, в штормовом реглане и фуражке, обшитой золотым позументом. Военно-морской офицер поглубже надвинул козырек и, повернувшись спиной к порывистому бризу, раскрыл солидную кожаную папку с бронзовыми уголками. Достав несколько трепещущих на ветру листов, он стал показывать своим спутникам какие-то бумаги, изредка водя по ним пальцем в лайковой перчатке и кивая то на покрытую гребешками барашков бухту, то на стоящий у причальной стенки корабль. Один из штатских снял шляпу и подставил свежему морскому ветру роскошную седую шевелюру. Затем он что-то спросил, и троица не спеша тронулась к пирсу, о чем-то оживленно беседуя на ходу.

Подойдя к сходням, где, укрывшись плащами с глубокими капюшонами, стояли караульные, вооруженные карабинами с блестящими штыками, военный чин бросил какую-то команду морпехам, и те, быстро проскочив мимо охраны у трапа, лавируя по заставленной какими-то ящиками и приборами палубе, пробежали на корму. Там они сбросили маскировочный брезент, и взорам прибывших открылся странный длинный аппарат, прикрепленный вместо кормового орудия к крутящемуся артиллерийскому станку.

– Нет, Джон, что бы ты ни говорил, а контролировать режимы надо было с помощью какого-либо дополнительного оборудования, – мягко, вполголоса отстаивал свою точку зрения обладатель седой шевелюры.

– Да нет, Альберт, не в этом дело, – его собеседник в штатском, круглолицый, в щегольском пальто и модной шляпе, досадливо взмахнул рукой. – Мы продумали все возможные варианты, включили параллельные контуры и схемы, но здесь что-то явно недоработано в теории, причем именно в расчетах экстремальных режимов излучения…

– Видишь ли, Джон, мой друг Марсель Гроссман[24]как-то заметил: «Математик уже кое-что может, но, разумеется, не то, что от него хотят получить в данный момент». Точно так же часто ведет себя физик-теоретик, приглашенный дать совет физику-экспериментатору. В чем причина этой характерной неприспособленности?