Читать книгу "Я горд, что русский генерал - Леонид Ивашов"

– Что же произошло?

– Мы обсуждали этот вопрос с маршалом Сергеевым. Потом я получил достоверные сведения, о чем разговаривали ночью Гор и Черномырдин. Дело в том, что еще раньше они встречались на вилле Гора в Америке и будто бы договорились, что Альберт Гор будет выдвигаться кандидатом в президенты США, а Виктор Степанович – в президенты России. При этом Соединенные Штаты в лице действующего президента Билла Клинтона и его соратника по партии Альберта Гора обещали Черномырдину поддержку…

Но как распорядиться этой информацией? Показал маршалу Сергееву. Он говорит: «Оставь у меня». – «Зачем?» – «Появится возможность, доложу Борису Николаевичу». – «А если это их совместный проект? Тогда докладывать вы поедете министром обороны, а по дороге обратно вас уже снимут.» В общем, я убедил Игоря Дмитриевича не рисковать. Ситуация в стране была специфическая. Добывалась важнейшая информация, а доложить ее было некому! Более того – докладывать было опасно. И в личном плане, и потому, что можно было поставить под удар наши источники.

– Была ли известна дата начала бомбардировок Югославии?

– Все мы знали. И разведка знала, и наши коллеги из НАТО, которым все это было не по душе, заранее нас предупредили. Министерство обороны разработало три варианта ответных действий. Самый жесткий – разрыв дипотношений с теми странами НАТО, которые участвуют в бомбардировке. Второй вариант – прекращение сотрудничества с НАТО по всем направлениям, ограничение деятельности военных атташе, прекращение с ними всяческих контактов. И третий, наиболее мягкий: сокращается количество совместных контактов, мероприятий и так далее. Маршал Сергеев решил начать со второго варианта. Мы отозвали свое представительство из НАТО, вернули домой всех, кто обучался в странах альянса, и выслали из России все натовские инфраструктуры, включая информбюро НАТО. Любые контакты с военными атташе были исключены. Что было воспринято очень болезненно. Французский военный атташе даже обещал устроить голодовку, если я его не приму. Я не принял.

– Чего он хотел этим добиться?

– В Европе бомбардировки восприняли неоднозначно. Если бы Россия отреагировала мягче, у американцев появилась бы возможность и объясниться с европейской общественностью, и убедить своего обывателя в том, что русские, дескать, не очень-то возражают. Кроме того, после нашей реакции на бомбардировки у них появилась еще и сугубо бюрократическая проблема. Как сказал мне один натовский генерал, на контакты с Россией были выделены определенные суммы, которые в Брюсселе не знали, как списывать.

– Кто в руководстве страны разделял вашу позицию по Югославии?

– На сто процентов – маршал Сергеев и Евгений Примаков. Но в мае Евгений Максимович был удален с поста премьер-министра и уже не мог повлиять на события. А МИД после его ухода своей позиции уже не имел и вообще утратил всякую самостоятельность в принятии решений.

– Насколько серьезное сопротивление могла оказать югославская армия?

– По натовским данным, после бомбардировок где-то половина косовской группировки югославской армии считалась уничтоженной. Но когда начался вывод югославских войск из края Косово, всем стало ясно, что натовская разведка врала. Сербы уходили без потерь, полностью сохранив боеспособность и боевую технику. Понесли серьезные потери ПВО и ВВС. Наземная группировка сохранила свой потенциал.

Почему НАТО не отважилось на наземную операцию? Главная причина в том, что в Брюсселе боялись больших потерь. Одно дело вести бесконтактную войну, расстреливая людей и объекты, не входя в зону действия ПВО, другое дело – наземная операция. Вторая причина – не нашлось кандидатов для действий в первом эшелоне. Насколько я знаю, немцы сразу же категорически отказались. Англичане с американцами тоже не изъявили желания. Тогда чуть было не определили в первый эшелон венгров, никак не ожидавших такого подвоха. В общем, воевать по-серьезному никто не хотел. А последняя причина в том, что в ходе наземной операции могло пострадать мирное население, включая косоваров, на выручку которых якобы и стремилось НАТО. Как следствие – весьма нежелательный для Брюсселя международный резонанс.

Благодаря нашему министру иностранных дел Игорю Иванову в резолюции Совбеза ООН под номером 1244 даже упоминания нет о НАТО. Текст ее звучит приблизительно так: в миротворческой операции в Косово примут участие члены ООН и международные организации. Как ни старалась Олбрайт, НАТО попало именно в эту размытую формулировку – «международные организации». Кстати, американцы на переговорах «восьмерки» снова очень рассчитывали на поддержку Черномырдина. И он действительно позвонил

И.Иванову, но на этот раз уже с призывом «Не уступать российские позиции!». Резолюция 1244 полностью развязывала нам руки, как члену СБ ООН, и мы могли действовать по своему усмотрению. Но во избежание конфликтов предложили американцам договориться.

Строуб Тэлбот и генерал Фогельсон прилетели в Москву с предложением, согласно которому наш батальон должен был располагаться в американском секторе и подчиняться американцам. Потом писали, будто я швырнул этот документ обратно Фогельсону. Было не так, я его просто не принял и предложил партнерам подучить резолюцию 1244. Через полчаса поступило очередное американское предложение: наше присутствие увеличилось уже до двух батальонов, которые определяли в мобильный резерв командующего натовской группировкой генерала Майкла Джексона. То есть куда пошлют. Но поскольку у нас был железный принцип по части НАТО – взаимно действуем, но не подчиняемся! – ни один из вариантов принят не был. Я прервал переговоры, а когда американцы поинтересовались, как мы теперь будем действовать, честно ответил: самостоятельно! А для прессы уточнил: первыми мы в Косово не войдем, но и последними не будем.

Американцы отправились в гостиницу, а мы сели в кабинете у первого замминистра иностранных дел и подготовили записку Ельцину, в которой отметили, что американские предложения унижают и Россию, и его лично как президента. Ссылаясь на резолюцию 1244, позволяющую нам действовать по своему усмотрению, мы предлагали осуществить ввод своих сил в Косово одновременно с силами НАТО, но без согласования с ними. Когда документ был завизирован, маршал Сергеев съездил к Ельцину и получил его одобрение. Теперь мы могли действовать.

– И наш батальон пошел на Приштину…

– Строуб Тэлбот с полдороги вернулся в Москву. Не зная, куда деть американцев, Игорь Иванов привез американскую делегацию на Арбатскую площадь, и они там толкались по этажу министра обороны, требуя разъяснений. Тэлбот, которому сообщили о вхождении нашего батальона в Приштину, потребовал объяснений, но Игорь Иванов не мог ничего ему сказать. Потом он обижался, что мы не поставили его в известность о своих намерениях. Но мы боялись утечки информации, поэтому в курсе всех деталей марша на Приштину были только военные.

– Говорят, что когда наш батальон вошел в Приштину, в мировых столицах началась предвоенная паника.

– У нас все было спокойно, пока генерал Заварзин не доложил о том, что командир английской бригады, действующей в этом же секторе, просит с ним встречи. Такая встреча была разрешена, хотя провокаций мы не исключали. А часа через полтора, когда была налажена засекреченная связь, я сам вышел на Заварзина. Он доложил, что англичане в принципе нормальные мужики, но никому не доверяют – ни сербам, ни албанцам, ни своим непальским стрелкам, – поэтому пять старших британских офицеров просят разрешения переночевать в нашем расположении. Ну что тут скажешь? Разрешили. Разрешили и по рюмочке. Британцам по три, Заварзину – одну.