Читать книгу "Злое наследие - Ярослав Коваль"

Лучезарный в эти дни был поистине прекрасен – солнце сияло как никогда, его лучи играли в листве изумительным кружевом света, овеществлённым ласковым огнём, настолько прекрасным, что вряд ли кто-нибудь увидел бы в нём угрозу. Воплощённой этой красотой люди дышали, подставляли ей лицо, но в большинстве своём лишь прикидывали планы на ближайшие дни, радуясь, что хорошая погода им способствует. Такая чудесная весна обещала заложить основы щедрого урожая, а знати предоставляла все возможности для развлечений на открытом воздухе.

Никто не задумывался, какому воплощённому кошмару может приоткрыть двери нынешнее погожее время. На пороге уже вставал призрак гражданской войны. Её Лучезарный не знал на протяжении многих веков. Бывали бунты и мелкие выступления, которые король иногда давил силой, а иногда убеждением, и даже с Опорным приходилось выяснять отношения, но давно и как-то не по-настоящему.

А сейчас происходящее могло вылиться в самую настоящую войну, ошеломляющую в своей бесчеловечности. И это мало кто понимал.

Гадар чувствовал эту страшную грань, к которой подошли они все, хотя тоже предпочёл бы не задумываться. Но понимание приходило само, отчасти помимо его воли. И изнуряло.

Что может случиться сейчас? Очевидно, Аранеф начнёт собирать армии, чтоб принудить к повиновению Бовиаса и осадить Ианею, а Бовиас озадачит маменьку формированием армий их стороны, и сестра тоже, видимо, покажет зубы, тем более теперь они у неё есть. Потом вступит Эшем, которого остальная семья почему-то не принимает в расчёт, и тем даёт ему серьёзную фору. Потом – Конгвер, который хоть и лишён щедрого источника ресурсов, но достаточно умён, чтоб его найти.

Кстати говоря, семейство Алкеды тоже не стоит сбрасывать со счётов, у них-то ресурсы имеются в избытке – одних лишь денег вполне хватит на то, чтоб вести войну. Вон официал Диэдима отправил вдове известие, тем самым поставил её наравне с Аранефом и Бовиасом. Только ли потому, что наглая девица озвучила свои притязания, или он имеет какую-то информацию, которой королевская семья лишена или которую прохлопала ушами?

Но даже осознавая, насколько всё становится сложно, Гадар с явным облегчением признал, что не может ничего изменить. А значит, остаётся лишь смириться и молиться. В его скроенную между делом молитву вмешался мысленный горький укор в адрес отца: ну зачем, ну почему он не написал завещание! Почему не определил порядок наследования, хотя был должен! Зачем так запутал ситуацию?!

Отец был для Гадара личностью загадочной, далёкой, малопонятной. Сердечности в их отношениях не было никогда, даже в детстве, и принц с младенчества привык воспринимать отца только как короля, главу государства и семьи, больше абстракцию, чем живого человека. Воплощение власти, земной и божественной.

И сейчас, рассеянно молясь, принц бессознательно пытался обратиться именно к отцу, потому что привык видеть в нём того, кто всё решает и организует, исправляет и обеспечивает. К нему он взывал с требовательностью юношеского эгоизма и ему же адресовал горькую обиду, что проблемы явно придётся решать самостоятельно.

И так до самого Диэдима Гадара толкало от раздражения и злобы к отчаянию, к расслабленному унынию, к пустоте мыслей и чувств перед лицом неодолимой угрозы. Он удивился, когда прямо посреди проезжего тракта на подъезде к границам графства его экипаж остановили вооружённые люди, но, рассмотрев и расслушав представление разъярённой охраны, принца тут же пропустили ехать дальше. Правда, в сопровождении пяти своих, ненавязчиво следующих сзади.

Так и довели поезд его высочества до самой диэдимской крепости, где оставили в покое и, наверное, вернулись на свои места.

Крепость выглядела мирно и спокойно, однако вся эта необычная ситуация заставила изнеженного «гостя» разнервничаться. Гадар был уже на взводе и надменно потребовал отвести его к сестре, со злобой глядя в пространство, мимо лиц тех, кто его внимательно слушал и потом ответил, что да, конечно отведут, и не соблаговолит ли его высочество следовать за ними.

Ярость сына короля испарилась в тот самый момент, как он увидел Ианею. Он сперва даже не узнал её в одетой очень просто женщине с грубо убранными в узел волосами. Часть прядей уже выбилась из причёски и теперь металась от малейшего ветерка, придавая Ианее вид задорный и вызывающе-легкомысленный. Воротничок рубашки если раньше и был выложен в вырезе платья, то теперь сбился и торчал как попало, лишь с одной стороны. И без перчаток и накидки. И без веера. И без зонтика. И без прислуги, следующей по пятам. Никогда прежде она не позволяла себе появиться в таком виде даже перед домочадцами.

Заглянув в глаза сестры, Гадар, конечно, не увидел, что они лишены обычной косметической отделки, зато заметил во взоре искру, живую и пылкую, которую не замечал раньше. И подумал, что сестра, конечно, девица некрасивая, зато в ней определённо есть какая-то изюминка. Какая-то изысканная прелесть. И она, оказывается, очень молода.

– Почему ты так на меня смотришь? – с лёгким раздражением осведомилась Ианея. – Что такое? Осуждаешь?

– Ты очень уж необычно выглядишь.

– Да? – Она расслабилась и свободно заулыбалась. – Как же?

– Живо.

– В самом деле? Ладно. – Принцесса оглянулась на своих людей, с которыми перед тем обсуждала что- то над огромной пергаментной картой. – Идём. Поговорим.

– Ты, как я понимаю, хочешь держать меня подальше от своих тайн, – приготовился обижаться Гадар. – Вдруг я что-нибудь не то услышу, верно?

– По крайней мере, до тех пор, пока не узнаю твою истинную позицию.

– Прости?

– Думаешь, я заблуждаюсь относительно того, зачем ты сюда приехал?

– Думаю, заблуждаешься. Естественно, Аранеф хочет, чтоб ты немедленно всё это прекратила, а я, честно говоря, мчался сюда тебя выручать.

– В самом деле? – Глаза Ианеи слегка блеснули. – Ну пойдём. Прикажу налить тебе вина, и обсудим, от чего и как будем меня спасать.

– Я думал, что… Но позволь… Ты не к осаде ли готовишься?

– А следует?

– Думаю, у Аранефа будет ещё очень много забот с Бовиасом. Пока брат ещё не заявил ему напрямик, что готов отстаивать своё регентство силой оружия, но до этого недалеко. Правда, на переговорах я не присутствовал.

– Почему?

– Потому что Аранеф предпочёл беседовать с Бовиасом без меня.

– Он держит тебя в стороне от всего сколько- нибудь важного.

– Да-да, я уже понял. Расскажи-ка, что ты затеяла. Ну хорошо, Диэдим ты захватила. Но что будешь делать, когда регент прикажет тебе его освободить?

– Он не прикажет.

– Это ещё почему?

Ианея загадочно улыбнулась, и сквозь её новое обличие проглянула она прежняя: рафинированная, изящная, идеальная во всех отношениях.

– Потому что сначала Аранефу надо стать регентом. Он пока не регент. А когда брат закончит с более важным противником, и у него дойдёт очередь до меня, обстоятельства могут сильно измениться.