Читать книгу "Замок спящей красавицы - Барбара Картленд"

— Позвольте приветствовать вас в Париже, мадемуазель Лефлёр! Эме сказала, что вы раньше здесь не бывали.

Йола почтительно поклонилась ему и, выпрямившись, ответила:

— Нет, ваша светлость, но я благодарна Эме за то, что она любезно пригласила меня к себе. Я давно мечтала о таком предложении.

— Мы должны сделать все, чтобы вы не скучали здесь и получили самое благоприятное впечатление от столицы, — учтиво произнес де Шоле.

Хотя герцог говорил с ней учтиво, Йола заметила, что он то и дело переводил взгляд на Эме.

Не было никаких сомнений в том, что он любит ее так же сильно, как она его. Более того, разговаривая с ними за ужином, юная графиня поняла, что трудно найти на свете двух более интересных и обаятельных людей, чем эти двое.

Герцога отличало удивительное остроумие, а также способность независимо от темы придать разговору такую живость, что Йола поняла, почему Эме слушает его как завороженная.

Впрочем, она также участвовала в застольной беседе. Веселье и жизнелюбие били из нее ключом, искрясь подобно бриллиантам ее ожерелья и браслетов.

Эме была обаятельна и прелестна, и Йола поймала себя на том, что не может отвести от нее глаз, тогда как самой ей сказать нечего.

Она понимала, что такой привлекательной женщине было легко добиться успеха в Париже. Сколько мужчин, должно быть, желали взять ее под свое покровительство!

И она сделала самый разумный и достойный выбор, решила Йола. Она от души надеялась, что супруга герцога спустя какое-то время отойдет в мир иной и эта чудесная пара созданных друг для друга людей сможет наконец сочетаться законным браком.

— Йола с нетерпением ждет вашего званого приема, который состоится завтра вечером, — сказала Эме герцогу, прежде чем тот покинул их и отправился домой.

— Это ваш прием, и вы это прекрасно знаете, — ответил он, и в каждом его слове звучала нежность.

Мадам Обиньи улыбнулась ему.

— Я часто думаю, сколько людей приняли бы мое приглашение, зная, что вас там не будет, — произнесла она.

— Куда больше, чем приняли бы меня без вас, — парировал герцог, и они рассмеялись.

— Не сочтите меня излишне любопытной, Эме, но, не будь меня сегодня в вашем доме, герцог остался бы у вас? — спросила Йола, когда де Шоле ушел.

Эме улыбнулась.

— Мы проводим вместе много времени, — ответила она, — но на людях герцог настаивает, чтобы я соблюдала приличия. Впрочем, все и так прекрасно знают о наших отношениях. — Увидев, что гостья в замешательстве, она поспешила пояснить: — Герцог — настоящий джентльмен, как говорят англичане. Ему дорога моя репутация. Он хочет покровительствовать мне, но так, чтобы окружающие не причисляли меня к падшим женщинам, известным своей вульгарностью и распущенностью.

— Понимаю, — сказала Йола. — Простите мне мое любопытство.

— Мы часто вместе выезжаем, — продолжила Эме, — на неделю или на несколько дней в замок в окрестностях Парижа. Он принадлежит лично герцогу и не является частью родовых владений семьи де Шоле. Вздохнув, она заговорила дальше: — Там мы ведем себя как супружеская пара. Но здесь, в Париже, герцог вынужден подчиняться условностям. Он герцог де Шоле. Я же играю роль остроумной и обаятельной мадам Обиньи, чей салон он с удовольствием посещает. — Немного помолчав, Эме задумчиво добавила: — В отличие от дам из высшего света, которые моему салону предпочитают балы в Тюильри.

Повинуясь невольному порыву, Йола нагнулась и поцеловала ее в щеку.

— Когда-нибудь, — произнесла она, — когда вы станете герцогиней де Шоле, все высшее общество будет мечтать о ваших приемах. Не получив вашего приглашения, они будут рвать на себе волосы и от досады грызть ногти!

— Я тоже надеюсь, что так и будет, — ответила Эме. — Пока же я просто счастлива и никого не люблю так, как герцога, который щедро дарит мне свою любовь.

На следующий день у них было столько дел, что Йоле просто некогда было подумать о предстоящем вечере.

Им нужно было примерить платья у месье Флоре, купить шляпки, перчатки и туфли.

Все, что она носила и захватила с собой, либо было не в моде, либо не гармонировало по цвету с новыми платьями.

Она купила несколько очаровательных зонтиков от солнца, и Эме пообещала ей, что на следующий день после ее блистательного появления в свете они совершат вылазку в Булонский лес.

— Вы заставляете меня нервничать, — запротестовала Йола. — Вдруг я потерплю фиаско? Вдруг на меня никто не обратит внимания?

— Еще как обратят! — уверенно заявила Эмме. — Я убедила герцога немного расширить наш круг. На ужине будут присутствовать человек пятьдесят; среди них — несколько дам, считающих себя законодательницами моды. Они точно умрут от зависти, увидев вас!

— Нет-нет, надеюсь, все останутся живы! — рассмеялась Йола.

— Вы не знаете, что значит для француженки быть более модной, чем все остальные, — ответила ей Эме. — Нарядами, которые они сначала покупают, а затем от них избавляются, можно забить всю Сену от одного моста до другого!

— Когда я покупала платья перед тем, как вернуться домой, меня поразили цены, — простодушно призналась Йола.

— С каждым годом, с каждым сезоном цены взлетают все выше и выше, — согласилась с ней мадам Обиньи. — Деньги перестали что-либо значить, а все из-за таких особ, как Ла Паива[6]и Гортензия Шнейдер.

Йоле было известно, что Гортензия Шнейдер — актриса, достигшая вершин театральной славы. Весь Париж был без ума от ее роли в оперетте «Герцогиня Герольштейнская»[7].

Заметив интерес Йолы, мадам Обиньи поспешила пояснить:

— В ее гримерную в театре «Варьете» регулярно наносят визиты принцы крови и знатные персоны из многих стран, прибывшие на Всемирную выставку. Мне говорили, что король Греции и король Бельгии Леопольд бывают там чуть ли не каждый вечер.

— Она хорошая актриса? — осведомилась Йола.

Эме пожала плечами:

— Она, безусловно, пользуется успехом у публики, но, пожалуй, куда более успешна в ее второй — впрочем, я бы даже сказала, первой — профессии куртизанки. Говорят, что принц Уэльский уже написал записку с пожеланием получить билеты на ее спектакли. Кстати, хотите услышать забавный анекдот о ней?

— Какой же?

— Позавчера мадемуазель Шнейдер решила посетить выставку на Марсовом поле. Когда ее карета прибыла туда, она попыталась пройти через Йенские ворота — боковой вход на выставку, предназначенный лишь для особ королевской крови.