Читать книгу "Дивная золотистая улика - Ирина Комарова"

– У кого снимки могли сохраниться? – теперь я обращалась к обеим сестрам. – Ведь у бомжа такая фотография была. Откуда?

– Я все свои Лене принесла, – твердо заявила Татьяна Юрьевна. И повторила: – Мы вместе их рвали.

А Елена Юрьевна впала в глубокую задумчивость.

– Не знаю. У Саши могли сохраниться, у Марины вряд ли… Геннадий мог забрать.

– Кстати, о вашей дочери и ее приятеле, – вспомнила я. – С ними я тоже хотела бы поговорить.

– Разумеется, это необходимо! – поддержала меня Татьяна Юрьевна. И обернулась к сестре: – Лена, когда Маринка возвращается?

– Завтра или послезавтра, – Елена Юрьевна улыбнулась и объяснила: – Она уехала в Москву неделю назад.

– В командировку?

Я задала вопрос Котельниковой, но Татьяна Юрьевна успела ответить раньше:

– Нет, это что-то вроде психологической терапии. У девочки сейчас сложный период – Марина переживает из-за родителей, да еще с парнем своим поссорилась. Это я посоветовала ей поехать, прогуляться по магазинам, в кино заглянуть. Надо же как-то настраиваться на позитив. А самый лучший для этого способ – потратить немного денег в приятной обстановке. Вы согласны?

Разумеется, я была согласна: поход по магазинам, да еще в сочетании со столичными развлечениями – это самое старое и самое надежное средство от хандры. Я подтвердила, что Татьяна Юрьевна совершенно права, отправив племянницу в Москву.

– А Саша? Как с ним связаться?

Сестры переглянулись и синхронно пожали плечами. Через минуту выяснилось, что ни адреса, ни телефона они не знают. Мало того, им не известна фамилия парня!

– Мариночка уже взрослая, – виновато развела руками Елена Юрьевна, – живет отдельно. Она меня не посвящает… Вот вернется, тогда сразу с обоими и поговорите.

Я покивала, стараясь не показать, насколько потрясена. Если у меня вдруг заведется бой-френд, мама не успокоится, пока не выяснит о нем все. Говоря «все», я имею в виду именно «все»! Вплоть до места работы родителей, девичьей фамилии бабушки и политических пристрастий дедушки. Я совсем не в восторге от такого рьяного выполнения родительского долга, но и свобода, царящая в семье Котельниковых, тоже, по-моему, чересчур. Была у меня в десятом «б» одна девочка, которой мать вот так же потакала… Впрочем, я теперь не учительница, так что могу оставить и свое мнение, и свои советы при себе. Я заручилась обещанием Елены Юрьевны позвонить, как только ее дочь вернется в город, и продолжила разговор.

– Еще один вопрос. Не сочтите за бестактность, но я действительно не понимаю, почему вы так держитесь за этот ресторан? Почему не соглашаетесь уйти с должности коммерческого директора?

– Но она же вам наверняка объяснила, – вновь опередила сестру Татьяна Юрьевна. – Если Лена уйдет, ресторан через полгода вылетит в трубу!

– Неубедительно, – возразила я. – Если думать о финансовом благополучии, то гораздо логичнее позволить Геннадию Михайловичу выкупить вашу долю. Разумно распорядившись этими деньгами, вы обеспечите свое будущее гораздо надежнее.

– Вы не понимаете. Ведь туда столько всего вложено… это ведь была наша жизнь.

– Но сейчас все изменилось. И жизнь у вас совсем другая. Так не лучше ли окончательно решить этот вопрос? Перевернуть страницу?

– Может и лучше. Но это так… это нелегко.

Очень хотелось уточнить: «А фотографии рвать легко было?». Но по бестактности у нас специалист Гошка, я же славлюсь умением подобрать к клиенту ключик, войти в доверие и выведать задушевные тайны. И сейчас мне нужно, прежде всего, выяснить, кто мог добраться до кольца и до фотографии.

Я продолжала задавать вопросы, а сестры отвечали. Особую активность проявляла Татьяна Юрьевна. Даже на вопросы, обращенные прямо к Елене Юрьевне, чаще отвечала она. А наша клиентка только опускала глаза да бормотала что-то невнятное. Не могу сказать, что меня раздражало больше – назойливая настойчивость одной сестры или страусиная позиция другой.

Наконец, я поняла, что ни одного мало-мальски разумного вопроса придумать больше не в состоянии. Пришло время распрощаться. Провожать меня вышли в прихожую обе сестры. Разумеется, Татьяна Юрьевна не упустила случая сделать замечание:

– Вы слишком легко одеты, Рита! Весенняя погода коварна, нельзя вот так, в одном тонком свитерочке бегать. Я понимаю, утром тепло было, но ветер-то с севера! ОРЗ, бронхит, воспаление легких – оглянуться не успеете, как в больнице окажетесь!

– Да это случайно… день сегодня такой, неудачный, – невнятно объяснила я. Подхватила с пола пакет с плащом и невольно бросила взгляд на вешалку, где рядом с темно-синим драповым пальто висел точно такой же, принадлежащий Елене Юрьевне.

– Красота необыкновенная, правда? – заметила мой взгляд Татьяна Юрьевна. – А представляете, какая с нами история приключилась? Мы с Леной, две старые дуры, совершенно независимо друг от друга, купили себе по такому плащу!

«Как, еще один плащ? – мысленно воскликнула я. – Третий?»

– Представляете, прихожу я к ней, обновкой похвастаться, а она ко мне собирается, в точно таком же! Счастье, что на улице не встретились, у меня бы сердце точно не выдержало! В общем, Лена себе плащ оставила, а я свой Маринке подарила…

«Маринке? – Я не сразу поняла, что речь идет не о моей сестре, а о дочери Елены Юрьевны. – Ах, Маринке!»

– Они все равно вместе почти никуда не ходят. Это мы с Леной женщины свободные, одинокие, все вдвоем норовим. А у девочки сейчас счастливая пора – молодость, ей не до нас.

Каюсь, Татьяна Юрьевна меня утомила. Я совершенно не хотела выслушивать ее мнение о племяннице, поэтому быстро распрощалась, извинившись: дело не ждет. Причина была признана благородной и уважительной – меня отпустили без дальнейших разговоров.

Как только дверь закрылась, я, прямо на лестничной площадке, достала блокнот. Надо записать то немногое, что мне удалось узнать за время этого, скажем откровенно, довольно бестолкового визита. Сестры тоже не торопились вернуться в комнату. Железная дверь не помешала мне хорошо расслышать голос Татьяны Юрьевны.

– Честное слово, Лена, я тебя не понимаю. Если ты хочешь, чтобы они тебе помогли, почему не рассказываешь всю правду?

– А почему ты сразу не вернулась и не спросила, что она имела в виду? – заинтересовался шеф.

Поскольку Гошки рядом не было – он еще не вернулся из ресторана Котельниковых, а бестактных замечаний со стороны Баринова можно было не опасаться, я ответила откровенно:

– Просто не сообразила. Растерялась. Потом, уже в автобусе, подумала, что можно было тут же вломиться: «Ага! А я все знаю! Ну-ка быстро, признавайтесь во всем!» Но это потом. А первая мысль была – бегом в офис, рассказать, что Котельникова нам врет.

– Если ты точно передала слова ее сестры, то она не столько врет, сколько недоговаривает, – уточнил шеф.