Читать книгу "Завтра нас похоронят - Эл Ригби"

— А тебе… правда интересно?

Я кивнула и, развернувшись, направилась вдоль насыпи к костру — туда, где маячило несколько силуэтов. Карвен сидела над большим чаном и чистила картошку — руки двигались быстро и легко, кожура отходила тонкими спиральками. И кажется, Карвен о чём-то думала, она не заметила меня. Я, подойдя сзади, обняла её — мало обращая внимания на двух девочек помладше, сидевших напротив.

— Спасибо, родная, — прошептала я ей на ухо.

Рук разжимать не хотелось, но я знала, что Карвен не любит нежностей. И поэтому я устроилась рядом, взяв нож и картофелину. Начала срезать кожуру, чувствуя, как нож постоянно пытается вырваться из пальцев: я никогда не умела чистить картошку.

— Как ты узнала, что я влипла? — спросила совсем тихо, но Карвен услышала. Бросила очередную картофелину в чан и посмотрела на меня с лёгкой улыбкой:

— Почувствовала. Всё было хорошо?

Снова вспомнив инспектора Ларкрайта, я некоторое время медлила с ответом. Потом вздохнула:

— Даже слишком. Инсп… — поймав предостерегающий взгляд, брошенный в сторону наших маленьких помощниц, я поспешно поправилась: — тот, кого ты позвала, очень добрый. И… — секунду я поколебалась, потом, вздохнув, закончила, — мне даже не хотелось возвращаться.

На бледном лице отразилось что-то, очень похожее на понимание. Карвен взяла новую картофелину в свои тонкие руки и начала вертеть, будто видела этот овощ впервые в жизни.

— Я правильно помню, что он работает с… — она понизила голос, — комиссаром..?

Я кивнула:

— Личный помощник или что-то в этом духе.

— И… как герр комиссар?..

Вопрос был неожиданным, и задавала она его уже не впервые. А ещё… в ее глазах я вдруг увидела тревогу. Лишь на секунду, потом выражение лица снова стало сонным, отрешённым. Я пожала плечами:

— Думаю, что прекрасно.

Она промолчала и снова начала чистить картошку. Я нахмурилась:

— А почему ты о нём спрашиваешь?

— Просто так, ничего. — Картофелина полетела в котёл. — А Коты… они правда вернулись?

— Правда. Им кто-то платит за то, чтобы они ловили нас. Странно, правда?

— Странно… — тихо отозвалась Карвен. И снова опустила взгляд.

Обед прошёл в подавленном молчании. Ребята почти не говорили, и нередко я ловила на себе не слишком дружелюбные взгляды. От этого становилось ещё неуютнее, а чувство беспокойства усилилось. Внезапно у меня мелькнула мысль: а что если Коты найдут наше логово? Ведь они не теряют времени зря… и если нам придётся с ними драться, рассчитывать не на что. Мы ведь не Речные, у которых до сих пор осталось какое-то оружие и укреплённая база. Если бы мы могли объединиться с ними… но ведь нам совершенно нечего предложить им. А значит, шансов на их помощь и защиту нет.

Кажется, ребята ждали от меня каких-нибудь указаний, а может быть, обнадёживающих слов. Но я не могла дать им ни того, ни другого. И снова все разошлись заниматься своими делами — в воздухе по-прежнему чувствовалось странное напряжение…

Инспектор

[Надзорное управление. 12:59]

Всё, что можно было утаить, он, кажется, утаил. И комиссар, уже выслушав рассказ о криминальных отчётах из архива, приблизился:

— Тебе сильно досталось?

— Нет, ничего серьёзного.

Ланн выдвинул ящик своего стола и достал оттуда пузырёк с йодом:

— Твои руки надо обработать. Давай помогу.

Карл неуверенно приблизился. Ланн, смочив клочок ваты, начал осторожно прижимать его к ссадинам.

— Почему ты не сделал этого сам дома? Тебе же не восемь лет.

— Забыл, не было времени, — отозвался Ларкрайт, глядя на свою руку, которую здорово жгло. — Спасибо.

Забота была непривычной — особенно от Рихарда. Что-то в ней настораживало. Наконец Ланн убрал йод в ящик. Лицо оставалось непроницаемым. Инспектор хотел отойти, но комиссар остановил его:

— Я надеюсь… ты не наделал вчера глупостей и не израсходовал ни одного служебного патрона? Оружие ведь зарегистрировано на тебя, а мы не можем сейчас вступать в открытый конфликт.

— Нет, герр Ланн, — глухо ответил Карл.

— Хорошо… Мне нужно сказать тебе ещё кое-что.

— Говорите.

Он был готов. И всё равно мучительно скривился от боли, когда пальцы сильной руки жестко вцепились в его волосы:

— Ещё раз попытаешься обмануть меня — я убью тебя, — в голосе, звучавшем возле самого уха, слышалась едва сдерживаемая ярость. — Свяжешься с этими отродьями — я убью тебя. И никто тебя не хватится. Ты здесь не существуешь. Понял?

— Понял, — шепнул Карл. Ему стало тяжело дышать, в глазах слегка потемнело. Как и всегда, неожиданная боль в соединении с ещё более неожиданной заботой была намного сильнее просто боли. Но он ответил уже твёрже, собирая всю оставшуюся волю: — Да, герр Ланн.

— Хорошо, — Рихард выпустил его, и инспектор попятился. — Я отвечаю за тебя. Я…

Взгляды снова встретились. Комиссар вдруг осёкся и замолчал, что-то дрогнуло в его лице. Карл хотел сказать что-то, но…

— Теперь вон отсюда.

Выйти Ларкрайт не успел: дверь открылась, и на пороге появилась Мила. В руках она держала трубку радиотелефона, в которой кто-то истошно верещал. Окинув мужчин взглядом, она доложила:

— Одно из… — небольшая пауза, — логов… кажется, там проблемы. Мне только что позвонили.

Первой, о ком подумал инспектор, была малышка Вэрди. Коты могли поймать её по дороге, и это его вина, что он не настоял на своём и не проводил её. Рихард тем временем вернулся к своему столу и начал перебирать какие-то бумаги:

— В таком случае, пошли туда пару свободных ребят. Пусть разберутся.

— Разбираться… — Мила ещё раз поднесла к уху трубку, из которой теперь не доносилось ничего, кроме гудков, — там уже не с чем. Повторяю, звонок сверху. Ехать должны вы. Это дело особой важности.

На лице комиссара Ланна отразилось раздражение, но он справился с собой. Сгрёб в стол бумаги, сунул в карман пачку сигарет, зажигалку и кивнул:

— Как будет угодно их светлостям. Собирайтесь, герр Ларкрайт, мы выезжаем через пятнадцать минут.

Вслед за Милой Карл вышел из кабинета, и тут же на него обрушилась лавина звуков: полицейские галдели, кто-то о чём-то спорил, кто-то говорил по второму телефону. Было накурено. Привычная рабочая атмосфера, ничего необычного… кажется.

Застёгивая мундир до самого горла и поправляя кобуру с оружием, Карл смотрел на серое небо за окном и думал о Вэрди, и от этих мыслей у него начинали дрожать пальцы. Нет. С ней ничего не случилось, это невозможно. Она жива и здорова. Вот только эта формулировка… Разбираться там уже не с чем. Справившись с собой, Карл попытался думать о другом. Главное — крепко стоять на ногах, говорил он себе.