Читать книгу "Штрафбаты Гитлера. "Живые мертвецы" Вермахта - Андрей Васильченко"

Разница в оценках и высказываниях относительно ФГА объясняется, скорее всего, тем, что в различных полевых арестантских подразделениях существовали различные условия. То же самое относится и к тюрьмам Вермахта. В дальнейшем будем исходить из того, что характер ФГА на протяжении войны менялся. Внутри самих полевых арестантских подразделений существовала некая дифференциация. Она определялась так называемыми «возможностями продвижения». Как мы видели, в ФГА иногда имелся «вооруженный взвод». Есть упоминания о «взводах быстрого реагирования». Судя по всему, это была первая ступень «испытания». Кроме этого, в ФГА имелись «возможности падения», которые выражались в дисциплинарных взысканиях (лишение еды, арест), а также в переводе в штрафные лагеря.

Кроме этого, надо ответить на вопрос: как несли огромные потери ФГА? Было ли это следствием вражеских обстрелов или результатом пленения арестантов? Не стоит сбрасывать со счетов дезертирство, смертные приговоры, расстрелы при попытке бегства, смерть от голода и болезней, что было присуще многим штрафным подразделениям. Вдобавок ко всему надо принимать во внимание приказ фюрера, отданный в апреле 1942 года. Именно он стал отправной точкой «полевого исполнения наказаний». Благодаря этому приказу оказались разгружены переполненные тюрьмы Вермахта. С этой точки зрения полевые арестантские подразделения и штрафные лагеря имели преимущественно две цели. С одной стороны, посредством ужесточения наказаний и дисциплинарного режима содействовать «сохранению самообладания» в частях Вермахта и устрашать «ненадежных рекрутов». С другой стороны, появление новых полевых подразделений должно было в какой-то мере улучшить положение армии на Восточном фронте. Использование арестантов и заключенных могло высвободить саперов и инженерно-строительные части, которые предполагалось перебросить на выполнение других заданий. О том, что штрафники превратились в существенный военный фактор, говорят следующие сведения: к 1 октября 1943 года только в штрафных лагерях, особых подразделениях, полевых арестантских подразделениях и тюрьмах Вермахта находилось около 27 тысяч человек. Версию о затыкании «дыр» в рядах армии силами штрафников подтверждает еще одна мера, предпринятая в апреле 1942 года. Речь идет о призыве «недостойных несения военной службы».

Глава 5 Возникновение 999-х и 500-х «испытательных частей»

До апреля 1942 года бывшие заключенные, составлявшие основную часть «недостойных несения военной службы», могли быть призваны в армию только при одном условии. Они должны были написать ходатайство о возвращении им «почетного права», то есть о восстановлении в правах как «достойных несения службы». Впрочем, подобная возможность была минимальной. Подобные прецеденты можно было бы сосчитать на пальцах. Еще в 1939 году профессор Эрих Швинге, один из авторов комментариев к военному уголовному кодексу, а также, пожалуй, один из самых рьяных борцов с «пацифистской пропагандой и подрывной коммунистической деятельностью» в одном из специализированных армейских журналов писал: «Сегодня, когда почетный характер военной службы подчеркнут настолько ярко, что мысль о призыве бывших заключенных даже в ряды особых подразделений кажется мне сомнительной». Однако два с половиной года спустя ситуация была совершенно иной.

И апреля 1942 года Верховное командование Вермахта издало удивительный циркуляр. В нем, пусть и в аккуратной форме, но все-таки назывались «пустой болтовней и демагогией» рассуждения про «достойность нести военную службу». Отдельно подчеркивалось, что подобные пассажи не имели более никакой военной значимости. В письмах, направленных в каждый военный округ, относительно бывших заключенных, «недостойных несения службы», сообщалось следующее: «В силу расширения определений недостойные несения военной службы, которые уже отбыли тюремное заключение или были освобождены с испытательным сроком, без написания каких-либо ходатайств должны быть восстановлены в правах как достойные несения службы, дабы пополнить ряды сражающихся армейских частей… Под действие этого распоряжения подпадают все осужденные на срок не более трех лет тюрьмы:

а) сразу, если не зафиксировано никаких специальных наказаний и штрафов (однократное нарушение законов, например, подготовка к измене Родины, лжесвидетельство, преступление в учреждении, валютные махинации) или если была погашена судимость, и как результат сняты недостойность несения службы и прочие последствия;

б) при более значительных проступках и когда недостойный несения службы провел после совершения последнего преступления долгое время, не будучи наказанным (например, при преступлениях против имущества, таких, как кража, мошенничество, растрата, а также при преступлениях против нравственности).

Повторно военная пригодность не предоставляется осужденным за противоестественный разврат, измену родине, а также тем, по отношению к которым применена мера наказания в виде кастрации».

То, что Верховное командование Вермахта начало с призыва тех, кто имел сравнительно небольшие сроки тюремного заключения (до трех лет) не было удивительным, так как в апрельском приказе практически шла речь о запланированной «фазе испытания», через которую должно было пройти огромное количество «недостойных службы». Для ведения войны требовались новые человеческие ресурсы. Возможно, что часть армейского руководства рассматривала «подготовку к государственной измене», как уголовную статью, по которой прошло множество невиновных людей. Именно этим объясняется, что измена, подобно валютным махинациям и лжесвидетельству, рассматривались как наименее «оскорбительные для несения военной службы преступления». При определенных обстоятельствах эти преступники могли нести «почетную службу» в Вермахте. Возможно, что армейские чины исходили из того, что многолетний террор и усиленная пропаганда сделали свое дело — антифашисты стали оппортунистами, безразличными к политике

Так или иначе, но в апреле 1942 года командование Вермахта выразило надежду, что из «политических заключенных» еще можно было сделать хороших солдат, в которых так остро нуждалась армия. При этом нужно учитывать, что «государственные изменники» составляли только одну треть от общего количества «недостойных службы», которых предполагалось привлечь в ряды вооруженных сил. В Главном управлении имперской безопасности (РСХА) не разделяли подобного оптимизма. По этой причине для отбора будущих солдат предписывалось участие криминальной полиции и гестапо. При этом тайная полиция должна была обладать правом вето при рассмотрении «политических случаев». Зная о намерениях армейских чинов, руководство РСХА еще 30 марта 1940 года специально для гестапо разрабатывает особую инструкцию: «Существует опасность, что политически ненадежные личности, которые в свое время были осуждены за коммунистические, марксистские взгляды и прочую антигосударственную деятельность, по собственной инициативе или указанию подрывных организаций попытаются проникнуть в ряды Вермахта. Чтобы своевременно пресечь подобную подрывную работу, требуется тщательное изучение политического поведения вышедших на свободу изменников. При проверке недостаточно, чтобы бывший заключенный, к примеру, «после освобождения из-под стражи больше нигде не появлялся» или «не делал никаких провокационных высказываний». Сбор сведений о политическом поведении стоит начинать с партийных функционеров, которые по возможности должны сложить полную картину политических представлений осужденного, восстановить его образ мышления. Если при этом будет сделан вывод, что он некогда споткнулся, но искупил свое преступление, ему не должно быть отказано в несении воинской службы. Если, напротив, речь идет о коммунистических или марксистских функционерах, то нужно применять самые суровые меры».