Читать книгу "Подожди! Как отложить решение до последнего момента и... победить - Фрэнк Партной"

Надежда тает и в этом сезоне. «Гиганты» проиграли три выездные игры подряд. Теперь, имея пять побед и шесть поражений, команда любой ценой должна победить в домашней игре против «Филадельфия Иглз», которые в своей группе ведут с разницей в одну игру. Тренеру Гибсону необходимо разработать и воплотить в жизнь стратегию нападения, способную вывести из строя крепких, опытных в обороне «орлов».

Квотербек Джо Писарчик начинает игру блестяще – двумя пасами, каждый из которых кончается тачдауном[86], и это только в первой четверти[87]. Но тут план тренера Гибсона дает сбой, и «орлы» берут игру под свой контроль. Ближе к концу четвертой четверти они отстают лишь на пять очков, и толпа на стадионе «гигантов» вне себя от напряжения. Рон Яворский, звездный квотербек «орлов», талантливо атакует: он выигрывал наступления в каждом из четырех своих сезонов в стартовом составе, только в прошлом месяце – дважды[88]. «Орлы» подбираются все ближе к зачетной зоне, уже кажется неизбежным, что Яворский в последнюю секунду даст пас, заработает тачдаун и разрушит все шансы противника. Болельщики «гигантов» рискуют потерять сезон. Опять.

И вдруг самым чудесным образом сквозь облака пробивается луч солнца. Одис Маккинни, новенький защитник нью-йоркской команды, перехватывает у Яворского пас. Пропитанная пивом толпа ревет; до конца игры остается меньше минуты. Все чувствуют, что момент критический. Наконец, после стольких лет проигрышей, «гиганты», кажется, снова в седле. Все, что требуется от тренера Гибсона – это три стремительные комбинации, и «гиганты» у цели. Писарчик и Ларри Чонка, прославленный раннинбек, готовы праздновать поворотную для сезона победу.

Сначала тренер Гибсон выбирает игру на вынос, что дает команде небольшое преимущество. Остается тридцать одна секунда; мудрый тренер в такой ситуации скомандовал бы Писарчику крикнуть «хайк», перехватить мяч между ног своего центрового и упасть на него сверху. Как только его коснется защитник, игровой момент будет окончен[89], и «орлы» используют свой последний тайм-аут. Потом Писарчик сделает то же самое на третьем дауне[90]. Игра закончится победой «гигантов».

На втором дауне тренер Гибсон поступает как мудрый тренер – кричит Писарчику падать на мяч.

В такого рода ситуациях команда защиты, как правило, признает свое поражение. Но «орлы» и «гиганты» – давние противники, можно сказать, заклятые враги. Вместо того чтобы признать потерю мяча, верзила Фрэнк Лемастер, внутренний лайнбекер «орлов», врубается в самую середину изумленных лайнменов противника, и падает на Писарчика, который лежит на газоне лицом вниз, едва не нанеся ему травму. Начинается драка, и Лемастер вскакивает, размахивая кулаками.

Болельщики «гигантов» настолько пьяны и веселы, что даже не замечают Лемастера. Они уже записали игру в победные и начали подтягиваться к автостоянке. Транслирующий игру канал CBS прокручивает титры желтыми печатными буквами, а комментатор Дон Крики благодарит всех – от продюсера и режиссера до съемочной бригады и команды статистиков. «Орлы» берут последний тайм-аут, и Крики объявляет, что команда в сезон не прошла.

Игра закончилась почти для всех. Кроме тренера Гибсона, которому все еще нужно принять последнее важное решение. К концу дня нервы у него на пределе: высокие ставки, переменный успех команды, неожиданная драка. Гибсон по-прежнему зол на Писарчика с тех пор, как на прошлой неделе защитник ослушался его и во время совещания игроков на поле изменил одну из комбинаций Гибсона. Но тренер должен отложить в сторону подобные чувства и обезопасить своего квотербека от новых неожиданных выпадов со стороны защиты «орлов». Чтобы у «гигантов» были шансы в плей-офф, Писарчик должен быть здоров.

Гибсон знает, что стандартный умный ход по-прежнему – велеть Писарчику упасть на мяч, как и в прошлый раз. Но разве ситуация сейчас стандартная? Лемастер не должен был нарушать неписаное правило конца игры: игроки обороны не могут приближаться к лежащему квотербеку. Раз Лемастер сделал это раз, может сделать и снова – один или вместе с другими. Опасность витает в воздухе; защитники «орлов» выстраиваются, готовые продолжать игру. В разуме Гибсона работают обе системы: система I автоматически реагирует на угрозу важному члену команды, а система II сознательно рассматривает варианты. Что делать? Велеть Писарчику падать на мяч на третьем дауне, рискуя подставить его под новую атаку? Или выбрать такой маневр, чтобы квотербек был вне опасности?

У него есть всего несколько секунд на то, чтобы сделать выбор.

* * *

Футбольный тренер живет в более медленном мире, чем игроки в теннис, бейсбол и крикет. Скорее, он в положении врача скорой помощи, пожарного или командира группы быстрого реагирования. Жизнь для этих людей движется в стремительном темпе, и большую часть решений они принимают бессознательно. Тем не менее у них в запасе все же есть несколько секунд на раздумья. Хитрость здесь заключается в том, чтобы включать логическое мышление, когда оно помогает, и отключать его, когда лучше действовать по наитию.

В сверхбыстрых видах спорта гормонам некогда разыграться. Но в более спокойной ситуации, например, в конце футбольного матча, у них появляется несколько секунд. В течение этого периода опытные игроки стараются не думать о стратегиях и избегать мыслей, которые навязывает гормональная реакция на стресс, особенно с ростом напряжения. В конце баскетбольного матча Майкл Джордан мог даже в прыжке спокойно растягивать время. Джек Никлаус[91], возможно, не сумел бы пройти задние девять лунок всего за тридцать ударов и выиграть в 1986-м Чемпионат мастеров в возрасте сорока шести лет, если бы сознательно сосредоточивался на собственных действиях. Эти спортсмены и в стрессе сохраняли изящество, отодвинув мысли подальше. Вместо того чтобы путаться в стратегиях, они полагались на годы обучения – и реагировали рефлекторно и естественно.

Нескольких секунд мало, чтобы система номер два учла все возможности, но достаточно, чтобы гормоны повлияли на ее суждение. Белый шум вмешавшейся в дело физиологии может привести к ошибкам обеих систем.

Антонио Дамасио, один из известнейших в мире нейробиологов, опубликовал множество работ о том, как физиологические состояния, обусловленные импульсами и инстинктами, определяют наше поведение[92]. Он обнаружил, что, хотя нейроны реагируют мгновенно, в течение нескольких миллисекунд, биологические изменения, вызванные этими нервными реакциями, происходят медленнее, иногда намного медленнее: «Нервные сигналы пробуждают химические сигналы, которые пробуждают новые химические сигналы, которые способны повлиять на работоспособность многих клеток и тканей (в том числе и головного мозга), и изменить регуляторные цепи, которые, собственно, и инициировали сам цикл»[93]. Иными словами, часть нашего мозга реагирует сразу же, но для реакции всего тела требуется больше времени.

Почему же физиологические реакции занимают секунды, а не доли секунд? Одно из объяснений – эволюция. Представьте себе саванну миллион лет назад, а в ней – двух наших предков, охотников или собирателей. Сердце одного из них мгновенно пускается в галоп, как только он замечает хищника. Сердце другого поначалу бьется как всегда, но ускоряется через несколько секунд, если ситуация оборачивается реальной опасностью. Преимущество неоднозначное: моментальная реакция означает быстрый износ сердечной мышцы. Человек, у которого сердцебиение учащается сразу, может долго не протянуть. По мнению Дамасио, «жизнь зависит от того, чтобы эти биохимические процессы держались в пределах приемлемого диапазона, так как чрезмерные отклонения от этого диапазона ‹…› могут привести к болезни или смерти»[94]. Другими словами, стабильность оказалась важна в процессе эволюции. Наши предки должны были удирать от хищников быстро, но также им нужно было сохранять здоровье. Результат очевиден: люди с мгновенной физиологической реакцией вымерли, а в нас осталась запрограммирована краткая задержка.