Читать книгу "Француженки не крадут шоколад - Лора Флоранд"

– Теперь каждый из вас может выбрать нужную вам окраску лома, – добавил Паскаль Гюйо.

Важность первого выбора – пусть и грубого шоколадного лома – вновь разожгла ее волнение. Пусть она пробралась сюда под вымышленным именем, как шпионка, но ведь ей предоставлялся шанс сделать шоколад в парижской лаборатории. О господи, как бьется сердце!

Глава 7

Сильван снял пальто в коридоре, непосредственно перед входом в мастерскую, слегка улыбнулся, услышав сильный японский акцент женщины, пытавшейся задать вопрос по-французски. Некоторые шоколатье оставляли эти заботы своим помощникам, однако ему всегда нравилось проводить подобные семинары. Иногда на них приходили болваны, но чаще все-таки их участники были страстными любителями изготовления шоколада и с восторгом постигали шоколадные тонкости на этих занятиях.

Приятно учить таких пылких и интересующихся учеников, сознавая, что с таким же жаром и любопытством они относятся и к его персоне. Уважают его за те знания, которые он охотно передает им. Глядя на них, Сильван вспоминал себя в юношеские годы. Именно эти ученики помогли ему понять, какой долгий путь он проделал, чего добился в жизни. Dieu merci[43].

Сильван облачился в ослепительно-белые куртку и колпак шеф-повара, по праву принадлежавшие только ему, и вошел в лабораторию, по-свойски кивнув Паскалю и внимательно оглядывая новую партию учеников.

Заметив «капиталисточку» Кори, он вздрогнул. Конечно, Сильван не сразу узнал ее в странном наряде, в белой шапке и поварской куртке, в которой могли бы поместиться две подобные дамочки.

И вновь Кори выглядела… mignonne. Чтобы помешать ему разглядеть ее стройную фигурку, она усиленно старалась спрятаться за стоявшей рядом японкой. К несчастью для нее, японка перещеголяла ее в миниатюрности.

Сильван не отрывал от нее глаз, гадая, до чего же она готова дойти в своем упорстве. Сначала Кори попыталась купить его. Потом заявила, что предпочитает ему Доминика Ришара. А вчера заплатила за их с Шанталь обед! С какой небрежностью бросила кредитку, словно медяки в шапку нищему.

И наконец, похоже, вознамерилась украсть его секретные рецепты.

Самодовольство боролось в нем с негодованием. С одной стороны, Сильвану льстило, что она преследует его. Наверное, понимает, что затеяла рискованную игру с минимальными шансами на победу. Много ли его классических рецептов Кори рассчитывает узнать на любительском мастер-классе? Видя, что он не сводит с нее взгляда, она бросила попытки натянуть на лицо свой берет. Ее руки опустились на мраморную столешницу и сжались в кулачки. А щеки вспыхнули румянцем.

Вчера вечером Кори тоже смущенно краснела. Частенько, пока сидела в кафе с одиноким и мятежным, заносчивым и одновременно таким уязвимым видом. Как он и предполагал, в момент чистого наслаждения, едва ощутив на языке изысканный вкус ravioles du Royan с фирменным crème au basilic, Кори невольно закрыла глаза. А потом их взгляды встретились – дивный момент! Она вспыхнула маковым цветом, не в силах закинуть в рот второй пельмень.

Не прерывая речи Паскаля, Сильван спокойно прошел мимо присутствующих и остановился перед Кэйд Кори. Ее кулачки сжались с такой силой, что он подумал, не собирается ли она разбить камень. В ее глазах отразилась мука, будто она прикусила язык, чтобы с него не сорвалась отчаянная мольба.

«Почему вы так отчаянно стремитесь испортить все, к чему прикасаетесь? – хотелось спросить ее. – Каких именно возможностей ищете здесь, если ради них готовы проглотить язык, лишь бы не выдать своего желания?»

Семейство Кори владело почти тридцатью процентами мировых плантаций какао. Кори основали целые институты, и они являлись единственным препятствием, стоявшим между такими, как он, скромными шоколатье и нашествиями вредителей, способных уничтожить урожаи деревьев, превратив их в ведьмины метлы[44]. Они даже возглавили движение за улучшение положения рабочих на плантациях шоколадных деревьев. Благотворители, меценаты, дельцы…

Признание их могущества и великодушия могло бы смягчить Сильвана. Он был готов отнестись к ней более благосклонно, но… она сама перевела все на деньги. Она заплатила за его обед, словно он был нищим. Нет, хуже, будто он был ее шоколадным жиголо!

– Мадемуазель Кори, – сказал Сильван вежливо и громко, чтобы ее знаменитое имя услышали все. – Шоколадная императрица Кори, – добавил он на случай, чтобы даже несведущие уяснили ее происхождение. – Как приятно, что вы присоединились к нам в этой скромной обители художника. Неужели надеетесь узнать нечто новое о шоколаде? Или о себе?

Кэйд прикусила губу. Сейчас она выступала в роли побирушки, поскольку ее глаза просто умоляли его разрешить ей остаться! Не могла же она нагло заявить, что ей вовсе не хочется ничего узнать о тайнах его шоколада. Откровенное желание разозлить Сильвана вызвало у него легкое возбуждение и дрожь.

Он не планировал грубить ей. Как трудно рядом с ней контролировать вспышки гнева и негодования! Вчерашний вечер отравил его существование, и все из-за проклятого базиликового соуса. Слабость Сильвана, которую он питал к симпатичным гордячкам, которые наслаждались жизнью, тонко понимая ее изысканный вкус, вновь подвела маэстро под монастырь.

Сохраняя видимость независимости и превосходства, он едва чувствовал, как колотится его сердце, точно в самообладании соперничал с шустрой Кэйд.

– Не скрою, мне хотелось бы узнать, как вы готовите шоколад, – заявила Кэйд по-французски с выразительной отчетливостью, с какой, вероятно, говорила в залах заседаний, проводя сделки на миллионы долларов.

Он поджал губы. Она выбрала правильный путь: предельную честность, которая давала ей моральное преимущество.

– Вообще-то я пытаюсь сказать вам об этом на разных языках уже два дня… – Кэйд запнулась, подыскивая нужное французское слово.

Грегори не соврал, черт его побери; ее акцент очарователен.

– Что вы говорите! – вызывающе воскликнул Сильван. – Но как это переживет Доминик Ришар?

– Если Доминик Ришар захочет научить меня каким-нибудь своим рецептам, я не откажусь. – Имя Доминик Ришар она позаботилась произнести с такой понятной всем убедительностью и нажимом, будто последнее слово оставляла за собой.

После разоблачения Кэйд попыталась сохранить достоинство, что было нелегко, учитывая ее потешный вид: видимо, она специально изуродовала глаза жутким макияжем призрачного гота. А Доминик Ришар слыл ловеласом. Вероятно, ему захочется научить ее собственноручно.