Читать книгу "Конец света - Наталья Евдокимова"

– Фет-туалет!

Неужели именно его я запер в сарае, потому что Лис хватал кур за хвосты и выдирал перья для своей шляпы?

– Лис! – радостно говорили мы.

– Деревенские обормоты, – весело бубнил Лис.

– Э-э-э! – забеспокоились мальчишки-воробьи. – А клад?!

Лис насупил брови, повернулся к ним и сказал сурово:

– Что, не видите, что я с друзьями встретился, что ли?

Мальчишки встревожились еще больше:

– Э-э-э! А мы?!

Лис засопел и сморщил конопатый нос:

– Я же сказал вам, что копать нужно вбок, и хвороста даже принес. Теперь у вас ноги не промокнут, вот и ищите дальше.

Воробьи послушно спорхнули с насеста и прыгнули в яму – искать сокровища. Марийка присела у ямы, смотрела вниз и давала мальчишкам советы.

– Дуришь детишек? – спросил Фет.

– Дурак, что ли? – обиделся Лис. – Раз я сказал, что тут клад, значит, клад…

В это время из ямы послышалось радостное чириканье:

– Нашли, нашли!

Но Лис даже с места не сдвинулся.

– Видите? Нашли.

– А мы и не знали, что ты ходишь в лес, – сказал Фет.

– Я и не хожу, – возразил Лис. – Первый раз вот сегодня. Мы просто клады ищем, а сегодня клад здесь.

– А как ты узнал? – спросил я.

– Приснилось, – прошипел Лис.

– А у нас Фет вот женился, – обронил я как бы невзначай.

Фет засмущался:

– Ну, еще не женился, но скоро…

Лис кивнул в сторону Марийки:

– На этой, что ли?

Фет возмутился:

– Не на «этой», а на Марийке!

– У-у-у.

Я посмотрел на Лиса. На нем были оранжевые шорты с лямками, оранжевая майка, оранжевые гольфы невероятной длины, оранжевые сандалии. И волосы его были всё такие же огненно-рыжие, и лицо рыжее от веснушек.

– Ты будто создан для оранжевых дней, – сказал я ему.

– Знаю, – хмуро ответил Лис.

Мы выбрались из леса и шагали по городу. Нашей дорогой был довольно крутой спуск, с которого открывался вид почти на весь город. Воробьи разбрасывали найденные палки. Мы с Фетом удивлялись: зачем, ведь там же кю! Но Лис нам объяснил, что им главное – найти клад, потому что они состоят в зарегистрированном обществе поиска кладов, и каждому добавляется пять кю за найденный клад. Лис сам зарегистрировал это общество, и это ему стоило больших мальчишеских трудов. Бюрократия есть бюрократия – пришлось собирать множество справок, заявок, объяснений…

Марийка летела, чуть приподнявшись над землей. Мимо нас проезжали и дымили машины, и я потратил несколько кю на то, чтобы воздух вокруг нас был чище. Лис о чем-то разговорился с Фетом, показывал вперед, на город. Марийка подлетела ко мне, приземлилась и зашагала рядом.

– Зря ты не любишь оранжевые дни, – сказала она мне.

– В них много неприятностей, – объяснил я.

– В них много нового, – грустно улыбнулась Марийка.

Я промолчал. Лис, окрашенный в заходящее солнце, повернулся ко мне, улыбнулся – а он улыбался очень редко – и подмигнул. Я улыбнулся в ответ. Стоял оранжевый день. Было хорошо.

Я долго вытирал ноги у порога Фетовой квартиры. Они жили недалеко от нас, но все-таки не так близко, как в предыдущем мире. Вот раньше было здорово: хочешь в гости – прошел несколько метров, и уже в гостях. В городе всё сложнее… Фет попросил:

– Будешь меня поддерживать? А то я как скажу маме про свадьбу, она в обморок как грохнется…

– Может, твою маму поддерживать тогда? Ей же грохаться, не тебе.

Фет скорчил гримасу. Открыл дверь и с порога закричал:

– Мама, я женюсь!

И прислушался – наверное, ждал, пока мама в обморок упадет. Ничего не было слышно. То ли мама в обморок упала тихо, то ли на мягкий диван. Фет включил режим громкоговорения и заревел на весь дом:

– Я женюсь, мама!!!

Мама Фета вышла из ванной, вытирая голову, и сказала спокойно:

– Ну и замечательно. Я тебе давно говорила, что пора.

Я залюбовался – такая она была красивая в банном халате, хоть и оранжевом, мокрые волосы завивались, и улыбка у нее была замечательная.

– Привет, мой хороший, – провела ладонью по моим волосам мама Фета.

Я растаял:

– Привет. А Фет женится.

Мама Фета посмотрела на меня, склонила голову набок и так здорово улыбнулась, что у меня защекотало под ложечкой. Наверное, я неправильно это чувство описываю, но было как-то приблизительно так.

– Пускай. Это полезно, – сказала она.

– Да, как же, полезно… – вдруг заупрямился Фет.

Мы с его мамой уставились на этого ненормального. Фет засуетился, разулся, снял оранжевые носки (с дыркой на одном носке).

– Ну я так, – засмущался он. – К слову пришлось. Подростковые противоречия. Так ты не против?

Мама шутливо замахнулась на Фета полотенцем, а потом, чтобы мне было не обидно, – и на меня.

– Пойдемте чай пить, – позвала она. – Я тебе, Фет, сама предлагала, чтобы ты женился, как я могу быть против?

– Ну вот, – заныл Фет и поплелся за мамой на кухню. – Никаких сложностей. Ни разрешение не надо выпрашивать, ни режим использовать, чтобы у меня лучше умолять получалось, ничего…

– Тогда не разрешаю, – вздохнула мама Фета.

– Ну ма-а-а-а-мочка!!!!! – умоляюще протянул Фет.

Когда я ушел от Фета, ночной город блестел от пробежавшего дождя. Воздух казался соленым, дул приятный ветер. Было совсем не видно, как одеты люди, – разноцветные фонари раскрашивали одежду по-своему.

Пришлось телепатически связаться с мамой, сказать, что я задержался у Фета. Мама даже предложила мне остаться на ночь, и мама Фета сказала то же самое. Но я помнил, что на мне оранжевая папина футболка, в которую я влез замечательно. А Фет немного тоще меня и костлявее. И влезть в его желтые наряды будет сложнее, чем в папину футболку. А тратить кю из-за неправильной одежды или надевать одежду мамы Фета (у его мамы было замечательное имя – Афина) мне не хотелось.

Вдруг я подумал: а что, если перемена дня застанет меня на улице? Конечно, было не так поздно, но вдруг? Не то чтобы я никогда в полночь на улице не был, просто если мы уж собирались ждать смены дня не дома, то надевали одежду, которая автоматически меняет цвет. Папа рассказывал, что есть специальные кабинки для переодевания. В них считается, что ты дома, и кю не снимается. А если поблизости нет кабинки? Если в них – очереди? Получается, лучший способ не лишиться кю – раздеться догола до наступления полуночи и только потом одеваться в новый цвет.