Читать книгу "Всё включено. Пули тоже - Олег Асфаров"

– Ну, я ведь тоже хочу есть! Ты сдурел?!

Я показал на свои раздувшиеся щеки (было немного стыдно, в другом случае я так бы не набивал рот, но времени у меня было мало) и опять принялся за свое.

Эдик вскочил на ноги.

– Слушай, ты… – и он добавил нехорошее слово, которым обычно обзывают женщин легкого поведения, – я есть хочу!

– Я знаю, – с трудом проговорил я, – сядь на место.

– Чего?!

– Сядь на место.

– Ты сошел с ума, да? – вдруг спокойно осведомился Эдик – вот чокнутый охранник…

– Тебе не повезло, парень. За котелок каши я смогу убить.

Эдик посмотрел в мои глаза, все понял и испуганно оглянулся. Перспектива оказаться наедине с обыкновенным сумасшедшим вряд ли кого-то обрадует, а тут были все шансы нарваться еще и на буйного.

Пацан сел. Его кадык явственно дернулся и сглотнул слюну. Он напряженно смотрел на меня и, видимо, прикидывал свои шансы.

Я доел, вытер рот и бросил котелок ему под ноги.

– Может, ты и успеешь. Пока горит костер, ты помоешь посуду и наберешь воды. Так и быть, я выделю тебе твой паек.

Гордость миллионера недолго боролась с обыкновенным голодом. В конце концов человеческое начало победило. Эдик пробормотал ругательство сквозь зубы, но достаточно тихо. Он брезгливо взял котелок и повернулся к реке.

– Песочком, сынок, песочком протри. И шевелись, Эдюша, – я зевнул, – надо еще поспать немного.

* * *

Сухие ветки горели очень быстро, давая прозрачное пламя, еле видимое в солнечных лучах. Эдик бегал в ельник уже два раза, но по своей неопытности приносил слишком мало дров. Наконец, вода закипела, я открыл рюкзак и, словно заботливый старшина, выдал сыну олигарха две банки концентрата.

Эдик неумело открыл их (мне пришлось показать, как) и высыпал содержимое банок в воду, умудрившись еще при этом обжечься.

– Поел? Вот и славно. Иди снова помой посуду. Надеюсь, ты справишься. А потом отдохни немного. Через пару часов выступаем.

– Ну, ничего, потом разберемся, – пробормотал Эдик.

Я поморщился. Бить парня не хотелось, он ничего не мог противопоставить мне, но я вспомнил старое выражение «щадить дитя – только портить». Да и пора было уже определиться в наших отношениях.

Я встал, придержал Эдика за рукав, а когда он поднял голову, ударил его в живот. Эдик упал на колени. Я сделал шаг назад, потому что знал, что он собирается делать. Пацана сразу же вывернуло наизнанку. Он изрыгнул на щебенку весь завтрак и закашлялся, пытаясь восстановить дыхание.

Пришлось заломить ему кисть, чтобы он не дергался. Я наклонился к его мокрому затылку и внятно проговорил:

– Ты для меня никто, и звать тебя – никак. Твои…или папины деньги здесь и сейчас совершенно ничего не стоят. Человека они из тебя не сделают. К моему сожалению, никогда. – Я сплюнул и вздохнул. – Придется тебя вывести отсюда, потому что я офицер и мужчина, ты насчет этого не беспокойся. Но если еще раз заикнешься насчет того, что я тебе что-то должен, брошу в горах к чертовой матери. Тебе понятно?

Эдик заворочался, но я лишь сильнее придавил ему кисть.

– Что ты сказал?

– Понял я… – промычал Эдик и добавил еще что-то. Наверное, опять выругался.

– Вот и славно. Всегда приятно находить общий язык даже с таким недоделанным типом, как ты. Дело в том, что я остался гуманистом, несмотря даже на проведенные в милиции годы.

– Вот гадина, – пробормотал сквозь зубы стоящий на коленях парень. – Ну ничего, рассчитаемся еще…

– Эдик! – покачал я укоризненно головой и слегка тронул носком ботинка его ребра. – Совсем забыл добавить, что твои угрозы и придумывания планов мести очень серьезно будут только отвлекать тебя от выполнения главной задачи. Экономь силы.

– Какой еще задачи? – уже другим, гораздо более бодрым тоном спросил Эдик. Я усмехнулся. Видимо, нежное касание моего ботинка в районе его нижних ребер возымело свою воспитательную силу.

– Выжить, Эдик. – Я отпустил его руку, – вставай, умывайся и никогда не повторяй сегодняшних ошибок.

* * *

После обеда мы тронулись в путь. Я взял несколько левее, и мы перевалили через пару невысоких лесных хребтов. Сбиться с верного направления я не боялся, потому что основной перевал был виден издалека, а место перехода находилось под двумя характерными, заметными издалека скалистыми башенками. А вот запутать наши следы было необходимо.

Солнце нагрело камни, и над скалами появилось прозрачное дрожащее марево. Эдик угрюмо топал сзади, и я почти физически ощущал, как он строит планы мести. Видимо, этот процесс доставлял ему наслаждение, и он даже пару раз хмыкнул за моей спиной. Ужасные сцены предстоящей казни меня мало интересовали, я был озабочен предстоящим подъемом на гребень водораздела.

Теснины небольшого ущелья, по которому мы брели, постепенно сужались, среди камней начала появляться вода, и в воздухе явственно прибавилось влажности. Мерный шум, который был сначала совсем неразличим, превратился в рокот, и мы вышли к реке.

– Привал, Эдик, – я похлопал ладонью по белому камню, – садись.

Эдик зло стрельнул глазами, отвернулся и демонстративно уселся подальше от меня.

В горах начал таять снег, и масса мутной воды, зажатая каменным ложем, стремительно неслась среди мокрых валунов. Ширина потока была невелика, около пяти метров, но скорость оказалась приличной. Пена летела над грязной водой, оседая на камнях.

– Надо переходить на ту сторону! – громко, чтобы перекричать шум реки, сообщил я.

– Что?! – изумленно повернул голову Эдик – Как это переходить? Вот здесь?! – и он ткнул пальцем перед собой.

– Именно!

Эдик понял, что я не шучу, и замолчал, испуганно рассматривая ревущую реку.

– Это же… как ее переходить? Там же на ногах не удержишься!

– Сделаем так… – я придвинулся к нему и принялся говорить ему в ухо – Я привяжу тебя веревкой, и ты пойдешь первый. Потом поможешь мне с того берега.

– А почему это я первый? – возмутился парень.

– Потому что я пойду с двумя рюкзаками. Твоим и моим. Сам ты меня не удержишь, если меня собьет с ног. А вон там бук упал…видишь на том берегу? Вот к этому стволу и привяжешь веревочку.

– Я плавать не умею!

– Научишься, – отодвинулся я. – Раздевайся! Скинь джинсы и рубашку, кроссовки оставь!

– Сволочь!

– Что?

Эдик замолчал и беспомощно оглянулся. Но его папы с охранниками нигде не было видно, и он нервно облизнул губы.

– Надо, Эдик. Надо! У нас нет другого выхода. Мы не можем здесь сидеть бесконечно и ждать, пока ты перестанешь трусить!