Читать книгу "Испытание славой - Вера и Марина Воробей"

– Но и мужчиной тебя не назовешь! Никакой ответственности, чувства долга, – сказала мать и укатила на неопределенный срок к приболевшей сестре в Александров.

Отец хоть на этот раз был немногословен:

– И что ты мечешься, парень? Остановись, оглядись, а потом уже принимай решение. И вот еще что, впредь, если ты не ночуешь дома, мать должна об этом знать. Должна, понял?

– Хорошо! Прости, – буркнул Толик, захлопнул за собой дверь в комнату и повалился на кровать.

Именно с этой кровати он практически целую неделю не поднимался. Каникулы. Спи, сколько хочешь, вернее, сколько влезет. Зарядка и контрастный душ по боку. И так каждый день. Ему ничего не было нужно. Ему ничего не хотелось. Ничего. Его преследовало острое чувство одиночества, особенно когда за окном темнело, вот как сейчас. Все куда-то спешили – кто домой, кто на свидание, а ему некуда и не к кому было спешить. Он ощущал себя оторванным от всех самых близких для него людей. О Тусе он вспоминал с гложущей болью в сердце. Неожиданно Толик обнаружил, что ему не хватает его команды, приколов ребят, придирчивых наставлений тренера. Если бы месяц назад кто-нибудь сказал ему, что он будет скучать по тому, кто его шпыняет, он бы только покрутил пальцем у виска. Но факт остается фактом – эту пустоту в душе нельзя было заполнить ничем.

Толик поднялся, прошел на кухню, поставил чайник. И вдруг задумался: с каких это пор его жизнь стала такой перекрученной? До недавнего времени он считал, что все идет вкривь и вкось с того дня, как Туся бросила ему в лицо обвинение в «звездности», но теперь, кажется, есть все основания полагать, что настоящая катастрофа разразилась в тот вечер, когда он ушел из спортзала.

Взгляд Толика скользнул по зеркалу, задержался на отражении. На него смотрел небритый парень с потухшим взглядом. Да, теперь он мало напоминал подающего надежды баскетболиста. Жалкое зрелище. Эта мысль неожиданно усугубила его раздражение. В эту минуту закипел чайник. Его свист совпал с трелью дверного звонка. Толик выключил газ и пошел открывать.

– О, какие уважаемые люди! – Он широко распахнул дверь и принялся трепаться от растерянности: – Проходите. Что желаете? Чай, кофе, алкоголь, наркотики?

Славка даже не улыбнулся.

– Ничего, только разговор. – Он снял куртку.

– Можешь не разуваться, если не собираешься принимать у меня ванну.

Славик не стал снимать ботинки, а просто в упор посмотрел на Толика:

– Ты чего в институте не появляешься, заболел?

– Здоров. – Толик прищурился. – Давай не будем ходить вокруг да около – ты, случайно, не от Горина?

– Нет, я по собственной инициативе.

– А-а-а, ну тогда пошли в комнату. – Толик постарался ничем не выдать своего разочарования. Мелькнула у него мыслишка, что за ним прислали, и даже настроение улучшилось, но ненадолго.

Толик сел в кресло, предварительно набросив на себя хлопковую рубашку. До этого он ходил по квартире в одних потрепанных джинсах. Славка расположился у окна. Садиться не стал, чтобы не потерять преимущество. Он оглядел неприбранную комнату, скользнул взглядом по небритой физиономии Толика.

– Знаешь, я не хотел указывать тебе на очевидное, но, по-моему, ты ведешь себя, как последний осел…

– Не помню, чтобы я спрашивал у тебя совета, как мне жить, – парировал Толик.

Внутренне он ощущал правоту этих слов, но был уязвлен и хотел компенсации.

– Это не разговор, приятель.

– Наверное, – поспешил согласиться с ним Толик. – Только вот стоит ли бросаться камнями, если сам живешь в доме со стеклянными стенами?

Славик недоуменно взглянул на него.

– Что ты хочешь сказать этой английской поговоркой?

– А то. С Кристинкой бы лучше разобрался.

– А ты с Тусей своей.

– А это не твоя забота.

– А Кристинка – не твоя.

– А я и не спорю. В общем, давай так договоримся. Каждый разбирается со своей любовью сам.

– Заметано. – Славик неожиданно протянул руку, и Толик ее пожал. Получается, они снова друзья.

– Все. Сердечные дела на время в сторону, – сказал Славик. Толик одобрил это решение кивком. – Я вообще-то пришел узнать, когда ты на тренировке появишься?

– А разве вы меня еще не осудили за нетоварищеское поведение и не выгнали с позором? – Нет! Его точно черти за язык тянули.

– Обиделся, значит? – в отличие от Толика Славка говорил вполне спокойно, без каких-либо эмоций. – Зря. Спартакиада скоро. Все флаги в гости будут к нам!

– А ко мне какое это имеет отношение? Я ведь на скамеечке для запасных должен сидеть, не забыл?

– Ой, ладно, не свисти. Можно подумать, мы с тобой на этой скамеечке прежде не сидели!

Толик взглянул на приятеля исподлобья и, криво усмехнувшись, спросил:

– Ну и как ты себе это представляешь: взял и пришел. Или, может, прощения у Горина прилюдно попросить, чтобы на площадку допустил?

– Тебе виднее. Только знаешь, как наш президент говорит: «Лучше быть повешенным за преданность, чем за предательство».

– Кого я предал? – вспыхнул Толик, вцепившись взглядом в капитана.

– Пока никого, разве что себя. – Славка натянул на плечи куртку. – Ну, бывай, центровой, на лекциях в любом случае свидимся. Но учти, если ты в спортзале в ближайшее время не появишься, руки я тебе больше не подам. Не обессудь.

Едва за Славкой закрылась дверь, Толик в изнеможении привалился к ней и прикрыл глаза. Веки словно налились свинцом. Черт, и что его так колотит? Полчаса назад он места себе не находил, а вот теперь, когда ему представился случай пробить стенку из неудач, он упорно его отвергает. И сам не может разобраться, из-за чего. Перепуталось все, сплелось в один клубок. А в голове как заноза засели слова приятеля: «Пока никого, разве что себя… Разве что себя…» А ведь капитан сечет ситуацию! Вместо того чтобы решать свои проблемы, Толик взял и повернулся к ним спиной, а спина, как известно, мишень предателей и трусов. И теперь вот он тонет в своих обидах, а команда, значит, по боку. Что же это, если не предательство? Толика прошиб холодный пот. Ему вдруг вспомнилось, как прошлой весной школьная команда сражалась за кубок с «Медведями». Как он говорил тогда «мы», «наша команда». Как тянул из себя последние жилы, чтобы они выиграли кубок для школы. ОНИ, не он. Когда же все изменилось? Когда спортивный азарт превратился для него в достижение цели? Откуда в нем появилась эта потребность стать лучше всех? И ведь на первый взгляд в этом желании ничего плохого нет. Честолюбие не самый большой грех. Но только до тех пор, пока оно не перерастает в тщеславие.

Словно невидимая сила бросила Толика к столу, он достал папку, стал перебирать вырезки. Вот его самое первое интервью, короткое, всего несколько строчек, но каких! За них краснеть не приходится: «Нападающий, конечно, важен, но, мне кажется, что в баскетболе выигрывают не за счет точных бросков, а за счет хорошей защиты. В нашей команде отличные защитники: Вася Колотов, Липатов Юра. Когда они на площадке, в кольцо попадает не больше сорока пяти процентов бросков противника. А это уже верный путь к победе». – «Но ты же капитан?» – «Да, капитан, и моя основная задача – скорректировать игру на площадке, ну и забивать, если предоставляется случай». – «Надо сказать, тебе это удается». – «Если это так, то в этом главная заслуга нашего школьного тренера Игоря Вячеславовича».