Читать книгу "Абориген - Андрей Лазарчук"

Потом я заметил Гагарина. Он потерянно стоял в проходе, не делая попыток подойти. Но и не исчезал, что по уму следовало бы сделать…

Сначала площадь окружили люди шерифа, поцы и дружинники. А минут через десять три десантных катера опустились на ближайших к судебной площади перекрёстках. Я тупо смотрел, как из них выскакивают и разбегаются по сторонам солдаты в серебристо-серых «ящерах», пока что дезактивированных…

Ну, что ж. Молодцы. И шериф молодец, подумал то же, что и я: стреляли, скорее всего, из окна или с крыши, а вертолёт – нарочитый ложный след. Ну и заодно – демонстрация серыми предельной наглости и полной безнаказанности.

И ещё я думал: удалось ли Кумико выскользнуть за пределы оцепления? Потому что с момента смерти Игната она становится единственным и полноправным наследником всего имущества отца – и всех его обязательств. А значит – главной целью серых.

61

Меня начал допрашивать офицер-землюк, лейтенант-коммандер юстиции Мелинкевич, и я сразу понял, что угодил на вакантное место главного подозреваемого. Но потом пришёл Шамиль Иванович и порушил ему всю забаву. В конце концов дело свелось к нескольким конкретным вопросам и не менее конкретным ответам строго по существу дела, и я был отпущен с пожеланиями соблюдать предельную осторожность. «Боюсь, Север, что ваш принципал затронул какие-то болезненные нервные узлы теневого сообщества, – Шамиль, как и многие другие законники, почти всегда использовал нейтральную терминологию и обтекаемые выражения. – И не исключено, что вы знаете, какие – может быть, сами о том не подозревая».

Я обещал: во-первых, быть осторожным и осмотрительным; во-вторых, подумать над его словами. У меня действительно ещё не возникло цельной картины произошедшего и происходящего – хотя потом, когда всё встало на свои места, я мог только поражаться собственной слепоте. Вернее, не совсем слепоте, а неумению выбрать из нескольких версий самую тривиальную.

Как говорил Шаман, «ничего лишнего».

62

Гагарина выпустили только к вечеру второго дня, когда подтвердилась его непричастность к событиям. Кумико так и не нашли.

Сказать, что город шумел, – это не сказать ничего. Город галдел и вопил. Землюков обвиняли не просто в потворстве бандитам, а чуть ли не в непосредственном участии в ликвидации моральных лидеров Эстебана (и все сразу забыли, что несколько дней назад Снегиря считали главой местных серых). Поползли слухи, что по всей планете уничтожают ветеранов прошлой войны – а это значит, что Земле мало блокады, Земля готовится к прямой оккупации. Как обычно, логики в слухах было мало, зато эмоции хлестали через край.

Среди слухов был и такой, особо мерзкий: что это Кумико подстроила убийство и – как единственная наследница – через подставных лиц распродаёт сейчас имущество…

Я присутствовал при вскрытии (первая пуля пробила дугу аорты, у Игната не было ни малейшего шанса выжить; вторая застряла в подвздошной кости) и на экспертизе самих пуль, которая, по сути, ничего не дала: пули были стандартные, для низкоэнергетического охотничьего патрона 9*!*ґ*!*39; до момента полного запрета огнестрела на Эстебане это был самый распространённый здесь калибр; не удалось даже установить, из одного ли ствола были выпущены эти пули, поскольку с той, которая попала в кость, сорвало мягкий поясок (его так и не нашли), а на силикофрамовых сердечниках, понятное дело, никаких следов от нарезов не остаётся.

Потом я отвёз тело Игната в Снегири и похоронил рядом с госпожой Мидори. Все домашние были в отчаянии, но успокаивать их у меня не было ни сил, ни бессовестности: я не представлял себе, как обернётся дело, а оно могло обернуться самым скверным образом.

63

А потом настал срок выполнять данное Изе обещание. Утром меня привезли на пикапе из Снегирей, и я даже никуда не пошёл, потому что омни, попавший в попутное течение, прибыл на два часа раньше расписания. Я стоял и смотрел, как он швартуется, и испытывал ни с чем не сравнимое дежавю: вот точно на этом же месте и даже в этой позе я стоял и ждал, когда же на пирс ступит господин Сунь…

Я уже говорил, что землюков ощущаешь ещё до того, как увидишь? Ну так вот: подтверждаю.

Группа была небольшая – шесть человек. Две семьи, если можно всерьёз говорить о семьях землюков. Я человек старомодный… Впрочем, на этот раз было более или менее традиционно: папа плюс мама плюс дочка – и муж плюс жена плюс подруга жены. Это так мне показалось на первый взгляд.

Как обычно, багажа у землюков почти никакого не оказалось, привычка путешествовать налегке, зная, что в любой точке обитаемой Вселенной тебя ждёт не дождётся абсолютно всё, что тебе нужно или просто хочется, – эта привычка неистребима.

Я подошёл к ним, широко улыбаясь.

– Добрый день, господа! Как добрались, нормально? На несколько дней я стану вашим гидом. Меня зовут Север, и ко мне вы можете обращаться абсолютно по любому вопросу. Изабелла должна была передать вашу подорожную…

– Да, – сказала «подруга жены». – Вот, пожалуйста…

Я посмотрел. Ой-ё. Фиг вам, сограждане, – две семьи. Одна. Спрячьте вашу интуицию, когда имеете дело с землюками. Просто сверните её в трубочку…

– Ну, что ж, – сказал я. – Вам известно, что Эстебан – отсталая планета. Здесь приходится много ходить пешком. Прошу, – и я взмахнул рукой в сторону города.

– А нанять носильщика можно? – спросила всё та же «подруга».

– Нет нужды, – сказал я. – Багаж и так доставят в гостиницу. Или вы хотите, чтобы несли кого-то из вас?

Шутка удалась. Они заулыбались. Нормальные ребята, подружимся.

– А далеко до гостиницы?

– Двадцать пять минут прогулочным шагом.

– А почему нельзя было причалить прямо к гостинице?

– Раньше так и было. Но с некоторых пор нам предписано в числе прочего контролировать поток грузов и пассажиров. Разве вам не говорили, что на Эстебан наложены некоторые ограничительные санкции?

– Да, говорили, конечно…

Так, за разговорами, мы дотопали до «Кристалла». Меня посасывал червячок беспокойства, что я ничего не успел проконтролировать, а вдруг?.. Но фирма, в которой служила Изя, сработала чётко, номера были зарезервированы, багаж (три среднего размера сумки), обогнав нас, пеших, уже подвезли и сгружали, горничные-китаянки кланялись, в холле вкусно пахло свежеиспечёнными пирогами…

Я отвёл в сторонку управляющего (звали его Ицхак Нетудыхата) и, помимо обычных в таких случаях вопросов (расписание ресторана, сухой паёк, повар для пикника, меню и прочее), спросил, не произошло ли что-то важное в городе за последние сутки. От него-то я и узнал, что Гагарин всё ещё под арестом, что вчера днём состоялся экстренный имущественный суд – и, поскольку защищать Снегирей было некому, на значительную долю их имущества был наложен секвестр в погашение якобы ущерба, нанесённого обществу и отдельным гражданам. Подробностей Ицхак не знал, но, как я догадывался (исходя из имевших место прецедентов), Кумико оставалась практически ни с чем, за ней признавали только неотторжимое имущество: один дом, одни штаны, одна делянка…