Читать книгу "Читалка - Поль Фурнель"

— Мне нужно, чтобы ты ее прочитал. Когда она выйдет, ты ее читать не станешь. А я не смогу ее продать, пока ты ее не прочтешь.

— Мне незачем ее читать. Во-первых, я и так знаю, о чем она, а во-вторых, меня ждет «Беглянка».[25]

— Как хек?

— Сама догадайся. Предупреждаю: будешь настырной, заставлю попробовать. Ну, хватит реветь, ты уже большая девочка!

— Эти слезы от смеха. Взгляни на мое рагу…

Подцепив на вилку кусочек мяса, она протягивает его мне. Я его съедаю.

— Недурно. Скажи, а ты могла бы написать что-нибудь, абсолютно непохожее на все, что ты делала раньше? Выбраться из своей раковины и рискнуть?

— Ни разу не пробовала.

— А ты на это способна, как думаешь?

— Что конкретно ты имеешь в виду?

— Я пришлю к тебе Мома и Грегора. Они сами все объяснят.

Кажется, я задремал в кабинете, прямо за столом. Разбудил меня голод — после такого обеда неудивительно. Ничто не усваивается организмом быстрее, чем помидоры и хек. Настоящие спринтеры. Надо позвонить Адель и пригласить ее куда-нибудь поужинать. Она сообразит куда. Сейчас она, скорее всего, на радио, повела толстяка Бушю давать интервью на «Франс Кюльтюр». Значит, этот деятель продаст еще пару вагонов своих книжек. Куда, интересно, я задевал мобильник? С тех пор, как у меня из кабинета вынесли все что можно, я ничего не могу найти! Может, он под читалкой?

В дверь тихонько стучат. Я наклеиваю на лицо улыбку. В приоткрытую дверь просовывается голова Валентины.

— Ага, объявилась наконец! Зашла-таки попрощаться. Подозреваю, что среди рокеров это не принято, но в издательствах мы еще цепляемся за устаревшие обычаи.

— Ну, прощайте.

— Нет уж. Иди и садись. Это приказ.

Сегодня на ней джинсы без дыр и свитер без разноцветных полос. В волосы воткнут огромный желтый гребень.

— Так что, «герой гитары» тебя окончательно присвоил? Будешь разъезжать вместе с ним?

— Да нет. В нем оказалось слишком много героя и слишком мало гитары — ну, сами понимаете, что я имею в виду.

— Не понимаю, но могу себе представить. А что с «Ведрами мегаватт»? Они предложили тебе работу?

— Тоже нет. Я сама отказалась. Они оказали мне большую услугу, так что я на них не в обиде.

— Заплатили-то хоть прилично?

— Средне. Но они дали мне испытать себя, и у меня сложилось впечатление, что мне интересней работать с книгами. Хочу проверить, так ли это.

— То есть ты хочешь вернуться сюда, в издательство?

— Или, вернее, сюда, на лесную опушку — если вы понимаете, что я хочу сказать.

— Обычно я хорошо понимаю человеческую речь. Ты очень облегчила мне жизнь тем, что вернулась, — значит, рукописью Мод будешь заниматься ты, а не я. Потому что мне она свалилась как снег на голову, совсем не ко времени.

— Мод тоже страшно обрадовалась, когда я сказала ей по телефону, что возвращаюсь. Я все время об этом думала. И повторяла сама себе: «Это ты первая ее прочитала».

{17}

— Сегодня у меня есть пиво!

— Спасибо, я бы предпочла капельку вина.

Она смущенно натягивает на колени чересчур короткую юбку. Хотя у нее такие ноги, которые глупо прятать.

— Я ведь еще почему ушла? Мне хотелось посмотреть, что ребята будут делать без меня. Они молодцы, ничего не бросили. Это обнадеживает. И название придумали отличное. Вам понравилось?

— Звучит более оптимистично, чем «Конец игры». Нет, мне и в самом деле нравится. Хорошее название, тем более с намеком.

— Кое-что мы уже сделали, но пока не буду рассказывать, что именно. Мы бы хотели немного подождать, чтобы отчитаться за все сразу. Я пока занимаюсь поиском потенциальных электронных авторов. Роюсь на разных сайтах, подбираю тексты, которые можно использовать, — помощь в чтении, игровые вселенные. Альфонс Алле, «Улипо», Тардьё…[26]Параллельно мы придумываем всякие новые штуки. И, конечно, ищем авторов.

— То есть занимаетесь обычной издательской деятельностью…

— Ну да. Потому-то я и хотела получить ответы на свои вопросы.

— Я сохранил твой список, вот он, у меня в столе. Но по большей части они не требуют ответов. Они интересны сами по себе. Вопросы обычно намного полезнее ответов.

— Но все-таки…

— Скажу тебе только одну вещь. Тебя пугает, что ты не сумеешь распознать, обладает рукопись литературными достоинствами или нет. Ты боишься, что тебе не хватит культуры, знания великих книг, знакомства с литературными направлениями, в результате чего ты прозеваешь главное и упустишь редкую жемчужину. Эти страхи неизбежны, и они будут сопровождать тебя всю жизнь. От них нельзя избавиться, потому что ни один человек на свете не способен овладеть в таком огромном объеме знаниями, без которых, как тебе сейчас кажется, невозможно хорошо делать нашу работу. Успокаивайся тем, что ты не нанималась литературе в сторожа. Даже сами писатели — не сторожа литературе. Литература — это не некая изначальная сущность, которую автор вкладывает в текст; литература — это невероятно сложное коллективное творчество, оцениваемое спустя годы. Разумеется, каждый автор вносит в него что-то свое, как и издатель, формирующий книжные серии, но главное решение принимают не они, а читатели, в том числе журналисты, книготорговцы, университетская наука, начальная и средняя школа. Часто они не соглашаются друг с другом, меняют мнения, в результате чего в литературе отсутствуют заданные границы и формы. Возвращаются, казалось бы, прочно забытые авторы; другие, вроде бы утвердившиеся навсегда, погружаются в пучину забвения. В конце концов остается твердое ядро из писателей, которых все считают великими, но никто не любит.

— Пруст?

— Пруст, Бальзак, Расин, Мольер, Золя… В школе тебя беспрестанно пичкали ими, нарезав тонкими ломтиками. Что, разумеется, не отменяет их гениальности. Это было бы слишком просто.

— Но все-таки что нужно делать, чтобы уменьшить риск ошибки?

— Читать, конечно. Постоянно, все без разбору. И еще надо любить книги. Если ты по-настоящему влюблена в текст, который собираешься печатать, это значит, что он уже сделал первый шаг на пути к вечности.